Это выступление Паулюса получило широкий отклик в частях и соединениях вермахта и произвело глубокое впечатление на тех, кому удалось его послушать в Германии. В рапорте о важнейших политических событиях начальник главного управления имперской безопасности, заместитель Гиммлера Кальтенбруннер немедленно доложил об этом рейхслейтеру Борману.
На руководство рейха заявление Паулюса произвело столь ошеломляющее впечатление, что внешнеполитической разведке было поручено произвести идентификацию его подписи под обращением о присоединении к движению «Свободная Германия», как и подписей других немецких генералов, присоединившихся к этому движению.
Экспертиза установила безусловную подлинность подписей.
Семье Паулюса — жене, сыну и дочери — было предложено немедленно публично осудить поступок фельдмаршала, отречься от него и даже сменить фамилию. Когда они решительно отказались выполнять эти требования, то были подвергнуты «ограничению в правах» — слежке, лишению пенсии, а спустя месяц Елена Констанция была заключена в концлагерь.
14 августа 1944 года фельдмаршал Паулюс заявил о своем вступлении в «Союз немецких офицеров».
8 декабря 1944 года пятьдесят военнопленных немецких генералов собрались на подмосковной даче, где жил Паулюс. На собрании председательствовал Вальтер фон Зейдлиц. С докладом о положении на фронте и в Германии выступил приехавший к ним Вальтер Ульбрихт. Затем был принят призыв «К народу и вермахту», проект которого составил фельдмаршал Паулюс. Вот что говорилось в этом призыве:
«Немцы!
Охваченные глубокой тревогой за будущее народа, за нашу горячо любимую родину и за дальнейшее существование Германии, мы, немецкие генералы, совместно с многими сотнями тысяч солдат и офицеров, находящихся в русском плену, обращаемся в этот решающий час к вам, немецкие мужчины и женщины.
С глубочайшим волнением следим мы за вашими безнадежными усилиями в кровопролитнейших оборонительных боях, за вашим сверхчеловеческим напряжением, трудом и все возрастающими лишениями.
Весь наш народ полностью ввергнут теперь в опустошительную войну: на всех фронтах истекают кровью наши мужчины — от стариков до подростков, а на родине женщины и дети страдают от все усиливающихся бомбардировок противника, изнывают под тяжестью непосильного труда. Никогда еще война не приносила таких неописуемых бедствий нашему отечеству! Близится час окончательного крушения перед лицом подавляющего превосходства сил объединенных противников.
К такому положению привел Германию Адольф Гитлер!..
Результат этого политического и военного руководства Адольфа Гитлера: миллионы убитых, калек и лишившихся крова. Семьи разрушены, угрожающе надвигаются голод, холод и болезни.
И несмотря на это Гитлер хочет продолжать войну. Гиммлер и Геббельс расписывают всяческие ужасы о мести врагов, о мнимом большевистском терроре, о порабощении всего нашего народа и его безысходном будущем. Они апеллируют к национальным чувствам и любви к родине и отечеству, принуждая немецкий народ отчаянно бороться вплоть до самоуничтожения.
Самоубийственное продолжение этой войны, ставшей бессмысленной, служит лишь для сохранения Гитлера и его партийных фюреров. Именно поэтому СС и нацистская партия захватили основные руководящие посты.
Но наш народ не должен погибнуть!
Поэтому надо немедленно покончить с войной!..
Конечно, наше будущее будет нелегким, мы будем работать, восстанавливать, но перед нами снова откроется дорога подъема.
Вместо террора, произвола и расовой ненависти восторжествует право, порядок и гуманность.
Вместо бесконечных бедствий и ужасов наступит мир.
Наше усердие и добрая воля будут с каждым годом по новому пути приближать нас к тому дню, когда свободный и равноправный немецкий народ займет свое место среди других народов…
Немецкий народ! Поднимайся на спасительный подвиг против Гитлера и Гиммлера, против их губительного режима!
В единении — твоя сила! В твоих руках и оружие для борьбы!
Освободись сам от этого безответственного и преступного государственного руководства, толкающего Германию на верную гибель.
Немцы! Мужественной борьбой восстановите перед всем миром честь немецкого имени и сделайте первый шаг к лучшему будущему!»[107]
Нет, их никто не принуждал подписать и опубликовать это письмо! Их не били, не пытали, не морили голодом. Это письмо было результатом пробуждения их совести.
Первым под этим обращением поставил свою подпись Фридрих Паулюс — человек, с именем которого преступная фашистская клика еще несколько лет до этого связывала претворение в жизнь своих самых чудовищных и опасных для человечества планов.
Деятельность Паулюса в антифашистском движении «Свободная Германия» стала для фельдмаршала серьезной политической школой. В ней он закрепил свою идейную эволюцию, началом которой был Сталинград. Сам Паулюс так вспоминает об этом коротком, но важном периоде своей жизни:
«Хотя это движение («Свободная Германия») и не принесло желанного успеха в деле скорейшего окончания войны в интересах Германии и всех воюющих стран, но его принципы и основные идеи должны стать основой для восстановления демократической Германии и для ее вклада в сохранение мира.
В тесной связи с пропагандистской деятельностью, на основании более глубокого понимания явлений и событий второй мировой войны было подвергнуто коренному пересмотру и беспощадной критике все наше прошлое мировоззрение. Этому содействовало ознакомление с прогрессивными взглядами на историю и изучение политических и экономических вопросов. При этом особенно важное значение имели строй, общественные цели и мирная политика Советского Союза, а также тяжелая ответственность и вина, которую мы, немцы, приняли на себя в результате нашего коварного нападения на Советский Союз и захватнической войны против него»[108].
Мысли бывшего генерал-фельдмаршала вермахта были теперь направлены на то, чтобы произвести окончательный расчет с прошлым и помочь немецкому народу сделать правильные выводы для своего будущего.
Свидетель обвинения
После окончания войны Паулюс, находившийся тогда на подмосковной даче в Томилино, решил упорядочить, как он давно надеялся это сделать, свои дела и «сократить долги». Он подробно рассказывал о прошлом — о своем жизненном пути, службе в вермахте, говорил легко и свободно.
25 сентября 1945 года ему исполнилось пятьдесят пять лет. В этот день он был особенно откровенен:
— Знаете, раньше я ненавидел марксистов и коммунистов. Мне чужда была их идеология, непонятна политическая основа их учения. Но особенно враждебно я относился к революции 1918 года в Германии. Мне, кадровому военному, казалось, что революция во время войны — это нож, всаженный в спину воюющей нации. Я, казалось, физически ощущал на себе следы «позора», нанесенного Германии.
— Нам это известно, господин фельдмаршал, — ответили ему. — В мартовские дни двадцатого года ваши симпатии были на стороне Каппа[109]. И только позиция вашего шефа фон Секта не позволила вам открыто действовать. Знаем мы и то, что вы были членом «Кифхойзербунда» — организации, куда входили самые преданные Гитлеру генералы и офицеры. Она, можно сказать, была дочерней организацией НСДАП, только состоящей из одних военных. Не случайно ваш фюрер переименовал ее в 1938 году в «Национал-социалистский имперский военный союз». Известно и о вашем пребывании в «Гренцшутц Ост» — корпусе добровольцев…
— Но я хочу сейчас сказать о другом, — перебил Паулюс, что бывало с ним очень редко. — Совсем о другом!.. Не надо сейчас считать мои прегрешения — их было предостаточно. Но я уже другой человек — больше не являюсь антикоммунистом!.. Мне понятны многие ваши идеи, и я принимаю в общем ваше учение. Я глубоко верующий человек, но вы, атеисты, поступили как истинные христиане — вы не хотели войны и стремились к миру. Вы великий, миролюбивый народ и лучшие солдаты в мире.
— Я помню несколько ваших командиров, — продолжил фельдмаршал после некоторого раздумья. — Они слушали у меня в 1931 году в Берлине курс тактики и военной истории. Русские были самыми способными. Я жалею, что Москву впервые увидел из окна автомобиля, в котором ехал под конвоем. А ведь все могло быть иначе. Еще в 1931 году ваше командование пригласило меня прочитать в Москве курс лекций для командиров Красной Армии. Вопрос как будто был решен, но министерство рейхсвера вдруг наложило запрет на мою поездку. И еще… Я хотел бы написать об опыте битвы под Сталинградом: ведь мне есть о чем рассказать, — заключил он.
Позднее ему удалось осуществить свои намерения. Эти заметки Паулюс назвал скромно: «Ретроспективные заключения». «Еще до момента окружения, — писал он, — но особенно после провала попытки деблокады, предпринятой 4-й танковой армией в конце декабря (1942 года), передо мной как командующим стояла трудная дилемма. С одной стороны, я получал постоянно категорические приказы удерживать позиции, неоднократные обещания помощи и сообщения об общей тяжелой обстановке. С другой стороны, видя невероятно бедственное и все более ухудшающееся положение моих солдат, я, движимый человеческими чувствами, задумывался над вопросом о том, не следует ли прекратить борьбу. Несмотря на полное понимание тяжелого положения подчиненных мне войск, я полагал, что надо отдавать предпочтение точке зрения командования.
Всякий мой самовольный выход из общих рядов или сознательные действия против отданных приказов означали бы принятие с самого начала ответственности за судьбу соседних войск, а в дальнейшем — за судьбу южного участка и тем самым всего Восточного фронта, т. е. означали бы, что в глазах всего немецкого народа на меня, по меньшей мере внешне, ляжет основная часть вины за проигрыш войны. Тогда вооруженные силы и народ не поняли бы такие действия с моей стороны. По своим последствиям они представляли бы собой исключительно революционный, политический акт против Гитлера. Такая мысль не входила тогда в мои личные соображения. Она была чужда моей личной природе. Я был солдатом и считал тогда, что именно послушанием буду служить своему народу.