По мере рассказа жены и выдвигаемых ею идей, версий, предположений, каждое из которых было весьма логично и уместно, Двэйн мрачнел всё больше. Он надеялся, что Анна после свадьбы успокоится, займется новым для нее домом, переустройством его под себя и их будущих детей. Но, очевидно, девушку всегда будет тянуть на что-нибудь эдакое, опасное, интересное, необычное. И Двэйн вполне ее понимал, он сам бы не смог сидеть безвылазно в поместье и заниматься разведением лошадей. Но и допустить ее до следственной работы не мог, допросная – это не место для женщины вообще, а тем более для его любимой. Он мог бы запретить Анне заниматься не своим делом. Сказать, что у жены есть свои обязанности и был бы прав. Уверен, Анна даже не станет говорить ничего против, но вот доверия уже не будет. А он очень любит свою деятельную женушку и не хочет, чтобы она стала обычной благородной леди, которая говорит только о драгоценностях, перемывая кости своим же подругам. Так, может, венценосный кузен прав? И министр внешней экономики – это то, что нужно для Анны? Не сейчас, конечно, позже, он еще не готов расставаться с супругой даже на пару дней, но потом, когда дети подрастут, а страсть уже не будет так туманить разум.
– Двэйн, ты на меня не сердишься? – прижалась к его плечу супруга. Они сидели в гостиной, на диване, за чашечкой ежевечернего чая.
– Нет, любимая. Но пообещай мне, что когда в следующий раз тебе придет в голову какая-нибудь идея, ты посоветуешься со мной сначала, – обнял он Анну.
– Обещаю, больше никаких тайн! Помнишь, ты тоже обещал мне все рассказать об этом деле или это до сих пор государственная тайна? – провокационно взглянула на Двэйна жена.
– Да нет уже, но широкой огласки у этого дела не будет. Поэтому не обессудь, но имена я тебе не назову, – и герцог коротко поведал о контрабанде запрещенного вещества, которую удалось пресечь благодаря убийству Элеоноры. Рассказал, что поначалу засады на перевалах в горах ничего не давали. Когда же Анна обнаружила, что в графстве Диолан не все чисто, Двэйн вспомнил про рудники, и стало понятно, как вещество переправляют через границу. Многих удалось взять, но это были обычные работяги, которые не знали главаря в лицо. Двэйн не стал говорить жене, что закон суров, и всех этих людей повесят.
Разговор затянулся, оказалось, с Анной легко обсуждать такие вещи: она не ахала, не охала, не закатывала глаза в притворном обмороке, не поджимала брезгливо губы, когда речь пошла о том, что не всех удалось задержать живыми. Двэйн старался избегать неприятных подробностей, но, видимо, напрасно, Анну это не очень травмировало.
– Двэйн, получается, что главарь этот Ааден. Тогда зачем убили Элеонору? А самое главное, кто? Если принять ее последние слова как «у Билла», что именно она хотела этим сказать?
– Может, поняла, чем ее отравили? И решила сказать, кто это мог сделать? Не знаю, Анна, но я обязательно это выясню.
– А как же разговор с графиней? Она ведь не могла ничего не замечать? И женщине достаточно только пригрозить пытками и она все расскажет.
– Анна, вот уж не ожидал от тебя такой кровожадности, – рассмеялся Двэйн, глядя на смутившуюся супругу. – Но ты права, достаточно пригрозить и женщины сознаются, даже в том, чего не совершали, так что это не выход. Я помню, что обещал тебе разговор с графиней и все больше склоняюсь к тому, что это был бы лучший выход из сложившегося положения. Меня останавливает только одно: на графиню было покушение в тот же день, как ее перевели в отдельную камеру.
– Она мертва?! – вскрикнула Анна.
– Нет, ее удалось спасти, но она уже несколько дней без сознания. И врач не может дать однозначного ответа.
– Ее тоже отравили, как Элеонору? То есть преступник обосновался в вашем управлении?!
– Да, милая, это еще одна причина, почему я боюсь за тебя. Поэтому прошу тебя никуда без меня не ездить, это временная мера, уверен, скоро предатель будет пойман. Я знаю, тебе скучно, но потерпи еще немного, любимая, максимум две недели, а потом поедем отдыхать, как и договаривались, – он коснулся поцелуем слегка вздернутого носика.
– Куда же я денусь, потерплю, конечно, – с улыбкой вздохнула Анна, обвивая его шею руками. – Только ты уж скорее лови этих преступников.
– Всех не переловишь, – усмехнулся герцог, устраивая жену на своих коленях и запуская руки ей под юбку.
– Это намек на то, что мне еще не раз предстоит сидеть под усиленной охраной, очень напоминающей домашний арест? – лукавая улыбка коснулась губ Анны, а ее пальчики зарылись в волосы Двэйна.
– Ты же знала за кого выходишь замуж, – он притянул супругу ближе, вдыхая аромат ее кожи, целуя мочку замечательного ушка.
– Знала, за самого любимого и единственного мужчину в моей жизни.
Еще несколько дней прошли в тоске и ничегонеделании, в конечном итоге мне надоело валяться на диване с книжками, мозг и тело просто жаждали деятельности. Но выход за пределы дома и внутреннего сада был мне запрещен, точнее, было вырвано мое обещание туда не ходить. Я, конечно, сопротивлялась, но поцелуи Двэйна творят чудеса с моим телом, ему понадобилось не больше четверти часа, чтобы добиться от меня этого обещания. Уста растянула довольная улыбка, стоящий рядом Джеймс приподнял брови. Он всегда так делал, когда я, по его мнению, вела себя неподобающе герцогине. От того, что большую часть дня я проводила либо одна, либо в его компании (он счел нужным ввести меня в курс дел касаемо дома), то, видимо, он решил еще и восполнить пробелы в моем воспитании. Впрочем, Джйемс мне нравился, он был умен, немногословен, тактичен и ненавязчив. Он каким-то шестым чувством понимал, когда мне надоедало его присутствие или не нравилась выбранная им тема для разговора. Вот и сейчас мы занимались рассматриванием образцов тканей, от нечего делать я все-таки решила заняться обновлением нашего дома. Если при первом взгляде внутреннее убранство было вполне приличным, то стоило только приглядеться, как становилось понятно, что обивку мебели не меняли лет десять, да и все остальное тоже.
– Как вам этот образец? По-моему, неплохой вариант для детской, если скомбинировать вот с этим и этим, – показал он мне на красную с золотом ткань, несомненно, красивую, но она напомнила мне будуар матери.
– Слишком ярко, да и для мальчика, мне кажется, такое сочетание не подойдет.
– Да, миледи, вы правы, для детей лучше выбрать спокойные тона, а эту ткань либо в музыкальный зал, либо обновим одну из гостевых комнат. Как вам этот вариант? – на этот раз взгляд Джеймса остановился на теплых оттенках бежевого. У дизайнера, который предложил мне выбрать желаемую ткань для отделки помещений, все было подобрано в тон, чтобы богатые люди не мучились долгим выбором.
– Думаю, в этих тонах будет наша с милордом спальня, а детская пусть будет в зеленых. Скажем, в этих, сочетание приятное, оттенок теплый. Кстати, а где детские комнаты? Что-то ничего похожего я в нашем крыле не нашла.
– Детские комнаты, а с ними и комната для няни и кормилицы на первом этаже в левом крыле.
– А почему так далеко? – непроизвольно вырвалось у меня.
– Отец милорда не переносил детского плача, – Джеймс ответил спокойно, видимо, он не считал такой подход к собственному ребенку ненормальным. А я вот считала. Конечно, отказываться от нянек я была не намерена, но без кормилицы мы точно обойдемся. Достаточно только представить, как моего малыша чужая женщина кормит грудью, чтобы понять: только через мой труп. В смысле, если умру при родах, тогда пусть кормит.
– Джеймс, перенесите детскую в мои апартаменты. Я считаю носить ребенка на кормление через весь дом – это издевательство над малышом.
– Вы не хотите сначала посоветоваться с милордом? – тактично осведомился дворецкий.
– Не переживайте, его разрешение я вам добуду, – улыбнулась я своим мыслям. Что ж, настало время применить метод Двэйна, пусть на себе испытает, каково это, когда у тебя выпытывают обещания таким приятным способом.
– Дорогая, ты тут? – заглянул в гостиную супруг, что-то он сегодня рано.
– Добрый вечер, любимый, – встала ему навстречу, протягивая обе руки для поцелуев. Он не преминул этим воспользоваться, обхватил меня за талию, закружил, целуя, во что попадется. Я рассмеялась, обхватывая его руками за шею. – Что-то случилось? У тебя такое радостное настроение и ты сегодня рано. Рассказывай!
– Ничего-то от тебя не скроешь, – рассмеялся в ответ любимый супруг. – Я нашел тебе сестру. Ты говорила, что тебе в доме скучно и нечем заняться, считай, я нашел тебе работу. Ведь недаром говорят, что инициатива наказуема, будешь учить будущую сестру.
– Подожди, ты нашел подходящую девушку и привез к нам? Но зачем? Я думала, в курс дела ее введут мои родители, наймут учителей и так далее, – растерялась я от такого заявления.
– Я тоже так хотел, но передумал, едва поговорив с девушкой. Я тебе потом подробно объясню, наедине. Пойдем, я представлю ее тебе, жить она будет пока у нас. Джеймс, ты тоже идешь с нами, кстати, а чем вы тут занимались? – только сейчас глянул Двэйн на разложенные образцы.
– Подбирали ткани для детской комнаты, – улыбнулась я. Взор супруга просиял, кажется, он сейчас бросится меня поздравлять. Смешной. – Двэйн, еще рано об этом говорить. Я просто решила обновить интерьер.
– Ясно, – немного расстроился муж. – Но надеюсь, я первый узнаю о твоем интересном положении?
– Самый первый, возможно даже раньше меня, – смутилась, понимая, что из-за амнезии у меня большой пробел во многих знаниях. Или мне и раньше ничего об этом не рассказывали? Может, приснится какая-нибудь подсказка на этот счет? Мне еще иногда снился тот страшный сон-явь, когда Двэйн погибает и его кровь разлетается во все стороны. Я просыпалась в холодном поту с бешено стучащим сердцем, обнимала мужа, устраиваясь на его плече, и потихоньку успокаивалась.
– В таком случае мы с тобой узнаем самыми последними, когда живот вырастет, – развеселился супруг. – Пойдем, а тот как бы девица не сбежала. Она вообще ценный экземпляр, у нее такие же способности, как у одного моего подчиненного, может отводить глаза. Представляешь, на него все смотрят и не видят, он как раз и проследил за твоими похитителями. Ах да, при Джеймсе можешь говорить спокойно, но только при нем.