Но это стоило ещё хорошенько обдумать и обговорить с главой. А когда Аринтар ушел, я не упустила шанса обсудить с Дориархом Майю. Не так давно она всё-таки, с моей посильной помощью, уговорила Хэлмираша дать разрешение на перевод ее к практикам. И уже вторую неделю училась вместе с боевиками. Глава, зная о ее возможных проблемах с эмоциями, наблюдал за ней какое-то время, чтобы убедиться, что она не будет представлять опасности для окружающих. Но Майя справлялась вполне успешно, поэтому сегодня мы обсуждали как раз возможности снятия подобного присмотра.
Хэлмираш же все это время был как на иголках, волновался, что Майя может сорваться, потому что среди боевых магов бродило застарелое недовольство Ликаардом. Старшие магистерские курсы до сих пор помнили, как он бушевал в те несколько лет, что пытался учиться здесь. Большинство, конечно, уже переросли это, но некоторые продолжали подзуживать младшие курсы, в том числе и тот набор, с которым училась Майя. Объявление Ликаарда фаворитом принцессы только подлило масла в огонь. Хэлмираш успокоился хоть немного только сейчас, когда я начала работать рядом с ней и присматривать за дочерью лично. Ее амулет, следящий за эмоциональным состоянием, страж тоже переключил на меня.
Но, как оказалось, не зря Хэлмираш так старался не допустить перехода дочери в непосредственную близость к боевикам. Стоило мне только начать обсуждать успеваемость Майи, как завибрировал браслет, отвечающий за выплеск ее эмоций.
Я извинилась перед Дориархом, встала, открыла портал и переместилась, ориентируясь на дочь: мы только недавно с учителем Чукрасом начали практиковать такой принцип закрепления выходной точки. Ожидала увидеть какую-то стычку, ссору, но никак не мага в короткой мантии боевиков-стихийников двойной магии — таких обучали после получения третьей магистерской ступени по обеим парам стихийной магии,— катающегося по полу и зажимающего ногами и руками пасть огромной светло-серой собаки. Рядом жались к стенам тренировочного зала несколько напуганных зрителей, среди которых я узнала того парня, что задирал дочь ещё в нашу первую встречу. Значит, кулака Ликаарда ему не хватило… Ладно, учтем.
— Майя! — рявкнула во все горло, рассчитывая привести дочь в себя и заставить обратиться в человека.
Меня охватывала внутренняя дрожь каждый раз, когда Майя глубоко уходила в собственные эмоции, но конкретно сейчас я не позволила себе лишних волнений, у меня не было на них ни права, ни времени: нужно было понять, что случилось. И принять все необходимые меры, потому что Майя никогда раньше не перевоплощалась полностью, мы всегда успевали ее успокоить раньше, чем это происходило. Что спровоцировало ее на настолько быстрое обращение — вопрос, требующий ответа. Но не из числа первых.
Однако как бы ни обстояли дела, собака мой голос услышала и замерла, тяжело дыша. Широкие бока быстро вздымались и опускались. Маг, что все это время пытался ее обезвредить, поднял на меня блестящее от пота лицо. Я узнала помощника Эскеля — парень, как и Майя, работал у лорда Гарахи над амулетами для дварфов.
— Хасан,— напрягла память и вспомнила имя.— Освободи ее и заключи нас обеих в купол.
Тот спорить не стал, коротко кивнул, резко разжал захват, отпрыгнул в сторону со всей возможной скоростью и взмахнул руками, создавая вокруг нас барьер.
Собака, отряхнувшись, поднялась, покачнулась, но выровнялась и подняла на меня глаза. И вот тогда мне стало действительно страшно, потому что на меня смотрели два абсолютно черных глаза даже без намека на радужку. Собака расставила лапы пошире, зарычала, подняла верхнюю губу, обнажая антрацитовые клыки. Ее очертания как-то странно размывались. Наверное, будь я демонессой, то видела бы сейчас исходящую от неё дымку тени.
— Пламя Хараша,— выдохнула, в следующее мгновение уже швыряя энергию для создания портала под лапы собаке, а сама прыгнула сверху, не давая дочери выбраться за границы портала.
Через мгновение мы обе выпали на пол в приемной Трига.
— Лови ее! — заорала, понимая, что удержать огромную псину мне просто не под силу.
На мой крик среагировал незнакомый демон, стоящий к нам ближе всех. Он перехватил Майю в прыжке, одним движением прижал руками морду собаки к груди, а ногами зафиксировал лапы. Гораздо успешнее, чем это пытался сделать Хасан. Когда я поднялась с пола, Триг уже стоял рядом со мной.
— Мне нужен Энсаадар, срочно! — тут же выпалила, вцепляясь в мундир брата.
Тригу хватило только один раз глянуть на мое лицо, как он тут же выгнал всех из приемной, одного подручного послал за шаманом, другого за Даареном. Буквально через три минуты оба демона уже были здесь, кабинет мгновенно показался тесным. Триг перенял собаку у незнакомого демона и отпустил его тоже.
— А теперь объясни, что происходит! — рыкнул старший брат, пытаясь увернуться от задних собачьих лап.— Какого зорга ты притащила сюда демоническую собаку?!
Но я не обратила на его вопрос внимания, смотрела только на замершего недалеко от собаки шамана.
— Энсаадар, у неё глаза совсем черные,— проговорила, чувствуя, как противно и жалобно дрожит собственный голос.
— Как давно твоя дочь обратилась? — прогудел демон в ответ, а Триг с Даареном сдавленно выругались.
— Буквально только что! — с надеждой глядела на шамана.— Я не знала, что делать, рванула к тебе.
— И правильно сделала, она сейчас тебя не узнает. Нужна привязка,— вынес вердикт Энсаадар.
— Я готов.
— Я тоже!
Тут же отозвались оба брата. Но шаман только покачал головой и остановил тяжелый пытливый взгляд на мне.
— Вы не подходите. У неё не то тело. Она — не настоящая собака.
— Но на Тире же сработало! — возразил Триг.— Мы довязали ее моей кровью!
— У Тиры было естественное тело, она никогда не была человеком.
— А кто? Кто подойдет?! — я была готова уже даже за Мааларом сходить, согласиться на все, что угодно, лишь бы только не увидеть, как моя дочь перейдет в третью ипостась демонической собаки. О дальнейшем исходе думать вообще не хотелось, хотя жуткие мысли так и лезли в голову.
— Ты,— напряженно проговорил Энсаадар.
— Но я же не демон! — поняла, что сама уже рычу, вторя дочери.
— Твое тело способно на взаимодействие с тенью можно попробовать провести ритуал и…
— Проводи! — тут же рявкнула, не раздумывая.— Я же правильно понимаю, что времени у неё не много?
— Правильно,— кивнул шаман.— Но это будет очень больно.
Однако, говоря это, он уже не смотрел на меня, а поворачивался к Даарену:
— Проводите ее в зал общих посвящений и закрепите.
Братья переглянулись:
— Ты уверен, что…
— Другого выхода нет,— отрезал Энсаадар и добавил, уже выходя из кабинета: — А собаку пока в клетку посадите, где-то полчаса у неё есть.
— Майя! — я рванула к дочери, но Даарен меня перехватил.
— Тебе сейчас надо в другое место. И быстро. А ей вреда не причинят, поверь.
Пришлось сжать зубы и устремиться за братом. Я сама пришла к ним за помощью, а, значит, сейчас моя задача довериться и не мешать им помогать мне и Майе. Даарен привел меня в подвальную часть Цитадели, прошел мимо уже знакомого мне зала, где когда-то проходил ритуал объединения цвета его и Зарры. Мы забрались существенно дальше, зашли в небольшой зал, уставленный странными икс-образными деревянными стойками со свисающими ремнями. Брат подвел меня к первой же из них.
— Снимай все вещи, шаману надо будет видеть, как идет ритуал,— попросил он сдавлено.
— Ты знаешь, что он со мной хочет сделать? — спросила тихо, освобождаясь от одежды. Я не стала задавать вопросы Энсаадару, но все равно было не по себе от его слов. И пусть в зале и было очень тепло, по коже побежали нервные мурашки.
— Предполагаю. Хоть и не могу понять, как это вообще возможно,— желваки отчетливо выделились на лице Даарена.— Это зал, где демоны получают свои первые полноценные черные татуировки. В отличие от других цветов, такие посвящения проводят массово. Вставай сюда.
Я шагнула на ступеньку, расставила ноги, продела их в крепления. Даарен присел, быстро затянул ремни на лодыжках, только вот при взгляде на мою правую ногу с татуировкой его руки ощутимо дрогнули, взгляд метнулся до моих глаз, но он не стал ничего спрашивать. Поднялся с корточек, тут же зафиксировал голову ремнем, а вот руки ему помогал крепить уже пришедший к нам Триг. Старший старался не смотреть мне в глаза, но его руки в черных полосах говорили о том, что нежничать с собакой у него не получилось.
— А ты уверен, что это ее не убьет? — Даарен повернулся к торопливо входящему в зал шаману.
Тот нес какие-то склянки, одну из них тут же протянул Тригу, брат выдернул пробку и поднес к моим губам.
— Пей.
Я послушно давилась горькой настойкой непонятно чего и на чем.
— Она может взаимодействовать с тенью. Доказательство вы уже видите,— Энсаадар невозмутимо кивнул на рисунок, обвивавший мою ногу от лодыжки по середины икры.
— Я же не ошибаюсь, это…— надтреснутым голосом проговорил Даарен.
— Да,— подтвердил шаман.— Это знаки Правителя.
— Это произошло случайно. И он сам потом не мог ничего с ней сделать, только слегка изменить,— поторопилась сказать я.
— Неудивительно,— спокойно заметил Энсаадар, его моя татуировка, казалось, вообще не волновала.— Правитель никогда не проходил обучения на шамана.
Энсаадар отошел от нас, встал в центре зала. Триг сунул мне в зубы деревяшку, замотанную в мягкую тряпку.
— Готова? — шаман внимательно посмотрел на меня.
Я кивнула, крепко сжимая зубами своеобразный кляп. Триг и Даарен отошли к стене, сверля меня напряженными взглядами. Энсаадар опустил руки и запел, воздух в зале загустел, завибрировал. Я по старой памяти понимала, что уже сейчас шаман окутывается тенью, но не видела ее дымки до тех пор, пока она не стала абсолютно черной. Тьма послушным чудовищем клубилась у ног шамана, пока этот черный туман не пополз ко мне. Наклон держателя позволял мне видеть, как дымка преодолела расстояние между нами, замерла у моих босых стоп, коснулась рисунка на правой ноге, отпрянула. Но, по повелению голоса Энсаадара, снова качнулась вперед и вдруг вонзилась в мои ноги. Было ощущение, что меня решили поджарить. До крови сжала зубами деревяшку, забилась в держателе, но крепления не давали мне двигаться хоть как-то ощутимо. Когда тень поднялась выше, я уже не смогла сдерживаться и закричала на одной ноте, выгибаясь. Дыхание перехватывало, в глазах темнело, но сознание не теряла. Боль накрывала с головой, тело билось в агонии, но в голове пульсировала