Она прошла мимо мальчиков, ее сердце колотилось у основания горла. За ящиками, на куче старых рыболовных сетей, лежала Жанна. Свет от огня отбрасывал на нее бледное, мерцающее сияние. Ее одежда была испачкана и разодрана, лицо обгорело на солнце. На руках девочки появилось несколько нарывов, которые легко было принять за укусы блох или комаров.
Мириэль замерла. Неужели мертва?! Словно в ответ, Жанна с хрипом втянула воздух. Мириэль присела на корточки и встряхнула ее. Девочка застонала, но не открыла глаз.
– Ты, – бросила Мириэль через плечо, поймав взгляд старшего мальчика. – Я дам тебе десять центов, если поможешь мне донести ее до причала.
Он нахмурился.
– Кто она тебе?
Мириэль повернулась к Жанне и убрала прядь волос с ее влажной щеки.
– Я ее… Мы семья.
– Четвертак, – сказал мальчик.
– Договорились.
Мириэль сунула губную гармошку в карман Жанны. Затем она обхватила ее одной рукой за плечи. Мальчик сделал то же самое. Вместе они подняли девочку, та застонала. Ее ноги обмякли, а голова свесилась вперед, как у сломанной куклы. Мириэль ощущала на своей шее прикосновение ее горячей и липкой кожи.
Они почти тащили Жанну к пироге мистера Джессэпа. Усадив девочку, Мириэль внезапно вспомнила, у нее нет с собой сумочки. После минутного колебания она расстегнула серебряный браслет на запястье. Бледный шрам, который он скрывал, выделялся на ее коже, как зеркальная, залитая лунным светом поверхность протоки среди окружающих кипарисов.
Она крепко сжала украшение, чувствуя, как филигранная металлическая работа впивается в ладонь, затем протянула его мальчику.
– Вот. Это настоящее серебро. Не верь, если кто-то скажет, что это не так. И не трать все на выпивку. Вытащи себя и своих друзей из этого места. И еще: купи тому мальчику новую губную гармошку.
Мальчик уставился на нее, разинув рот. Мириэль устроилась в лодке и притянула Жанну поближе. Она кивнула на браслет, все еще болтающийся в его руке.
– Спрячь это подальше, пока никто не увидел.
Он кивнул с ошеломленным выражением лица, убирая украшение в карман как раз в тот момент, когда мистер Джессэп отвязал пирогу и оттолкнулся от берега.
– Она в таком состоянии уже два дня, – прокричал он с причала. – Сказала, что у нее нет семьи, поэтому мы не знали, куда ее отвезти. Я думал, ты из приюта, иначе мы бы…
– Все в порядке. Я понимаю. – Мириэль прижалась щекой к голове Жанны. От нее пахло потом и затхлой рыбной сеткой. – С ней все будет хорошо.
Это была ложь. Чтобы успокоить мальчишку и саму себя.
Мириэль отвернулась от верфи, глядя мимо мистера Джессэпа в темноту, пока тот греб обратно.
Глава 63
Было уже за полночь, когда они вернулись во Франклин. Мистер Джессэп помог Мириэль отнести Жанну в отель. Он попытался отказаться от денег, которые она ему протянула – двойная дневная плата, как и было обещано, – но она настояла, хотя у нее оставалось меньше двадцати долларов на обратный путь в Карвилл.
Жанну знобило всю ночь, несмотря на одеяла, которые Мириэль набросила на нее. На следующее утро ее продолжало лихорадить. Мириэль приготовила ванну, вспомнив из учебника по сестринскому делу, который она копировала вручную по указанию сестры Верены, что вода должна быть не слишком холодной. Она подтащила Жанну к ванне и с плеском погрузила в нее. От грязи, скопившаяся на коже девочки за несколько недель, вода стала мутно-коричневой. Когда Мириэль начала осторожно отмывать ее, глаза Жанны распахнулись.
– Миссис Марвин?
Горло Мириэль сжалось при звуке ее голоса.
– Это я.
– Мы дома?
– Нет, но мы уже на пути домой.
Жанна положила голову на край ванны и снова закрыла глаза. Она вздрогнула и захныкала, когда Мириэль провела мочалкой по ее покрытым фурункулами рукам и ногам. Реакция проказы, Мириэль была уверена в этом. Кожа отекла на месте воспаленных нервов. Белки глаз покрывала красная сетка. Если Мириэль в ближайшее время не отвезет девочку в Карвилл, ей может грозить слепота или даже смерть.
Им удалось добраться до железнодорожного вокзала; Жанна тяжело опиралась на Мириэль, пока они шли. Прямого поезда в Новый Орлеан из Франклина не было, и даже в том направлении их вообще не было до следующего утра. Но если бы они сели на ближайший поезд, проходящий через станцию, пересели на другую линию в Лафайете и еще раз в Опелусасе, то могли бы оказаться в Батон-Руже уже к вечеру.
Мириэль перевернула свою сумочку на прилавке, отдав последние мятые купюры и большую часть монет, чтобы оплатить проезд. Платформа завибрировала, раздался свисток, сигнализирующий о приближении поезда. Она смахнула оставшуюся мелочь обратно в сумочку, забрала билеты и поспешила с Жанной к краю платформы.
Жанна, проспавшая первый отрезок их путешествия, спотыкаясь и опираясь на Мириэль, прошла через переполненную станцию в Лафайете и снова заснула, как только они сели на второй поезд. Дубы, кипарисы и еще какие-то высокие вечнозеленые растения проплывали за их окном, сливаясь в размытое зеленое пятно. Когда поезд замедлял ход для посадки пассажиров на крошечных деревенских станциях вдоль маршрута, на фоне зелени появлялись розовые азалии и жемчужные цветы магнолии.
При других обстоятельствах Мириэль, возможно, восхитилась бы их красотой. Пышные пейзажи Луизианы совершенно отличались от прибрежной Калифорнии. Но каждое движение в вагоне заставляло Мириэль отрывать взгляд от окна. Стоило Жанне пошевелиться, и желудок Мириэль сжимался от беспокойства, что ее состояние ухудшается. Косой взгляд нового пассажира – и у Мириэль пересыхало во рту от страха, что их обнаружит полицейский патруль. Чтобы не теребить шарф, она сунула руку в сумочку и нащупала лежащие внутри ценности. Кольцо Айрин, надежно спрятанное во внутреннем кармане. Медаль Святого Христофора от сестры Верены. Несколько монет, звенящих на дне.
На станции Опелусас было еще больше народу, чем в Лафайете. Одной рукой Мириэль сжала свою сумочку и саквояж, а другой – липкие пальцы Жанны, и они протиснулись в здание вокзала, чтобы дождаться следующего поезда. Спешащие пассажиры и бегающие носильщики то и дело пересекали их путь. Женщины метались за своими детьми туда-сюда, слишком растерянные, чтобы успокоить, когда они те кричали, или утешить, когда те плакали. Мужчины толкались, не извиняясь и не приподнимая шляпу.
Сесть было негде, поэтому Мириэль просто прислонила Жанну к стене.
– Подожди здесь.
Она наполнила бумажный рожок водой из кувшина, стоящего в дальнем углу, и принесла его девочке, которая, сделав несколько глотков, стала настаивать слабым голосом, что не хочет пить. Мириэль допила остатки по дороге к телеграфной стойке. Ее мысли метались, пока она ждала в очереди. Ей нужно было предупредить сестер о прибытии в Батон-Руж, не вызывая подозрений у оператора или кого-либо еще, кто мог увидеть телеграмму. Она хотела вернуться в Карвилл на машине «скорой помощи», а не в полицейском фургоне.
Ее очередь за стойкой подошла до того, как она придумала шифровку, которую персонал больницы смог разгадать. При цене три цента за слово, она должна была быть короткой.
– Адрес, – сказала женщина за стойкой, не отрываясь от своего аппарата.
– Госпиталь Морской пехоты США № 66, Карвилл, Луизиана.
Быстрые пальцы женщины замерли при слове «Карвилл». Она взглянула на Мириэль, прищурив глаза. Сердце Мириэль перепрыгнуло от одного удара к другому. Она скрылась от взгляда женщины, опустив глаза и порывшись в сумочке, как будто у нее там было что-то еще, кроме мелочи и серебряной медали. Святой Христофор, рельефно изображенный в своих развевающихся одеждах и с узловатым посохом для ходьбы, поразил ее идеей. Она расправила плечи и встретилась взглядом с женщиной.
– Вы записали адрес?
– Ах… – Женщина быстро закончила печатать. – Да. Продолжайте.
– Дорогая сестра Верена. Тчк. Сестра Жанна и я вернемся из нашего… уединения в Монастыре Святого Сердца сегодня вечером в шесть. Тчк. Отправьте транспорт на станцию в Батон-Руж. Тчк. – Тут Мириэль заколебалась. У нее был только один шанс написать так, чтобы сестра Верена все поняла. – Святой Христофор путешествует с нами. Тчк. Ваша во Христе. Тчк. Сестра Полин.
Телеграфистка снова прищурилась.
– Вы не похожи ни на одну монахиню из тех, которых я видела.
– Мы… э-э… из либерального ордена, – пролепетала Мириэль, изо всех сил стараясь изобразить невозмутимость сестры Верены. – Бога заботит, что мы делаем в своей жизни, а не то, что мы носим.
Выражение лица женщины стало озадаченным. Она поправила очки на носу и сосчитала слова телеграммы Мириэль.
– Доллар и двадцать центов.
Мириэль протянула деньги, ее сердце все еще билось в бешенном темпе. Только отойдя и услышав, как женщина произнесла: «адрес», обращаясь к следующему клиенту, Мириэль успокоилась, что они доберутся до поезда без помех со стороны толпы или полиции.
Когда до прибытия их поезда оставалось всего семь минут, Мириэль подошла к Жанне, которая, будучи не в силах стоять, сползла по стене и теперь сидела. Она промокнула пот со лба девочки своим носовым платком.
– Держись. Мы скоро уезжаем.
Веки девочки дрогнули, открылись, и она кивнула.
– Сестра Верена будет ждать нас на станции, когда мы прибудем. – По крайней мере, Мириэль на это надеялась. Она поцеловала Жанну в лоб. – Мне нужно сделать короткий телефонный звонок. Я вернусь в мгновение ока.
Три таксофона расположились вдоль дальней стены рядом с кувшином для воды. Кабинки были отделены одна от другой перегородками, но не имели дверей, чтобы заглушить шум вестибюля. Мириэль прижала трубку к одному уху и прикрыла ладонью другое, чтобы заглушить шум.
– Алло? – произнес голос, когда оператор соединил ее.
Губы Мириэль задрожали, лишая ее возможности говорить. Она не ожидала такого быстрого ответа, не говоря уже о том, чтобы сразу услышать на линии голосе Чарли.
– Алло? – повторил он.