Если бы меня не заботила моя жизнь, всё действительно было бы «нормально». Но я хочу жить! Желательно долго и лениво.
— Кстати говоря, — она сменила тему, — ты смог подготовить управляющих для церкви, не так ли? И потратил ровно 1000 ОП.
— Ага, — я гордо кивнул. — Я заставил суккубов работать. Теперь сдаёшься?
— Однако, — Аика хитро улыбнулась, — это и не было соревнованием? Но Нобу, знаешь ли ты…
— Хм-м? — я насторожился. — Знаю что?
— Я сказала, что ты можешь использовать вплоть до 1000 ОП, — она сделала театральную паузу. — А ты использовал 1000 ОП. Значит… Ты проиграл?
— Э?.. — я замер.
Я проверил меню. От выделенной 1000 ОП осталось… 0 ОП.
Вот чёрт. Это как в играх — здоровье упало до нуля, и ты умер. Техническое поражение. Я попался на формальность!
— Серьёзно?.. — я не мог поверить.
— Серьёзно, — Аика расплылась в довольной улыбке. — Эм-м, ну, Нобу? Ты ведь собираешься выполнять моё желание?
Она вдруг засмущалась и отвела взгляд. О нет. Что она там придумала?
— Н-не сейчас! — воскликнула она, покраснев. — Сейчас ещё нельзя, не сейчас. На улице ещё светло! Днём такое делать нельзя! Мне нужно почистить костюм!
С этими загадочными словами Аика убежала в гостиницу. Её лицо пылало как помидор.
Костюм? Какой ещё костюм? Аика, что ты, чёрт возьми, задумала?
Видимо, она хочет, чтобы мы вместе поспали в каких-то костюмах. Косплей для сна? Пижамная вечеринка? Я даже боялся предполагать.
Ну ладно, пока есть время, пойду проверю, как там строительство дома Май О’Дору. Может, физический труд отвлечёт меня от дурных предчувствий.
Кстати говоря, этой ночью Аика вручила мне костюм. Костюм кролика. Она купила его за ОП.
Я проверил размер — мужской. Точно на меня.
Э?.. Погодите. Мне это надеть? Серьёзно? Костюм кролика? С ушками? Аика, что с тобой не так⁈
Ну и интересы у Аики… Сначала фетиш на гоблинов, теперь на кроликов? Что дальше? Нет, я даже думать об этом не хочу.
Э?.. И мне правда придется это надеть? Во имя мира и спокойствия?
Глава 40
Меня зовут Робо. Я живу в Голене, и я счастливый человек. Почему? Потому что у меня есть собственное поле!
Я прибыл в Голен прошлой зимой. Услышал, что в местном подземелье водятся железные големы, и решил подзаработать. План был простой: пришёл, увидел, победил, разбогател. Реальность оказалась чуть сложнее.
А потом — бам! — я внезапно стал владельцем поля. Собственного! Моего! Я мог бы написать на нём своё имя из кукурузы, и никто бы не сказал, что это глупо!
Вообще-то я пятый сын фермера. В семейной иерархии это где-то между «запасным» и «а этот зачем?». Первый сын унаследовал семейные поля, второй — стал его помощником, третий — открыл лавку, четвёртый — женился удачно. А я? Я мог либо батрачить на старшего брата, либо искать счастья где-то ещё.
Выбор был очевиден. Я стал авантюристом. И вот, спустя годы скитаний, у меня есть собственное поле! Рядом с подземельем! Это как выиграть в лотерею, только лучше — лотерейный билет не нужно пропалывать.
Я переехал сюда насовсем. Упс, вон там сорняки пробились. Дело в том, что рядом с подземельем всё растёт быстрее — и полезные растения, и сорняки. Природа не делает исключений для фермеров.
Но мне нравится моя новая жизнь. Я серьёзно — когда я смотрю на своё поле, у меня на лице появляется идиотская улыбка. Соседи уже привыкли.
После того как я обзавёлся полем, мои приоритеты изменились. Раньше я охотился на железных големов ради денег. Теперь я охочусь на обычных гоблинов ради удобрений. Эволюция авантюриста в действии.
Иногда я присоединяюсь к временным группам для охоты на железных големов — старые привычки умирают медленно. Но это скорее хобби, чем необходимость.
Как раз когда я закончил ежедневный уход за полем и размышлял, не прополоть ли грядки ещё разок (просто на всякий случай), ко мне подошли Зун и Доко.
— Хей, Робо, — окликнул меня Зун. — Опять на своё поле пялишься?
— Коль так сильно любишь своё поле — женись на нём! — подхватил Доко.
— Заткнитесь оба, — я рассмеялся. — Если бы я мог жениться на своём поле, я бы уже сделал предложение! С кольцом из колосьев!
Мы вместе посмеялись. Шутка про женитьбу на поле стала уже традиционной.
Эти двое — мои товарищи по несчастью. То есть по счастью. Они тоже получили поля в Голене и тоже ведут себя как влюблённые подростки. Мы часто ходим вместе в подземелье — общее помешательство сближает.
— Эй, я собираюсь немного поохотиться на железных големов, — предложил Зун. — Не хочешь присоединиться?
— Я настроен сегодня хорошенько выпить, — добавил Доко. — После охоты, конечно. Было бы замечательно, если бы ты пошёл с нами, Робо.
— Я пойду, — согласился я. — Как раз думал, чем заняться. Кроме любования полем.
— Зун всё подготовил, — сообщил Доко. — Тебе только своё снаряжение взять.
— Без проблем.
Я сбегал домой за экипировкой. Содержу её в идеальном состоянии — привычка авантюриста. Готов выйти в любой момент. Ну, почти в любой. Если я не сплю.
— Будешь сегодня молиться? — спросил Зун, когда я вернулся.
— Ну конечно, — кивнул я. — А то железные големы обидятся и не появятся.
После этого ритуального обмена фразами мы направились к одному особенному зданию около подземелья.
Чистое здание с белыми стенами и голубой крышей сияло на солнце как маяк надежды. Или как очень большой торт. Но это была церковь.
Церковь Футонизма появилась в Голене внезапно. По словам мэра Нобу, он «заказал её у знакомого мага». Как будто церкви — это пицца, которую можно заказать с доставкой. Но никто не жаловался — церковь быстро стала важной частью деревенской жизни.
Причина первая: после молитвы Футонизму в подземелье чаще встречаешь железных големов. Совпадение? Не думаю!
Причина вторая: чтение писаний в церкви исцеляет бессонницу лучше любого снотворного. И без побочных эффектов!
Причина третья: монахини. О боже, монахини. Они настолько красивые, что после встречи с ними чувствуешь себя… освежённым. Да, именно освежённым. Никаких других чувств. Совсем.
Футонизм особенно эффективен против бессонницы. Я слышал, что даже лорд Сиа принял эту веру — видимо, управление городом не способствует здоровому сну. С тех пор Футонизм распространяется по территории как лесной пожар. Только полезнее.
Я тоже футонист. И горжусь этим!
До этого я верил в Белую Богиню — стандартный выбор авантюриста. Но Футонизм это побочная религия, так что конфликта нет. Теперь я молюсь обеим. Белой Богине — чтобы выжить, Футонизму — чтобы выспаться. Идеальный баланс.
С тех пор как я начал молиться Футонизму, я стал лучше спать, меньше уставать и больше улыбаться. Для меня это теперь религия номер один. Извини, Белая Богиня, но сон важнее.
Молиться Футонизму проще простого — достаточно сказать «Спокойной ночи». Всё! Никаких сложных ритуалов, жертвоприношений или паломничеств. Даже когда я просто улыбаюсь своему полю — это тоже считается молитвой. Лучшая религия для ленивых!
Мы вошли в церковь.
Внутри царила атмосфера абсолютного покоя. Чисто, светло, тихо. Тёплый свет проникал через витражи, создавая радужные узоры на полу. Воздух был идеальной температуры и влажности — не сухой, не влажный, а в самый раз.
Лёгкий ветерок прошёлся по залу, принося с собой едва уловимый аромат лаванды. Или это были монахини? В любом случае, пахло божественно. Мы все синхронно зевнули — рефлекс футониста.
В зале несколько прихожан мирно спали с книгами в руках. Классическая картина для церкви Футонизма. Никто их не будил — сон это молитва!
Книги можно было брать бесплатно. Щедрость мэра Нобу не знала границ. Или он просто избавлялся от старых книг. Но мы предпочитали думать о щедрости.
К нам подошла монахиня. Главная монахиня Суйра собственной персоной!
Её розовые волосы подпрыгивали при каждом шаге как живые. От неё исходил аромат, который можно было бутилировать и продавать как «Эссенция Счастья». Я бы купил.
Она носила стандартное одеяние монахини, которое по идее должно скрывать женские прелести и внушать мысли о духовном. По идее. На практике… скажем так, дизайнер явно был оптимистом.
Юбка имела разрез сбоку — для удобства передвижения, конечно. Чисто практическое решение. То, что этот разрез открывал вид на стройные ноги — случайность. То, что мой взгляд автоматически скользил туда — тоже случайность. Я весь состою из случайностей.
— О? — Суйра улыбнулась. — Робо, Зун, Доко. Вы пришли помолиться?
Её голос был как мёд для ушей. Как бальзам для души. Как… ладно, я увлёкся. Но голос действительно был очень приятным!
Интересно, сколько людей приняли Футонизм только ради возможности видеть Суйру? Я точно знаю минимум троих. Мы стоим прямо здесь.
Справедливости ради, все монахини здесь были красавицами. Это как требование при приёме на работу — «только красивые могут служить богу сна». Дискриминация? Возможно. Жалуемся? Ни в коем случае!
— Да, ради молитвы, сестра, — ответил Зун.
— Суйра, вы сегодня особенно прекрасны, — добавил я.
— О, вот подношение от меня, — Доко протянул морковку со своего поля.
— Эта морковка выглядит восхитительно! — Суйра прижала овощ к груди. — Спасибо большое!
Она поднесла морковку к лицу, нежно погладила её и… поцеловала? Окей, у неё определённо особые отношения с овощами. Очень особые. Завидую морковке.
Доко странно выгнулся вперёд. Не спрашивайте почему. Мужская солидарность требует молчания.
— Похоже, вы все собираетесь в подземелье, — заметила Суйра. — Хотите помолиться перед уходом? Если торопитесь, можем провести упрощённую церемонию.
— Ага, — мы согласились.
Каждый передал монахине по медяку. Пожертвования не обязательны, но все знают — боги любят, когда им платят. Это как чаевые официанту — не обязательно, но карма улучшается.
А ещё это давало законный повод коснуться ладони Суйры. Мягкой. Тёплой. Нежной. Кхм. О чём я думал?