– Миледи, к вам пришли посетители, – зашел в гостиную Джеймс, вид у него был бледноват, но полон решимости. – Их придется принять.
– Дэйзи, ты писать умеешь? – девушка кивнула, озадаченно переводя взгляд с меня на дворецкого. – Хорошо, писчие принадлежности и бумагу ты найдешь в библиотеке, можешь написать отцу письмо. А я пойду, посмотрю, что у нас за гости такие, которых обязательно надо принять.
– Джеймс, так кто у нас там и почему такие тайны? – спросила я у дворецкого, когда мы вышли из гостиной.
– Священники, двое. Не хотел этого говорить при девочке, миледи. Незачем ее пугать.
– Почему пугать? – я не совсем понимала, почему все боятся церковников. Видимо, потеря памяти – это не всегда хорошо.
– У девочки магический дар, это вас есть кому защитить, миледи. А девочку сразу заберут в монастырь, если обнаружат ее способности. И ваше покровительство ее не спасет, среди женщин редко встречаются даже зачатки дара.
– И понятно, и нет, но думаю, сейчас не время это обсуждать. Не будем заставлять святых людей ждать, – улыбнулась я скромно и застенчиво, как полагалось молодой жене.
Вот с таким выражением на лице я вошла в приемную залу нашего особняка. Как интересно, почему-то я думала, что все священнослужители мужчины, но из двух присутствующих одна была женщиной. Хотя это можно было понять только по волосам: у женщины они были в два раза длиннее. При моем появлении они не встали со своих мест. Еще один повод удивиться, но мое знание религии оставляло желать лучшего, поэтому я просто проигнорировала их неуважение ко мне.
– День добрый, господа, что вас привело в мой дом? – реверансов и поклонов делать не стала, да и неудобно как-то, ведь они сидят. Так что присела напротив них в свободное кресло. Судя по бледному виду Джеймса и нервно подергивающемуся глазу у священника, ошибок я наделала уже массу.
– Дочь наша, мы принесли к тебе в дом слово божие, возрадуйся! – провозгласил дядька, даже не представившись. Женщина затянула заунывную молитву, из которой я не поняла ни слова.
Все это походило на спектакль для одного зрителя, и им была я. И все бы ничего, возможно, меня бы даже проняло, если бы я хоть что-то понимала. Вон Джеймс явно не в своей тарелке, из бледного стал красным, как если бы оказался свидетелем чего-то непотребного. Я же, как могла, сохраняла спокойное выражение лица, хотя самой хотелось выкинуть этих шутов на улицу. Наконец молитва закончилась, а мужик подозрительно на меня покосился, не знаю, какую он реакцию ожидал увидеть, но отсутствие вообще какой-либо, его очень озадачило.
– Дочь наша, разве не счастлива ты, что в твоем доме прозвучал священный язык? Разве не испытываешь ты благоговение перед таинством, свершившимся пред тобой?
Я впала в задумчивость: как ответить на всю эту бредятину и не попасть опять впросак? Ссориться с церковниками нам было не с руки, с ними даже король старается держать вооруженный нейтралитет. Почему-то мое молчание очень обрадовало священника, и голос его стал мягче и проникновеннее, женщина меж делом опять затянула какую-то не то песню, не то молитву. Этот монотонный речитатив отдавался головной болью, а черты лиц священников поплыли.
«Черт, да они меня гипнотизируют!» Я внутренне встряхнулась, стараясь не подать вида, очень хотелось узнать, что им в действительности от меня надо.
– Дочь наша, ты недавно связала себя узами брака?
– Да, – пока я размышляла, стоит ли сказать что-то еще, мужчина продолжил:
– Тебе было видение, дарованное господом, отцом нашим?
– Да, – что-то его вопросы смахивают на допрос.
– Какое? – ты смотри-ка, а вопросики все короче и короче.
– Свет, теплый, как солнечный, но неяркий, – вовремя я вспомнила наставления супруга, хотя очень хотелось рассказать про радужный круг, про светящиеся нити.
Видимо, на меня их внушение все-таки действовало. А еще не терпелось узнать, как на все это реагирует Джеймс, но проявлять любопытство я боялась, и так с трудом держала глаза полуприкрытыми, чтобы не выдать себя. Но на меня несколько минут никто внимание вообще не обращал, священники яростно переругивались на незнакомом языке. Я даже заскучала, но сидела все также неподвижно, вдруг это еще не все.
– Мы не можем так рисковать, дар слабенький, а влияние герцога огромно, – раздраженно воскликнул мужчина, перейдя на нормальный язык.
– А я говорю, все не так просто! Я с трудом ее держу, ты понимаешь, что это значит?! – ты глянь, а тетка оказывается, не только молиться может. Судя по всему, они равны по положению, надо будет почитать о религии, чтобы не попадаться вот так.
– Да пойми ты, нам ее никто не отдаст! Король поддержит брата, а наша епархия короля.
– Сколько можно прогибаться под этого… – дальше женщина сказать ничего не успела, мощная длань ее собрата по вере закрыла ей рот.
– Ты думай, что говоришь! – прошипел он.
– Они все равно ничего не вспомнят, – буркнула тетка, но уже тише. – Предлагаю увести ее, мы придем еще пару раз, и она сама пойдет с нами. А против желания герцогини уйти в монастырь от тирана и монстра мужа даже король сделать ничего не сможет.
– Отличная мысль, раньше она всегда срабатывала. Только в следующий раз возьмем с собой сестру Эльзу, у нее внушения выходят стойкие, – с каждым их словом мне все труднее было сидеть спокойно, хотелось вскочить и выставить их пинком за дверь. – Снимай молитву, скоро должен вернуться герцог, не надо, чтобы он нас застал.
– А может, еще немного, чтобы потом легче было?
– Нет, может заметить, ходят слухи, что у него дар есть, как наши братья его в детстве проглядели?
– Ну эту же тоже проглядели, чему удивляться, – хмыкнула тетка и опять забубнила. Сразу стало легче, голова прошла.
– Дочь наша, мы были счастливы поделиться с тобой словом божьим, – завел свою шарманку священник. – Но наш долг и другим нести радость! Сердце жжет горечь расставания, но мы еще придем в этот дом.
– Буду рада увидеть вас снова, – машинально ответила я, вставая. Пришлось ухватиться за кресло, меня ощутимо покачивало.
Я пошла провожать незваных гостей, как положено радушной хозяйке, хотя больше всего хотелось бежать к Двэйну и все ему рассказать.
– Еще раз, счастья и мир вашему дому, – произнес мужчина, протягивая мне руку.
– И вам того же, – слегка пожала его ладонь, потому что не знала что еще сделать.
Священник поперхнулся какой-то фразой, а женщина за его спиной закашлялась, скрывая таким образом смех. Выпроводив их, я глубоко вздохнула и обернулась к Джеймсу, мне надо было срочно с ним поговорить. Но помимо него, стоящего с отсутствующим видом за моей спиной, я обнаружила на лестнице вцепившуюся в перила Дэйзи. Девушка была бледна и с ужасом взирала на закрытую дверь.
– Джеймс, до прихода милорда мы, считай, на осадном положении, – взгляд немолодого мужчины выражал непонимание. А вот это уже странно. – Джеймс, вы же присутствовали при моем разговоре со священнослужителями? Не могли бы вы мне напомнить, о чем шла речь?
– Миледи, а разве к нам приходили священники?
– Дэйзи, ты-то их видела или тоже не помнишь? – я была раздосадована, вот оно что оказывается, они просто внушают и человек все забывает. Поэтому они не стеснялись при мне говорить о своих планах.
Надо обязательно рассказать Двэйну, видимо, церковь готовит переворот или какой-то заговор с целью уменьшения власти короля. Очень хотелось броситься самой к мужу или хотя бы послать Гарри с письмом, но я сдержала первый порыв. За домом могла быть слежка и попадать в руки церковников, как недавно бандитам, мне не хотелось, пусть думают, что их внушение удалось, и я ничего не помню.
– Я их видела, миледи, именно их, но не могу вспомнить, где и когда, – девушка буквально сползла на пол, цвет потихоньку возвращался на ее лицо, но страх еще не ушел окончательно.
– Джеймс, как я уже сказала, меня ни для кого нет. Вообще ни для кого. Как придет милорд, сразу сообщить мне. Пойдем, Дэйзи, расскажешь, откуда у тебя такой страх перед священниками.
– Я не знаю, миледи. Он всегда был, сколько я себя помню, – опустила голову девушка.
Надо ее от этого отучать, благородные леди опускают взгляд, но не голову. Образование, науки, родословную, все это можно пока пропустить. А вот таким, казалось бы, мелочам, как осанка, этикет, походка надо учить срочно. Очень уж бросаются они в глаза.
После часового разговора по душам нового о Дэйзи я не узнала. Нет, мне удалось выведать, что она неродная дочь отцу, что он в детстве спас ее, вынес из чумного города. Для себя я пометила название этого города, надо будет навести справки, возможно, Дэйзи действительно благородных кровей. Также девушка рассказала свою версию, что отец может быть настоящим отцом, что он у нее актер, женщин у него было много. Что ж, девочке не откажешь в логике, тем более в жизни и не такое случается. Я решила ее поддержать, сказала, что не тот отец, что сделал ребенка, а тот, кто воспитал. Дэйзи покраснела и захихикала. Так, за чаем с булочками, я узнала о Борне, который действительно оказался другом Дэйзи к моему облегчению. А то, что парень влюблен в девушку, так это не страшно, он молод, попереживает и забудет. Еще мне удалось узнать причину, по которой «сестренка» не радуется будущему замужеству. Все оказалось весьма банально: Дэйзи хотелось самой выбирать свой путь в жизни, самой решать за кого выйти замуж. Я слушала ее с улыбкой, неужели в семнадцать мы все такие наивные?
Я могла бы ей сказать, что в нашей стране женщины априори не могу ничего выбрать, что сначала за нас несет ответственность и распоряжается нами, соответственно, отец или старший в семье мужчина, а потом эти бразды правления переходят супругу. Но она и сама все это знала, но все равно тешила себя надеждами и иллюзиями. Пришлось просто подтолкнуть ее к мысли, что выйдя замуж за принца, ей не придется за ним стирать, убирать, что в ее распоряжении будут любые учителя и возможности для самосовершенствования. Девушка заинтересовалась, спросила, есть ли в королевской библиотеке книги по магии. Видимо, решила начать совершенствоваться с того, что умеет. Уж не сбежать ли надумала? Хотя это ее дело, если принц окажется гадом, пусть бежит, но только после свадьбы. Так я ей и сказала, Дэйзи распахнула свои и без того большие глаза, а потом рассмеялась, смешно похрюкивая. Я смеялась тоже, а сама все пыталась понять, кого она мне так сильно напоминает?