Я вспомнил подземелье Апельсина и его кроличий ад. Кинуэ не видела того ужаса, поэтому может говорить так легкомысленно. Но с практической точки зрения — кролики дешевле, компактнее, и отходов меньше. Экономика побеждает этику.
Я устроил временную кухню прямо в главной комнате. Нужно было записать весь процесс готовки для будущего программирования голема. Это как снимать обучающее видео, только вместо YouTube у нас магическая запись.
— Одним нажатием кнопки ловушка активируется, — я продемонстрировал механизм с гордостью изобретателя вечного двигателя, — и кролик-единорог будет превращён в мясо. А поскольку он свежий, нет необходимости сливать кровь.
Мгновенная бойня. Гуманно? Вопрос философский. Эффективно? Безусловно.
— Мы можем дать кровь Рей на закуску?
Безотходное производство! Хотя я не уверен, пьют ли вампиры кроличью кровь. Это как предложить вегану салат из одуванчиков — вроде растение, но как-то не то.
Кинуэ нажала кнопку без малейших колебаний. Профессионал. Кролик в клетке мгновенно трансформировался в аккуратно разделанные куски мяса. Даже мех отделился отдельной кучкой. Эффективность, достойная восхищения и лёгкого ужаса.
— Как мы уже обговаривали, давайте приготовим тушёное мясо. — Кинуэ засучила рукава. — Пирог с кроличьим мясом тоже был бы хорош, но пирог требует муки.
— Ну, я всё записываю, просто делай, что хочешь.
— Вас поняла, господин.
И началось самое настоящее кулинарное шоу. Нарезка овощей-монстров (они ещё пытались сопротивляться), обжарка мяса (запах распространился по всей комнате), добавление специй (половина из них тоже были монстрами)…
Я записывал каждое движение, каждый жест, каждый взмах ножа. Это было похоже на документальный фильм «Как приготовить ужин из того, что пыталось тебя убить».
Через час стало очевидно: готовка — это искусство. Долгое, кропотливое искусство, требующее терпения святого и выносливости марафонца.
— Это требует немало труда…
Я смотрел, как Кинуэ в десятый раз проверяет готовность мяса. Голему придётся повторить всё это. Каждый. Чёртов. Шаг.
— Я не могу делать ничего, кроме приготовления пищи, пока активирован навык [Готовки]. — Кинуэ улыбнулась с безмятежностью буддийского монаха. — И для меня лучше, если я смогу сэкономить своё время и энергию, вместо того, чтобы торопить события.
— Но всё-таки… это, знаешь ли…
Это адский труд. Это сизифов камень кулинарии. Это…
— Нет, пожалуйста, не беспокойтесь об этом. — Кинуэ поклонилась. — Мы рады быть полезными подземелью и его хранителю.
Преданность уровня «готова готовить вечность». Трогательно. И немного пугающе. Где грань между лояльностью и одержимостью?
— … Тебе что-нибудь нужно?
Награда за сверхурочные. Что дарят поварам-трудоголикам? Новый набор ножей? Отпуск на Багамы? Терапию?
— Тогда будьте так добры, — Кинуэ смущённо потупилась, — подарите мне новый фартук, сделанный господином.
— Ты хочешь этого?
Фартук. Из всех возможных наград — фартук. Это как просить на день рождения носки. Практично, но где романтика? Где размах?
— Именно этого я и хочу. — Её улыбка была искренней как рассвет.
Фартук от хранителя подземелья — видимо, это как автограф рок-звезды для фанатов. Или как использованная футболка спортсмена. Странно, но если это делает её счастливой…
…Таким образом, основа комнаты [Чревоугодия] была готова. Я записал весь процесс — от убийства кролика до последней щепотки соли. Теперь оставалось только запрограммировать голема-повара.
Думаю, попрошу Куко протестировать вкусы и ароматы. Профессиональный дегустатор-обжора — лучший контроль качества для ловушки чревоугодия.
Следующий этап — [Гнев], [Гордыня] и [Зависть]. Как бы их реализовать, не превратив моё подземелье в филиал ада?
Хотя, учитывая, что у нас уже есть деревня суккубов, комната жадности и теперь ещё зал обжорства… Кажется, поезд в ад давно ушёл, а я машинист.
Глава 48
Вместо того чтобы сразу нырять в сознание Нарикина как в холодный бассейн, я решил сначала протестировать воду… то есть, птичку. Осторожность — не признак трусости, а признак того, что ты уже наступал на грабли и помнишь, как это больно.
Я активировал [Овладение] на Туране и…
ПУФ!
Мир сжался, перевернулся, встряхнулся как в блендере и выплюнул меня в теле размером с теннисный мячик. С крыльями. И клювом. И непреодолимым желанием искать червяков.
Я открыл глаза — птичьи глаза, которые видели мир в каком-то странном спектре — и обнаружил себя в деревянной каюте. Пол покачивался. Стены покачивались. Всё покачивалось. Мы были на корабле, и мой птичий желудок это не одобрял.
Процедура связи, отработанная заранее: три топота лапкой по крылу, семь чириканий. Птичья азбука Морзе для чайников.
— Пиппи-Пиппи, Пиппи-Пиппи, Пиппи-Пиппи-Пиппи!
Звук получился примерно как «Я здесь и я в панике». Или «Покормите меня». Или «Где туалет». Птичий язык не отличался разнообразием.
— Ох, это вы, господин? — Голос Нарикина отозвался прямо в моей птичьей голове. — Подождите секунду, я свяжу свой разум с вашим… как вам сейчас?
— Это… удобно. — Я мысленно выдохнул. — Я рад, что сделал Нарикина живой бронёй.
Оказывается, одушевлённые доспехи идут в комплекте с телепатией. Как смартфон с предустановленными приложениями — не просил, но пригодилось.
Рядом сидели Аика-фа и Нана. Мирная картина: ангел листает книгу, убийца штопает носок. Ждите, что? Убийца штопает носок? Даже у профессиональных киллеров есть бытовые проблемы, оказывается.
— … Вот как?
Я попытался что-то сказать. Птичье горло выдало звук, похожий на скрип несмазанной двери, которую пытается открыть кот. Коммуникативный провал.
— Нарикин, что говорит господин? — спросила Аика-фа, отрываясь от книги.
— Ох, он говорит, что поскольку птица Туран не может использовать телепатию, он не может говорить с нами, если только не использует меня… — Нарикин перевёл мой птичий крик. — Ладно, не бери в голову.
Я стал живым телефоном. Говорю в голову доспеха, доспех транслирует остальным. Технический прогресс дошёл до абсурда — я изобрёл птице-доспешную связь.
— Похоже, я всё ещё могу им овладеть. — Я продолжил телепатический монолог. — Я буду овладевать им раз в день, как и планировал, и вы вернётесь назад, если я не смогу — вот что я бы хотел сказать, но… поскольку вы на корабле, вы не сможете этого сделать.
— Ох, я не думал об этом.
Гениальное планирование уровня «поехали на пикник и забыли еду». Инструкция «вернитесь, если что» прекрасно работает на суше. В море — не очень. Если только они не умеют ходить по воде, но это уже другая история.
— Если вы не получите от меня вестей, когда доплывёте, подождите день. — Я попытался спасти ситуацию. — Есть шанс, что я забыл связаться с вами, или же просто у меня возникли какие-то неотложные дела.
Подготовка отмазок заранее — высший пилотаж. «Я не игнорирую вас, просто был занят спасением мира. Или спал. Скорее спал».
— Понял, господин.
— Нарикин, что сказал господин? — Аика-фа не отставала.
И Нарикин начал пересказывать. Снова. Это как играть в испорченный телефон, только вместо искажения информации — птичий переводчик с железными лёгкими.
Может, стоит заменить птицу на что-то говорящее? Попугая? Ворону? Говорящий череп? Хотя последнее может травмировать психику окружающих.
— Я потом расскажу тебе краткое содержание, — Нарикин попытался оптимизировать процесс коммуникации, — так что тебе не нужно спрашивать меня каждый раз.
— Ладно, Нарики… хмм? — Аика-фа внезапно замерла. — Эй, что здесь происходит?
— Аика-фа?…Гм, нет? Аика…
Атмосфера изменилась как перед грозой. Воздух стал плотнее, движения Аика-фы — более знакомыми. Аика вселилась в своего ангела.
Наблюдать смену личности со стороны — жутковатое зрелище. Как смотреть, как человек надевает маску, только маска растёт изнутри.
— Это… Нобу? — Аика-в-теле-Аика-фы уставилась на меня-птичку. — Ты такой милый!
— Давай пого… Эй! Прекрати!
Она схватила меня быстрее, чем я успел взлететь. Птичьи рефлексы кричали «ОПАСНОСТЬ! ХИЩНИК!», но птичьи лапки были бесполезны против хватки влюблённой девушки.
— Я не понимаю, что он говорит? — Аика прижала меня к себе как плюшевую игрушку. — «Пипс»? Уфуфу, какой милашка.
— Господин говорит: пожалуйста, следуй процедуре и отпусти меня, — перевёл Нарикин.
Спасибо, железный бро. Ты настоящий товарищ. Буквально железный товарищ.
— А? А я собиралась положить его между грудей. — Аика надулась как ребёнок, у которого отобрали конфету. — Вот так, тепло и уютно, прямо сюда.
— Пожалуйста, не делай этого.
Нарикин выхватил меня из объятий Аики с ловкостью, неожиданной для железной консервной банки. Я взлетел и устроился у него на голове — безопасная высота вне досягаемости чрезмерно ласковых рук.
Аика компенсировала потерю, засунув птичку Сивер к себе за пазуху. Бедная Сивер. Или счастливая. Философский вопрос.
— Умм… в последнее время Аика слишком агрессивна, это слишком…
Я начал озвучивать свои опасения через телепатическую связь, но Нана подняла руку, прерывая поток моего сознания.
— Эм, Нобу, могу я… могу я взять слово?
Профессиональный убийца просит слова как примерная ученица. Этот мир не перестаёт удивлять.
— Говори.
— По поводу того, что сказала и сделала Аика… — Нана наклонилась заговорщически, отложив недоштопанный носок. — Если подумать, до меня дошли слухи, что в таверне в Павуэре недавно появился «Суккуб». Может быть, это и есть причина?
— Ты хочешь сказать, что суккуб оказывает на неё дурное влияние…?
Дистанционное развращение. Суккубы как 5G-вышки разврата — невидимое излучение, меняющее поведение. Конспирологи были бы в восторге.
— Именно! Ведь подземелье находится под влиянием своих обитателей.