-Когда он собирался меня съесть! – подошел к ним и уселся между Улэ и Конрадом осмелевший мальчишка.
-Не собирался он тебя есть. Просто со своей территории прогонял! – заверил Улэ.
Белагмор смерил задумчивым взглядом существо вышедшее из леса и плюхнувшееся кверху пузом рядом с четырехруким чудовищем. Улэ тут же принялся его гладить. Причем нижняя пару рук нет-нет, а проглядывала сквозь иллюзию. Как следует их накладывать ни Улэ ни Конрад явно не умели. Хорошо хоть, рога мальчишки скрывали темные кудри, так что почти незаметно даже когда иллюзия просвечивает. А на ноги можно одеть сапоги. Некромант осторожно подправил иллюзию на Улэ, постаравшись сделать это как можно незаметней.
-В деревню днем пойдем? – понятливо предложил он.
Конрад наградил его в ответ подозрительным взглядом, но кивнул.
-Ни к чему среди ночи тревожить добрых людей.
-Только если они и впрямь «добрые», - себе под нос пробормотал с явным сомнением Эртен.
Они с Белагмором за время своих странствий тоже старались не привлекать к себе лишнего внимания. Бывало, что и уносить ноги еще мальчишкой ему приходилось вместе с некромантом, от тех, кто в благодарность за помощь пытался сжечь Белагмора на костре, испугавшись его жуткого искусства.
Арвэ выслушал просьбу Бельда и Вьерка с философским спокойствием.
-Неа. Помочь не смогу, - заявил юноша, после того, как вороной граф признался, что видел его таинственную водную форму. – Я только маленький дождик способен вызвать. Ну или там проплыть далеко под водой, дыханье задержать надолго.
-Ты же сын Эфсинии! – проницательно заметил Бельд.
-В ваших жилах тоже божественная кровь течет, - хладнокровно отрезал Арвэ. – И что? Много можете?
-Ну, летать там, - смутился мальчишка, оглядев небольшой округлый стол, за который их пригласил Арвэ.
Уставшим с дороги путникам принесли еду и два кувшина вина. Речной Герцог даже выполнил их просьбу и позволил переговорить наедине со своим пажом в небольшой комнате, служившей, видимо, для личных трапез.
-Ты это делаешь при помощи вороньего плаща, - усмехнулся Арвэ. – Мне мама рассказывала в детстве про бога Ворона. Что у него был плащ из перьев и лук с единственной стрелой. А еще огненный меч, который для него выковал когда-то Воин.
-Неужели совсем никак помочь нам не можешь? – усомнился Вьерк. – Маму свою попроси?
-Ага! – язвительно отозвался Арвэ. – А она так и прибежит вам на помощь. Начнем с того, что ее Речные Владения издревля враждуют с Черными Землями. Причем последняя попытка примириться закончилась плохо.
-Ты про брак моего отца с сестрой Герцога, что ли? – догадался мальчик. – Ты тоже думаешь, что он ее убил?
-Я не знаю, что там произошло, - покачал головой Арвэ. – Я к тому, что мама вряд ли станет вам помогать, даже, если я попрошу. Вполне возможно, что засуха – испытание, с которым должны справиться самостоятельно ваши жрецы и маги.
-У них не вышло, - сумрачно сказал Вьерк. – Без нужды мы бы сюда не пришли.
Арвэ пожал плечами.
-Мне, правда, жаль, но ничем помочь не смогу.
Бельд в ответ сверкнул темными глазищами.
-А ты хоть попытайся! – рявкнул он. – «Небольшой дождик», значит? Сделай, какой сможешь! Хоть каждый день по одной деревне обходи! Все равно это лучше, чем ничего!
Вьерк и Арвэ переглянулись.
-Он всегда такой? – насупился сын Эфсинии.
-Всегда, - заверил воин. – Вцепится, как клещ. Ничем не проймешь. Придется тебе с нами поехать, парень.
-Меня сюзерен может не отпустить, - попытался выкрутиться Арвэ, у которого план Бельда вызвал куда больше сомнений, чем вдохновения.
-Я его уговорю! – сверкнул глазами Бельд. – Надеюсь, он согласится продать нам часть своих запасов, если с дождем план не сработает.
-Или подождет, пока мы все перемрем с голоду, а потом беспрепятственно захватит Черные Земли, - предрек Вьерк. – На его месте я бы так сделал.
Бельд промолчал. Он тоже сомневался, что Речной Герцог захочет им помогать. Спасибо, что хоть на порог пустил и позволил с Арвэ переговорить без свидетелей.
Герцог Рэвер, более известный, как Речной Лев стоял посредине своих покоев и пытался осознать подслушанное. Он не случайно отправил гостей в маленький, зато хорошо отапливаемый зал с большим портретом прадедушки Герцога на стене. В портрете том было маленькое отверстие, как и в стене за ним. А еще там проходил потайной коридор. Когда-то предки Рэвера пользовались этой комнатой, предоставляя ее для гостей. Чтобы подслушивать.
Сын Эфсинии. Его паж. Паренек, который спас ему жизнь. Верный донельзя, услужливый и в то же время, хотя исполнительный в чем-то всегда непокорный. Вот посмотришь ему в лицо и сразу ясно становится, что свое мнение у него есть. И не согласен с тобой твой собственный паж, хоть и молчит. А порой под его взглядом и вовсе хотелось провалиться в собственное подземелье.
Арвэ, пожалуй, был единственным человеком на свете под чьим взглядом Герцогу Рэверу частенько становилось стыдно. До него этой магической чертой обладала только одна девушка.
«Она была дочерью рыбака», - сам себе сказал Рэвер и сжал затрясшиеся пальцы в кулак. – «Простой дочерью рыбака. И она утонула. А он – сын Эфсинии!»
Герцог медленно выдохнул, тщетно гоня от себя прочь мысли почему отпрыск всемогущей богини Рек явился в замок, чтобы служить ему. Нанялся пажом и терпеливо сносил все капризы своего сюзерена.
-Она была дочерью рыбака! – повторил Рэвер вслух, глядя в окно, за которым вдали расстилалась та самая река, что отняла когда-то у него любимую, покусившись и на его собственную жизнь во время разлива.
Голос его дрожжал.
Заффруа поднимался в небо. Его душили злость и вина. Убитый горем Энель. Как бог Ветра умудрился привязаться к одной из этих тварей?! Облака проносились мимо, воздух вокруг становился все разряженнее и холоднее, но богу Грома было все равно. Он вырвался с планеты единым рывком и завис посреди Космической Пустоты, улавливая малейшие эманации элефира. Нет, он не был «голоден», то была лишь привычка. Наработанная с тех времен, когда их наставник с острожностью брал с собой Заффруа за пределы планеты. Готовый в любой момент прийти на помощь. Тогда будущий демиург бросался от одного сгустка элефира к другому, без них не в силах ни вынести пребывания в космосе, ни вернуться обратно на родную планету. Вовсе не ту, кстати, что осталась сейчас внизу. Его, Эфсинию и остальных, за исключением Великана, породил совсем иной мир.
«Я скучаю», - неожиданно понял Заффруа.
По тому у кого были ответы даже на вопросы о звездных скоплениях и тайнах разноцветных туманных завес, кроющихся в глубинах Вселенной. По его доброте и усмешке в «относительно гуманоидном облике». По светлым и теплым эманациям, что он излучал в своем облике настоящим. А еще просто по тому, что на него можно было положиться. До того дня, как Нашествие уничтожило созданный и взлелеянный ими мир. Он не пришел на помощь, как и все старшие боги. Не смог. Не успел. Или не пожелал. Он ведь так ни разу и не появился с тех пор, хотя не мог ведь не знать…
Будь Заффруа все еще в человеческой форме, он бы сжал кулаки. Но сейчас мог лишь в бессилии послать парочку ярких импульсов, окрашенных злостью. В темную глубину космоса, туда, где никто не услышит. Оторвавшись от планеты, бог Грома устремился прочь. Искать элефир. А заодно и самого себя. Уж больно он последнее время запутался.
Первой к кому направился Заффруа после того как вернулся на планету, была Эфсиния. Он нашел ее в Подводном Дворце посреди океана. Места прекраснее на планете не было. Стены Подводного Дворца образовывал воздух и подводные потоки. Его башни вращались вокруг собственной оси, а многочисленные пузырьки воздуха окружали сверкавший перламутровыми воротами, выпиленными из цельной пятиметровой жемчужины вход. Наполовину Подводный Дворец был материален. А на другую – нет.
Единственную трудность, чтобы попасть в него представляла необходимость перестроить дыханье. Заффруа мог бы вообще не дышать – с легкостью. Но, вернувшись на планету, он вновь стал материален. Пришлось создать воздушный пузырь вокруг своей головы. Возиться с преобразованием тела ему не хотелось. Заффруа доплыл до Дворца Эфсинии вместе с огромым корлоа, дружелюбным существом, напоминавшим помесь рыбы и осьминога. Уцепившись за один из его плавников, Заффруа без труда попал к Жемчужным Воротам. Согласно легендам, пройти в них мог лишь бог или герой. По правде сказать, любой, способный погрузиться на достаточную глубину и выдержать давление. Беспрепятственно преодолев Зримые Ворота, Заффруа столкнулся с Незримой Защитой. Эфсиния вдоволь поколдовала здесь с измерениями. В ее предыдущей версии Дворца подобного не было. Но… Нашествие. Теперь богиня Рек рассчитывает «в случае чего» спасти «хоть что-то». У каждого из них есть «запасной план». Довольно жалкий, как вдруг с горечью осознал бог Грома.
Миновав Семь Подводных Врат, последние из которых представляли собой временную ловушку, построенную несомненно для морроков, Заф попал наконец во дворец. Изнутри он был отделан мрамором, кораллами и перламутром. А еще электрумом. Эфсинии всегда нравился этот сплав.
-С чем пожаловал? – настроение богини, которую бог Грома отыскал в ее покоях, явно было преотвратным.
Эфсиния пребывала в нематериальном состоянии, растекшись по своей спальне в виде жидкости. Общалась она при этом импульсами.
-Хочу сказать, что мы дураки, - сообщил Заффруа огромной прозрачно-голубой капле, в которую превратилась его возлюбленная. – Прячемся здесь, подобно кротам. Заготовили дурацкие ловушки, которые все равно никого не спасут. Пытаемся натаскать смертных на бой, который они заведомо проиграют.
Эфсиния сгустилась и приняла свой излюбленный облик молодой женщины. Весьма соблазнительной, чью шею обвивало когда-то подаренное им изумрудное колье. Один из немногих артефактов, переживших Нашествие.
-Что ты хочешь сказать? – приподняла брови богиня, усевшись в кресло, выточенное из огромной раковины моллюска.