– спросила, кивая в ту сторону.
Маг сначала с досадой посмотрел в указанном направлении,– как же, снова отрываю его от еды,– но потом понял мою заинтересованность.
– Это Орманиэль. Но все называют его по второму имени – Орм. Учится уже на магистра первой ступени.
– Э-э,– протянула я.– И на какой специализации? Он же орк!
– А на никакой. И он не совсем орк.– Рейн со вздохом отложил тарелку, понимая, что нормально поесть я ему не дам.– Он – полукровка, смесь крови орков и эльфов.
– Бедная эльфийка…— выдохнула.
– Эльф,– со смешком поправил меня маг.
– Че-его?! – я аж поперхнулась.
– Того,– хмыкнул Рейн, с удовольствием наблюдая за моей изумлённой мордой.– Его мать – орчанка, а отец – эльф. Подробностей жизни этой пары я не знаю. Могу только сказать, что мать Орма действительно отличалась небольшими для своей расы размерами.
– Ещё бы,– фыркнула.
Но Рейн укоризненно посмотрел на меня.
– Не знаю почему, но пара рассталась ещё до рождения парня. Когда мать родила Орма, собственный клан камнями забил её до смерти. Мальчонку не тронули: какими бы животными они ни были, грехи матери на сына не распространяются. Но и радости от такой жизни у пацана не было. Его ненавидел весь клан, как напоминание о позоре. В итоге до его отца дошли слухи о произошедшем. Канарималь и по сей день является высоким представителем клана Северного леса. Он наплевал на всё и забрал сына к себе.
В лесу Орма ненавидели не меньше, но хоть побои не устраивали. Отец забрать-то его забрал, но что с ним делать – понятия не имел, да и не мог уделять много времени сыну. Тот рос как сорная трава. Так, кстати, его эльфы местные и называют – Сор. Ну, точнее, называли, когда парень только прибыл в Академию: смешанная кровь не сделала его магом, но дала восприимчивость к магии целителей. А вот защита от остальных видов осталась, как и типичная сила орков. В итоге парню просто нигде не было места: ни в лесу, ни в клане. Услышав от кого-то про Академию, он сбежал от отца и пришёл сюда, желая стать одним из охотников. Они ловят магов-отступников. Он хочет в элиту, в Гончие. И Хэлмираш согласился взяться за его обучение. Мне кажется, такого парня с руками оторвут, когда он закончит учёбу, и вот там смотреть на его происхождение уже никто не будет. А здесь ему сложно: за все пять лет, насколько мне известно, он так ни с кем сойтись и не смог. После нескольких потасовок ему выделили комнатку в доме обслуживающего персонала – подальше от остальных обучающихся. Вот и вся история. Поэтому и имя у него двойное: от матери и от отца.
– Понятно,— поговорила я тихо, наблюдая за парнем ещё внимательнее. В чём прелесть бытия собакой – мало кто реагирует на мой пристальный изучающий взгляд.
– Обед заканчивается,– с сожалением проговорил Рейн, распластываясь по спинке скамейки.– Ещё три группы…
– И дополнительные занятия,– добила я.
Маг тихо застонал, закатывая глаза.
– Хочу снова в лес,– поднимаясь, проворчал он.
– Не верю,– усомнилась.
Рейн скорчил рожу и «выключил» режим разговора.
Следующие занятия прошли без эксцессов – видимо, молодёжь в столовой успела обменяться информацией, что местная достопримечательность в моём лице просто лежит у стола и более ничего интересного не совершает. Ну и хорошо, нашим легче.
На дополнительных занятиях Миран поразил меня своей сообразительностью, так как притащил нам с Рейном ужин.
В итоге в нашу квартирку мы возвращались уже ближе к местной полуночи. Маг еле передвигал ноги. А меня удивил один факт: дорожки ночью по бокам подсвечивались жёлтыми огнями, а газон между ними неярко светился голубым.
– Что это за цветомузыка?
– Это система навигации. Здесь в любое мгновение может открыться телепорт,– Рейн кивнул на газон.– Поэтому ночью дорожки ограничивают, чтобы никто случайно не попал в зону телепортации. Потому как вид одного человека, телепортировавшегося в другого, поутру крайне неприятен.
Живое воображение тут же нарисовало мне соответствующую картинку, и я кивнула, соглашаясь с данным мнением.
Дома Рейн только кое-как сползал в душ и тут же рухнул на кровать, мгновенно засыпая. Я отстала от него минут на десять.
Глава 19. Полукровки бывают разные
Следующие три дня проходили по подобному графику. Адепты ко мне немного попривыкли, что меня хоть немного радовало, а то от сидения на их парах я уже начала зеленеть со скуки. Хотя выход на улицу мне тоже особой радости не прибавил. Попривыкли – не значит, что перестали ненавидеть и бояться. Обитатели Академии шарахались от меня, едва завидев. Честно говоря, день ото дня мне становилось всё тоскливее. Нет, в лес сбежать ещё не хотелось, но… Там, в лесу, хоть и были с Рейном только вдвоём, но мы всегда могли поговорить, что-то вместе делать, а здесь… Он вернулся в свою жизнь, его деятельность набирала прежние обороты, и во всём этом вихре времени на меня как-то не осталось. Если мыслить объективно, то я прекрасно понимала, почему так происходит. Однако грусть-тоску победить это не помогало. Обижаться было глупо, но, хоть заобъясняйся, внутреннее «я» это не останавливало. И, видимо, скоро моё состояние стало сказываться и на выражении морды, так как в одно прекрасное утро Рейн, застегивая мантию, странно на меня поглядывал, затем подошёл, присел передо мной на корточки.
– Ну и чего ты хандришь?
Но я лишь вздохнула и покачала головой. Что тут ему скажешь?
– Может, сегодня снова со мной на занятия? – предложил он.– А то уже несколько дней бродишь по территории без дела.
– А на занятиях у меня как будто дела появятся,– буркнула в ответ, поднимаясь.– Нет, я лучше ещё послоняюсь.
Вышла из комнаты, чувствуя, что маг провожает меня взглядом. А что я должна была ответить? Сидеть в аудитории было ещё тоскливее, чем шататься по территории. На сегодня, правда, составила себе небольшой план: решила наконец обследовать местный лес. Который бывший сад. Очень бывший. Как я уже разобралась, адепты действительно его не особо любили. Для меня это, в принципе, было подходящее место, так как ко мне они тоже не пылали любовью. Была ещё одна точка, до которой мои лапы меня пока не донесли,– да, собственно, и не планировали доносить: полигон. То место, где Хэлмираш натаскивал боевых магов. Вот куда уж точно мне заказан путь!..
Итак, лес. В данной местности были распространены два вида деревьев: светолюбивые высокие подобия наших клёнов всех разновидностей и низкие,– видимо, не боящиеся тени подобия елей, только вот покрытые не колючками, а каким-то подобием длинноворсного мягкого мха. Запах у них был соответствующий. Вот такие вот деревья шли вперемешку, почти скрывая землю от солнца. По земле паутиной раскинулась цепь всевозможных тропинок. Так как мне они были без надобности, я их игнорировала, было только в радость пройтись лапами по буйному, но мягкому газону-переростку, который покрывал пространство между тропинками.
Где-то часа через два скитания я добралась до противоположной кромки леса. Но выходить из него не стала, издалека окинув взглядом внушительных размеров купол метрах где-то в пятистах от меня. Рядом с ним было поле, на котором моё зрение различало прыгающие человекообразные фигурки. Мелькали огненные вспышки, порывы ветра подхватывали кого-то и возносили над землей, вода боролась с камнями: видимо, сейчас было занятие у стихийников всех мастей. Минут пять понаблюдав за этим зрелищем, я развернулась и снова пошагала вглубь леса.
До обеда было ещё далеко, а, значит, выходить к столовой, где я кормилась на заднем дворе, не было необходимости, а желания в очередной раз мозолить глаза ученикам у меня не появилось.
Однако с моими хотениями местное мироздание считалось редко. А потому скоро я услышала какие-то приглушённые звуки. Сначала подумала даже, что не стоит обращать внимания, но что-то в звуках заставило меня пойти в их сторону. Ещё точно не понимая, что именно меня зацепило, я приблизилась к небольшой полянке. И со вздохом узрела неприятную картину: двое взрослых парней,– эльф и человек,– банально прессовали худощавого аллара. Тот что-то бормотал, инстинктивно вжимая голову в плечи. Навскидку мне показалось, что аллар был совсем молод – первый год обучения, скорей всего. А вот нападающая сторона была ближе по возрасту к выпускникам-адептам. А потому зрелище становилось ещё более неприятным. Тут эльф ткнул аллара в плечо. Тот отступил, но запнулся за ветку и упал, беспомощно взмахнув руками. Человек довольно осклабился, что лишило меня последнего терпения. Хотя я не одна была таким сторонним наблюдателем, нос подсказывал мне, что в кроне дерева на противоположной стороне прятался ещё кто-то. Но он предпочёл и дальше оставаться наблюдателем. Чего нельзя сказать обо мне.
Я медленно выдвинулась на поляну, с мрачным видом оглядывая участников конфликта. Ну и развернулась мордой к той стороне, которая мне не нравилась. Рыкнула:
– А ну отстали от парня!
Эльф и человек замерли, округлившимися от страха глазами уставившись на меня. Аллар, впрочем, от них не особо отличался, разве что размер его глаз позволял их распахнуть прям до удивительных размеров.
– Пошли вон, я сказала! – прибавила громкости.
И,– нет, вы представляете! – мне попытались угрожать! Медленно пятясь от меня, эльф поднял подрагивающую руку, на которой затанцевал маленький огненный шарик, дрожащий столь же сильно, как и его создатель.
– ВОН! – рявкнула я уже в голос и для убедительности немного подпрыгнула на месте.
У страха глаза велики, а потому парни решили, что прыгаю именно на них, и уже в следующую секунду я видела их сверкающие пятки. Надо отдать им должное: всё это они проделывали в абсолютной тишине. А вот аллар улепётывал в другую сторону с тихим воем. Лишь вздохнула, хотя хотелось сплюнуть от досады. Однако и его можно понять: я явно страшнее двоих неудавшихся нападающих. Что самое интересное – наблюдатель с дерева так никуда и не делся, я не переставала его чуять всё это время. Мне стало любопытно, кто ж это там такой либо смелый, либо застывший от ужаса. Так что прижала хвост к земле, почесала лапой за ухом и уставилась на дерево, от которого шёл запах. Рано или поздно этому некто придётся слезть. Не было желания подходить первой и пугать ещё кого-то.