Не потрудившись разгладить края, она засунула письмо Чарли обратно в конверт и схватила сумочку. Внутри зазвенели два доллара и пять центов. Едва ли хватит на фуршет. Возможно, Фрэнк позволит ей взять остальное в кредит – не то чтобы ей доставит удовольствие просить или даже видеть его, но выбора не было. Ситуация с деньгами сводила ее с ума. До приезда в Карвилл она вообще не задумывалась о том, сколько стоят вещи. Но сейчас Мириэль не могла просто зайти в банк или вытащить несколько купюр из бумажника Чарли.
Выходя из дома, она слышала, как в гостиной Жанна играет со своими бревнами Lincoln. Ей нравилось строить высокие башни исключительно для того, чтобы опрокинуть их ударом теннисного мяча. Не раз Мириэль спотыкалась о них, разбросанных повсюду, но это было все же лучше, чем находить зубную пасту в своих тапочках или слизняков в карманах. Со времени их беседы на дубе поведение Жанны значительно улучшилось. Она разговаривала, читала и ходила в школу. Время от времени отдергивая занавеску в ванной, Мириэль обнаруживала там головастиков. Мэдж, раздавая карты в покере, с удивлением понимала, что все пятьдесят две карты в ее колоде были пиками. Айрин открывала крышку своего граммофона, и оттуда выпрыгивало семейство кузнечиков. Но, возможно, благодаря этим безобидные выходкам, в доме было оживленно, хотя и немного беспорядочно.
Однако из-за Чарли Мириэль не могла выполнить свою часть сделки. Она протопала по дорожке прямо в столовую. В зале отдыха по радио звучала народная танцевальная музыка, напоминая Мириэль о смотровой башне. В течение недели после того вечера она избегала Фрэнка, насколько это возможно, в такой крошечной колонии. Она подозревала, что он тоже обходил ее стороной. Фрэнк оторвал взгляд от кассового аппарата, когда она вошла в столовую, но не улыбнулся. Несколько жителей сидели за стойкой, потягивая содовую и листая газеты или болтая с соседями. Она надеялась, что они достаточно занимают его внимание, чтобы он не прислушивался к музыке и не вспоминал о той ночи.
Вдоль дальней стены столовой тянулись полки, где Фрэнк хранил консервы, сигареты, дешевые косметические товары и конфеты. Все остальное, что жители хотели купить, приходилось заказывать по каталогам по почте, и на доставку уходили недели. Товары на полках варьировались. В одну неделю это была кукуруза со сливками и суп Campbell, в другую – свинина с фасолью. Camel, а следом Murad. Батончики «О Генри!», а на следующей неделе – хрустящий арахис. Но сегодня полки оказались почти пусты.
Мириэль заглянула за оставшиеся банки со шпинатом и тюбики зубной пасты Colgate, обнаружив только четыре батончика Hershey и коробку Cracker Jacks[60]. Может быть, запасы на этой неделе еще не были выставлены?
– Где все сладости? – спросила она Фрэнка. Она хотела произнести это беззаботно, но странная нервозность образовалась у нее в животе, и слова прозвучали как обвинение.
– Товар на этой неделе еще не доставили.
– Когда же он будет?
Фрэнк пожал плечами.
– Должен был прийти еще вчера.
– До четвертого успеет?
– Трудно сказать. Может, вообще не придет. Такое уже случалось.
– Ты шутишь! – Повышенный тон Мириэль привлек несколько косых взглядов. – С каким перевозчиком вы работаете?
– С тем, кто готов иметь дело с прокаженными.
Она передала батончики Hershey и Cracker Jacks, чтобы Фрэнк пробил. Приобретя это, она могла рассчитывать, что каждому ребенку достанется пара квадратиков шоколада и несколько штук попкорна, но она купит еще завтра, когда придет товар. Если придет.
– Что с подсказками к поиску сокровищ? – спросил он ее, нажимая костяшкой указательного пальца на клавиши кассового аппарата.
– Все хорошо. – Подсказки сейчас волновали ее меньше всего. Она должна сказать Фрэнку, что ее муж не прислал никаких конфет. И никакого фейерверка. Но она не могла заставить себя произнести эти слова. Еще нет.
Три дня спустя, во второй половине дня второго июля, Мириэль и Айрин закончили свою смену в аптеке и направились в столовую, чтобы встретиться с Фрэнком и несколькими другими жителями по поводу вечеринки.
– Ты была ужасно тихой сегодня, детка, – проговорила Айрин, пока они шли. – Ты хорошо себя чувствуешь?
Мириэль кивнула. Весь день они разбавляли дезинфицирующее средство, и его резкий запах пропитал ее униформу. Она хотела вернуться в свою комнату и переодеться, но если бы она это сделала, то, скорее всего, потеряла бы самообладание и пропустила встречу. Товары для столовой все еще не прибыли, и все, что Мириэль могла предъявить взамен своих грандиозных планов на вечеринку, – это дюжина глупых подсказок для поиска сокровищ, четыре шоколадных батончика и одна коробка попкорна.
Смесь разочарования и смущения бурлила в ней весь день, перерастая в нечто вроде страха. Она лишь притронулась к своему обеду, и сестре Беатрис пришлось трижды напомнить ей о правильном соотношении воды и лизола. Теперь она шла с поникшими плечами, едва волоча ноги.
Добравшись до столовой, Айрин заказала им по кока-коле, и они вместе с остальными принялись ждать за дальним столиком, пока Фрэнк не закончит с клиентами у стойки. Hot Rocks будут рады поиграть, сообщил Фрэнк, когда присоединился к ним. Мистер Ли и несколько других жителей соорудили простую эстраду из обрезков древесины, взятой в деревообрабатывающей мастерской. Норма и ее соседи по дому покрасили несколько ярдов старой ткани, чтобы сделать занавес для сцены. Чтобы у них было место для танцев, Гектор собирался утром в день вечеринки подстричь газон до короткой щетины. Айрин встретилась с шеф-поваром, и они вместе наметили блюда для застолья: барбекю, бобы и торт.
Все взгляды обратились к Мириэль. У нее пересохло во рту, и она сделала большой глоток колы. Пузырьки заплясали в ее пустом желудке.
– Я спланировала «Охоту за сокровищами», – сумела выдавить она и рассказала им о предполагаемом маршруте, начиная с дубов и заканчивая Союзной часовней с остановками по пути у клетки для обезьян, в чайном саду, у смотровой башни, у зернохранилища, теннисных кортов, электростанции и на участке дорожки между домом тринадцать и кулинарной лавкой, называемой «Прогулка за свиной отбивной». В каждом пункте она спрячет подсказку, ведущую детей к следующей цели.
– А в конце? – поинтересовалась Норма.
Мириэль сделала еще один глоток газировки.
– Я… мой муж не смог… – Она опустила взгляд, чувствуя себя еще глупее из-за слез, угрожающе наворачивающихся на глаза. – У меня нет ничего, кроме четырех батончиков и коробки крекеров.
– Хоть что-то, – произнес мистер Ли.
– Этого недостаточно. Не то, что я обещала. И… – Она глубоко вздохнула и подняла глаза. – Никаких фейерверков.
Никто не выглядел удивленным. Вместо этого они смотрели на нее с сочувствием, словно с самого начала знали, что так и будет, но у них не хватило духу сказать ей об этом. Все, кроме Фрэнка. Выражение его лица было мрачным и непроницаемым.
– Я кое-кого порасспрашиваю, – предложила Айрин, сжимая руку Мириэль. – Уверена, что смогу раздобыть еще немного конфет и безделушек.
– Я тоже, – присоединилась Норма.
Мистер Ли теребил пальцами поля своей кепки. Его круглое лицо было похоже на чернослив, кожа изборождена морщинами и утолщена бляшками. До приезда в Карвилл он управлял процветающим мебельным магазином в Сан-Франциско. Когда у него обнаружили болезнь, рассказал он Мириэль, его заперли в товарном вагоне без еды и воды и несколько дней мотали взад и вперед между границами округа, прежде чем эта больница наконец согласилась принять его.
– Может быть, я смогу придумать что-нибудь вроде фейерверка, – сказал он.
– Не вляпайся в неприятности, как в прошлом году, – предостерег Фрэнк.
– Нет-нет, – ответил мистер Ли с намеком на улыбку.
Мириэль не представляла, как, будучи запертым внутри колонии, всего за два дня удастся соорудить нечто похожее на фейерверк. Но если кто-то и мог это сделать, то только мистер Ли.
– Спасибо, – выдохнула она, ее голос стал немного тверже. – Я боялась, что вы примете меня за идиотку, обещающую так много всего и в результате пришедшую… с… с пустыми руками.
– Ты не первая, кого разочаровывает внешний мир, детка, – сказала Айрин.
– У моего мужа сейчас очень много забот. Вот и все. Он только что получил новый… – Мириэль остановилась, прежде чем выпалить слово «контракт». Только Гектор знал, кем был ее муж и чем он занимался. Лучше пусть так и остается. – Новую работу. В любом случае, спасибо за понимание.
Фрэнк откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди.
– А что насчет лягушачьих бегов?
– Разве я не буду просто стоять на финишной прямой и определять победителя – ту лягушку, которая доберется туда первой?
– Гонки – это серьезное дело.
– Уверена, что смогу судить глупые старые лягушачьи гонки, – огрызнулась она.
– А что насчет самих лягушек-быков? – не унимался Фрэнк. – Сколько ты раздобыла? Они большие? Очень большие, я надеюсь. И, кстати, они должны быть одного размера.
Мириэль дернула воротник блузки. Она не помнила разговора о том, что именно она должна искать лягушек.
– Я… э-э-э…
– У тебя ведь они уже есть, не так ли? – уточнил Фрэнк.
– Эм… нет.
Фрэнк покачал головой.
– Mais, какой стыд. Дети будут жутко огорчены.
– Но я…
Ему действительно следовало предупредить Мириэль, что это ее обязанность. Она не каждый день устраивала лягушачьи бега. Она смотрела на остатки газировки в своем стакане. Крошечные пузырьки волновали поверхность колы. Она отодвинула стакан, забыв про жажду.
– Откуда мне было знать, что я должна достать лягушек?
– Ты думала, они просто волшебным образом появятся? – съязвил Фрэнк.
Она посмотрела на Айрин в поисках поддержки, но та лишь пожала плечами.