У Антонова и Диджюлиса всегда была тема для разговора. Либо о жизни пернатых и зверей, обитающих в подвластных леснику угодьях, либо о рыбалке, браконьерах, расхитителях леса. Говорили и о проблемах охраны границы.
– Чего не заходишь, Сигутис Микитович? Обиделся за что-то или чувствуешь себя плохо?
– Голова что-то стала болеть. Сильно все-таки треснул он меня камнем. Шутка ли – сотрясение мозга перенес. Что с этим гадом, кстати?
– В следственном изоляторе находится. Допрашивают его, потом будут судить. Ты, если нужна медицинская помощь, обращайся, не стесняйся, поможем. В госпиталь можем устроить.
– Належался я в лазарете. Еле дождался, чтобы домой отпустили. Нет, я народными средствами сейчас лечусь. Давно вернулся из госпиталя?
– На днях. Вот решил проведать тебя.
– Спасибо, что зашел, что не забываешь старика. А сам-то как? Слышал, ранение серьезное получил?
– В ногу. Операцию сделали, но еще хромаю.
– Я дам тебе мазь. Сам делал, на травах. На себе испытал – затягивает любую рану.
Лесник подошел к подвесной полке, достал небольшую баночку и протянул ее Антонову:
– Ты природой не пренебрегай. Она все лечит. Вот, например, ясень. Если приложить его кору сочной стороной к ране, – не заметишь, как полегчает. Хорошо помогают свежие толченые листья крапивы. В них – вещества, которые кровь сворачивают и стимулируют заживление тканей. Свежий сок подорожника и полыни останавливает кровотечение, обеззараживает раны, обладает болеутоляющим и заживляющим действием. Он помогает и при сильных ушибах, и при растяжениях связок.
Слушая Диджюлиса, Антонов смотрел на его возбужденно-озабоченное лицо и чувствовал, как в нем растет чувство неловкости. Почему – не мог понять. То ли в предупредительности и заботливости, которые проявлял к нему лесник, крылась причина, то ли… Казалось, что он чего-то не договаривает. И вдруг Диджюлис неожиданно спросил:
– А как же теперь академия?
– Академия теперь никак, – ответил Антонов. – Пока все заживет, я стану непроходным по возрасту. Да и перегорел я, кажется, академией.
– Ты это брось, Валерий Петрович, нужно добиваться.
Видя, как разволновался лесник, Антонов поспешил его успокоить:
– Все будет нормально, Сигутис Микитович.
Помолчал немного и перевел разговор на другую тему:
– Скажи мне, пожалуйста, заказы лесозаготовительной фирмы «Барс» через лесничество проводятся?
– Да. Основные расхитители леса. Им первым кислород нужно перекрыть.
– Почему?
– Хапуги. И главный их – Сапожников – мне не нравится. Такому дай волю, все бы продал за границу. Как появится, тут же начинает брюзжать: мало леса отвели под вырубку, отпустите еще. А что отпускать? Скоро один молодняк и останется.
– Часто появляется этот Сапожников в лесничестве?
– К счастью, не часто. Живет он где-то за границей. Приезжает раз в году. В остальное время помощники его тут разгуливают.
– Понятно. Сигутис Микитович, человек, который на тебя напал и которого мы задержали, работал здесь, на лесозаготовке.
– Не может быть, – удивился лесник.
– Точно говорю, в конторе «Барса» подтвердили. Бревна на пилораме распиливал. Неужели ты его ни разу не встречал?
– Да я его на острове толком и разглядеть не успел.
– А ты посмотри еще раз, да повнимательнее.
Антонов протянул старику оставленную ему начальником отряда фотографию Голева, сделанную в изоляторе временного содержания.
Диджюлис нацепил на переносицу очки и стал изучать портрет. Отложил его в сторону. Прошелся по кабинету, вновь взял в руки фотографию.
– Один раз я, кажется, видел похожего на него человека. Хозяин ресторана, этого… рядом с рынком находится, «Бриз» называется…
– Ануфриков – подсказал Антонов.
– Ануфриков, – подтвердил Диджюлис, – заказывал у нас сруб под загородный дом. Приезжал вместе с Сапожниковым. Так вот, за рулем машины, на которой они приезжали, сидел, по-моему, этот человек.
36
Было за полночь, когда в ночной ресторан «Бриз» вошел коротко подстриженный высокий молодой человек. Он был одет в белый костюм. Лицо его покрывал ровный загар, на расплющенном носу теснились веснушки. Он легко нашел столик, за которым сидел Ануфриков.
– Вечер добрый, – поприветствовал он хозяина заведения.
– Присаживайтесь, – жестом показал на свободное место напротив Ануфриков и подал знак официанту.
Молодой человек сел в удобное кресло и окинул взглядом ресторан. В зале было немноголюдно. На небольшой сцене музыканты исполняли один из хитов сезона. В такт мелодии в центре зала покачивались танцующие пары.
– Виски? Водка? – поинтересовался Ануфриков.
– Предпочитаю водочку.
Ануфриков наполнил рюмку гостя. В этот момент официант принес горячее и, расставив на столе тарелки, молча удалился.
– Ну что, вздрогнем? – поднял рюмку с виски Ануфриков.
Они выпили, закусили. В паузе между поглощением салата из кальмаров Ануфриков поинтересовался:
– Как обстановка на судне?
– В общем, спокойная.
– А в частности?
– Пограничники недавно усердно шмонали, как будто что-то искали.
– Нашли? – пристально посмотрел в глаза собеседника Ануфриков.
– Обижаете, Александр Арнольдович.
– Когда в море?
– Как только закончится ремонт.
– Что-то серьезное?
– Да нет…
Ануфриков вновь наполнил рюмки – себе виски, молодому человеку – водкой. Чокнувшись, они залпом их осушили и принялись за горячее.
– Я прошу передать Осипычу все, что вы сейчас услышите. Первое и главное – у нас произошла осечка.
Молодой человек проглотил кусок телятины, запил минералкой из бокала.
– Что случилось, Александр Арнольдович?
– Задержан человек, который доставлял на сушу контейнеры с товаром. Правда, он все же успел передать его заказчикам, а вот с оставшейся партией не знаю что делать.
– Да, но груз уже на месте.
– И наши компаньоны не хотят ждать – они заплатили деньги.
– А замену задержанному подыскать нельзя?
– Сложно. Но дело сейчас даже не в этом. Незаметно доставить на берег контейнеры постороннему человеку теперь вряд ли удастся – пограничники круглосуточно контролируют всю акваторию. Оставить как есть до лучших времен – тоже рискованно, могут найти, если хорошо поищут. Да и случайно может кто-то обнаружить.
– И что вы собираетесь делать?
– Предложить кому-то из вас сделать это. Только вы, рыбаки, можете по объективной, не вызывающей у «зеленых фуражек» причине, покинуть на часок-другой судно и выйти на моторке в море. Да, кроме вас, никто и не знает место нахождения груза…
– Исключено. Вы же только что сами говорили о пограничном контроле бухты.
– Нужно придумать что-нибудь такое, чтобы вам поверили и разрешили выход в море. Ну, напрягите мозги, неужели у рыбаков мало проблемных вопросов?
– Я передам вашу просьбу Осипычу.
– Мы вынуждены рисковать, в противном случае нас ждут большие неприятности.
– Допустим, мы поднимем контейнеры, а что дальше? Как вы доставите их на берег?
– Как вы доставите, – сделав ударение на «вы», поправил собеседника Ануфриков и с твердостью в голосе добавил: – Контейнеры на берег придется доставить тоже вам.
Молодой человек плеснул себе водки, выпил и, не закусывая, раздраженно произнес:
– Александр Арнольдович, в нашу компетенцию доставка груза на берег не входит. Мы получаем деньги за другое.
– Послушайте, – после минутной паузы, более мягким тоном, сказал Ануфриков, – если бы у нас был другой вариант, я ни за что не стал бы подвергать вас с Осипычем такому риску. Но я все обмозговал, все передумал – нет у нас иного выхода.
– Я ничего не могу обещать. Решение примет Осипыч.
Сказав, как отрезал, молодой человек вновь выпил водки. Ануфриков налил себе тоже водки. Сделал глоток, и, поставив рюмку на стол, спокойным голосом произнес:
– Считаю необходимым поставить вас в известность и прошу передать Осипычу: эта работа будет оплачена отдельно. Двадцать тысяч зеленых каждому из вас сейчас и столько же после ее выполнения.
Выждав несколько секунд, Ануфриков достал из внутреннего кармана пиджака конверт и положил его перед собеседником.
Тот молчал. Он понимал, что его толкают на очень рискованную операцию. Но, с другой стороны, и гонорар был немалым.
– По рукам? – наступал Ануфриков.
Молодой человек, ничего не сказал, а только, тяжело вздохнув, положил конверт себе в карман. Подумав, спросил:
– А курьер-то ваш, которого повязали, не из разговорчивых?
– Его молчание – моя забота, – раздраженно ответил Ануфриков.
37
Селектор зачастил отрывисто: «Пау, пау, пау». По коридору заставы прокатился топот солдатских сапог. Антонов едва успел отдать несколько коротких распоряжений, как за последним выбегающим на улицу солдатом захлопнулась входная дверь, и в помещении заставы воцарилась тишина.
…Через контрольно-следовую полосу тянулась цепочка следов. Их обнаружил наряд «часовой границы» на рубеже прикрытия, прибывшая же на место тревожная группа принялась за их изучение. Приказав Кочетову осмотреть смежный участок, Зотов склонился над отпечатками. Ночь уже опустилась на землю. Небо покрылось звездами. Освещая КСП фонарем, Зотов быстро разобрался, куда направился человек, которому принадлежали следы, и жестом показал Кочетову – собаку можно ставить на след.
Багира, как будто радуясь, что наконец-то предстоит настоящее дело, взвизгнула и, натянув поводок, устремилась вперед.
Узкая тропа, по которой бежали пограничники, извивалась и петляла среди деревьев, взбиралась на холмы, опускалась в низины, пересекала глухие овраги, покрытые плотной и упругой лесной подстилкой из потемневшей от времени хвои. Тревожная группа едва успевала за овчаркой.
В это время в помещении поста технического наблюдения осуществлялся контроль за местностью с помощью радиолокационной станции. Андрей Наговицин, сидевший перед ее экраном, медленно вращал рукоятку на пульте, оценивая обстановку. Никаких тревожных признаков не обнаруживалось. И вдруг… На зеленоватом экране РЛС появилась светящаяся точка. Андрей проверил – точно цель.