Перед левым флангом 6-й армии и перед 3-й румынской армией, равно как и перед правым флангом 4-й танковой армии, были обозначены скопления советских частей. Генерал Паулюс положил одну руку на северное, а другую на южное скопление войск противника. Потом он сдвинул руки, словно замкнул клещи. То, что оказалось внутри клещей и надежно отрезалось от внешнего мира, были мы, наша 6-я армия»[43].
«Был солдатом и служил послушанием»
17 ноября 1942 года Паулюс получил приказ Гитлера. Прочитав его, командующий армией сделал приписку:
«Я убежден, что этот приказ вызовет новое воодушевление в наших храбрых войсках».
Был ли оправдан такой оптимизм?
Ведь Гитлер по сути не обещал никакой реальной помощи своим «храбрым войскам», оказавшимся в почти захлопнувшемся сталинградском капкане. Вот строки его приказа:
«Мне известны трудности борьбы за Сталинград и упавшая боевая численность войск. Но трудности у русских сейчас, при ледоставе на Волге, еще больше. Если мы используем этот промежуток времени, мы сбережем в дальнейшем много собственной крови.
Поэтому я ожидаю, что руководство еще раз со всей энергией, которую оно неоднократно демонстрировало, а войска с искусством, которое они часто проявляли, сделают все, чтобы пробиться к Волге по меньшей мере у артиллерийского завода и металлургического предприятия и захватить эти части города.
Авиация и артиллерия должны сделать все, что в их силах, чтобы проложить путь этому наступлению и поддерживать его.
Гитлер»[44].
Такой приказ фюрера не мог поднять дух солдат и офицеров вермахта. Гитлер глубоко заблуждался — моральное состояние войск в связи с 3-месячными безрезультатными кровопролитными боями под Сталинградом и большими потерями уже было крайне подавленным и изо дня в день ухудшалось.
— Вы ведь сами знаете, — говорил Паулюс Адаму, — что численность наших дивизий в большинстве случаев упала до уровня полка. Но это не единственная причина. Сопротивляемость красноармейцев за последние недели достигла такой силы, какой мы никогда не ожидали. Ни один наш солдат или офицер не говорит теперь пренебрежительно об «Иване»… Солдат Красной Армии с каждым днем все чаще действует как мастер ближнего боя, уличных сражений и искусной маскировки. Наша артиллерия и авиация перед каждой атакой буквально перепахивают местность, занятую противником. Но как только наши пехотинцы выходят из укрытия, их встречает уничтожающий огонь. Стоит нам достигнуть в каком-нибудь месте успеха, как русские тотчас же наносят ответный удар, который часто нас отбрасывает на исходную позицию.
Паулюс был прав. В условиях действий в черте города советские войска применили новую тактику ведения боя. И она оказалась довольно эффективной. «Бой в городе, — писал командующий 62-й армией генерал-лейтенант В. И. Чуйков, — это особый бой. Тут успех схватки зависит больше не от силы, а умения, сноровки, изворотливости и внезапности. Городские постройки, как волнорезы, разрезали боевые порядки противника и направляли его силы вдоль улиц. Поэтому мы крепко держались за особо прочные постройки, создавали в них немногочисленные гарнизоны, способные в случае окружения вести круговую оборону. В своих контрударах мы отказались от наступления частями и даже большими подразделениями. К концу сентября во всех полках армии появились мелкие штурмовые группы»[45].
Подобно бойцам, высокую степень стойкости проявило и командование 62-й армии. Во время одной из авиаатак фугасные бомбы попали в нефтяные баки, которые находились рядом с командным пунктом армии. Пылающая огненная масса хлынула к Волге. Командный пункт оказался в море огня. Несмотря на это, все остались на месте, благодаря чему удалось сохранить управление войсками.
К ноябрю 6-я армия Паулюса была измотана до предела. К тому времени, начиная с июля, в сражениях в районе Дона, Волги и в Сталинграде немецкие войска потеряли до 700 тысяч человек, более 1 тысячи танков и штурмовых орудий, свыше 2 тысяч орудий и минометов, более 1400 боевых и транспортных самолетов. Резервов не было. Некоторые части, по существу, оказались небоеспособными. Морально-политическое состояние не только солдат, но и офицеров, резко упало. Мало кто из них верил, что выйдет живым из этого кромешного ада многомесячных сражений.
Между тем подготовка к контрнаступлению советских войск завершалась. План операции был тщательно отработан. На направлениях главных ударов советское командование, умело проведя перегруппировку войск, смогло создать двойное и даже тройное превосходство над противником.
Карту-план контрнаступления подписали Г. К. Жуков и А. М. Василевский. «Утверждаю. Сталин», — написал Верховный Главнокомандующий.
А гитлеровское руководство все еще не осознавало в полной мере надвигающейся угрозы. Немецкая разведка не сумела полностью вскрыть масштабы подготовки советских войск к контрнаступлению в районе Сталинграда. Отдел иностранных армий Востока германского генштаба 6 ноября 1942 года давал такую оценку намерений советского командования: «..Главное направление будущих русских операций против немецкого Восточного фронта все отчетливее вырисовывается в полосе группы армий «Центр». Однако еще не ясно, намереваются ли русские наряду с этим провести крупную операцию на Дону или они ограничат свои цели на юге по тем соображениям, что не смогут добиться успеха одновременно на двух направлениях из-за недостатка сил»[46].
Больше того, за два дня до начала контрнаступления Красной Армии под Сталинградом Гитлер отдает приказ своим войскам в Сталинграде любой ценой пробиться к Волге на новых участках и просит предоставить соображения… об оформлении нового памятного знака — «Сталинградская медаль».
Тем временем приготовления к контрнаступлению советских войск закончились. 15 ноября в 13 часов 10 минут Сталин телеграфировал Жукову:
«Товарищу Константинову[47].
Только лично
День переселения Федорова и Иванова[48] можете назначить по Вашему усмотрению, а потом доложите мне об этом по приезде в Москву. Если у Вас возникнет мысль о том, чтобы кто-либо из них начал переселение раньше или позже на один или два дня, то уполномочиваю Вас решить и этот вопрос по Вашему усмотрению.
Васильев[49]»
Срок перехода в наступление для Юго-Западного фронта и 65-й армии Донского фронта был установлен 19 ноября, для Сталинградского фронта — 20 ноября.
Часы истории отсчитывали последние минуты, оставшиеся до решающего этапа Сталинградской битвы, ознаменовавшей собой коренной перелом в ходе второй мировой войны.
И вот 19 ноября 1942 года. В 7 часов 30 минут утра устрашающе загрохотала артиллерия. Залпы «катюш» тысячами молний прорезали небо, расцветили его. Это войска Юго-Западного фронта под командованием генерал-лейтенанта Н. Ф. Ватутина и правого крыла Донского фронта под командованием генерал-лейтенанта К. К. Рокоссовского перешли в наступление. Мощным ударом они прорвали оборону 3-й румынской армии. На следующий день с плацдарма южнее Сталинграда перешли в наступление войска Сталинградского фронта под командованием генерал-полковника А. И. Еременко.
События развивались стремительно. 3-я румынская армия, не выдержав атаки советских войск, начала отступать, сдаваться в плен. Стоявшие сзади румын немецкие части предприняли попытку остановить продвижение советских войск. Однако гитлеровцы были сметены введенными в бой 1-м танковым корпусом генерал-майора В. В. Буткова и 26-м танковым корпусом генерал-майора А. Г. Родина. Танкисты продвинулись за день на 20 км.
Тогда противник ввел в бой свои последние резервы. Но и это уже не могло спасти соединения Паулюса.
Наступление продолжало стремительно развиваться. 26-й танковый корпус А. Г. Родина и 4-й танковый корпус А. Г. Кравченко, сметая все на своем пути, продвигались в район Калача на соединение с 4-м мехкорпусом генерала В. Т. Вольского Сталинградского фронта. Левее 21-й армии наступала 65-я армия Донского фронта под командованием генерал-лейтенанта П. И. Батова.
Прошло всего несколько дней наступления, и кольцо окружения сомкнулось. 22 дивизии и около 160 отдельных частей 6-й армии Паулюса и частично 4-й танковой армии оказались взятыми в клещи. Это произошло 23 ноября 1942 года.
Зажатым в кольцо немецким войскам Гитлер приказал не сдаваться. «Держитесь! Я вас выручу», — телеграфировал он Паулюсу. Действительно, германское командование бросило на помощь окруженным крупные соединения, снятые с Северного Кавказа. Но Красная Армия сорвала их попытки прорваться к окруженным войскам. Одновременно советские соединения продвинулись дальше к большой излучине Дона и в конце ноября отбросили фашистов на 60–100 километров от района окружения.
Как вел себя командующий 6-й армией в те решающие для его судьбы дни? Паулюс понимал необходимость принятия срочных мер. Он предложил командованию групп армий «Б» вывести 6-ю армию из Сталинграда и вместе с другими войсками этой группы отойти на спрямленную линию обороны по Дону и Чиру. Командующий группы армий «Б» генерал-полковник Вейхс согласился с его предложением.
Однако Гитлер был против отвода войск. Он требовал при любых обстоятельствах удерживать фронт на Волге. Одновременно следовали обещания принять решительные меры, организовать мощный контрудар. 6-я армия обязывалась ждать дальнейших указаний.
Паулюс терзался в сомнении: как дальше быть — выполнять приказ фюрера или действовать на свой страх и риск. Он с тревогой докладывал по радио в штаб группы армий «Б»: «Армия окружена… Запасы горючего скоро кончатся, танки и тяжелые орудия в этом случае будут неподвижны. Положение с боеприпасами критическое. Продовольствия хватит на шесть дней. Командование армии предполагает удерживать оставшееся в его распоряжении пространство от Сталинграда до Дона и уже принимает необходимые меры. Предпосылкой их успеха является восстановление южного участка фронта и переброска достаточного количества продовольствия по воздуху. Прошу предоставить свободу действий на случай, если не удастся создать круговую оборону. Обстановка может заставить тогда оставить Сталинград и северный участок фронта, чтобы обрушить удары на противника всеми силами на южном участке фронта между Доном и Волгой и соединиться здесь с 4-й танковой армией. Наступление в западном направлении не обещает успеха в связи со с