Майор вспомнил, — такое разрешение он давал. Позвав Колесова, он приказал ему тотчас ехать и привезти свой реквизит. Колесов уехал попутной грузовой машиной.
В середине дня, когда вернувшийся с аэродрома Фурст садился обедать, у дома, взвизгнув тормозами, остановились две машины.
В комнату в сопровождении эсэсовцев быстро вошел Дилле.
— Вот кстати, — прямо к обеду, — начал было майор, но, посмотрев Дилле в лицо, осекся.
— Что случилось, Эрнст?
— Где твой русский силач? — вместо ответа грубо спросил Дилле.
Майор поджал губы.
— Я не понимаю тебя, Эрнст. Что это значит?..
— К черту!.. Я спрашиваю вас, где русский?
Фурст с достоинством поднялся.
— Я послал его в город, он будет к вечеру…
— Вы осел, майор!
Это было уже слишком. Фурст закричал, брызгая слюной:
— В чем дело?.. Что это значит?.. Я не позволю…
Дилле с презрительным любопытством смотрел на майора.
— Вундербар![9] Он ничего не знает.
Повернувшись к сопровождавшим его эсэсовцам, Дилле приказал:
— Быстро в город! Я сейчас буду.
Эсэсовцы вышли.
Дилле, стуча каблуками, подошел вплотную к Фурсту.
— Неужели вы еще ничего не знаете, майор? Ну так слушайте. Ваш протеже Иван Колесов — русский разведчик.
Майор Фурст сразу стал похож на покойника.
— Русский разведчик? Нет… Этого не может быть! Это ошибка.
— Хороша ошибка! Сегодня ночью мы накрыли его явочную квартиру.
Майор был близок к обмороку.
— Колесов смелый и опытный разведчик, — продолжал Дилле, — об этом говорит хотя бы трюк с вашим мнимым спасением.
— О майн либер гот[10], — застонал Фурст.
Дилле повернулся, отошел. Выхватив сигарету, нервно закурил.
— Меры приняты, и мы его, видимо, перехватим, но пока, до выяснения всех обстоятельств, прошу из дома не выходить.
Фурст понимал, что это катастрофа, что в лучшем случае рушится его служебная карьера. Он умоляюще посмотрел на Дилле.
— Эрнст, помоги мне, помоги ради нашей старой дружбы.
Дилле брезгливо оглядел его и, ничего не ответив, вышел.
Старый дощатый забор начинался сразу от угла Братской улицы. Было рано, и прохожие по этой окраинной улице еще не ходили. Катя остановилась недалеко от угла, огляделась и быстро прикрепила к забору листок бумаги. На нем выделялось написанное крупно: ПРОДАЕТСЯ КОЗА.
Шло время, появлялись редкие прохожие, но к объявлению никто не подходил. Задул холодный ветер, снежные тучи поползли низко над крышами домов; Катя, прятавшаяся в развалинах какого-то сарая, чувствовала, что окончательно замерзает. «Неужели связная не придет?» — с отчаянием думала она.
В середине дня, когда страшная тревога за судьбу донесения и мороз ее в конец обессилили, она заметила, что какая-то женщина задержалась около объявления.
С трудом передвигая онемевшими от холода ногами, девушка заспешила к забору. Сердце ее забилось сильными толчками: объявления не было.
Катя в отчаянии прислонилась к доскам забора и, не выдержав, заплакала. Сорвали… Объявление сорвали! Что делать? Пока она найдет где-то бумагу и карандаш и вывесит новое объявление, связная может пройти и не вернуться, Катя беспомощно огляделась и вздрогнула: женщина стояла рядом, внимательно ее разглядывая.
— Кажется, Катя? — спросила женщина.
Девушка, глотая слезы, кивнула головой.
— Вы изменились, я вас с трудом узнала. Пойдемте со мной.
Женщина взяла ее под руку.
— Нет, нет… я не могу, я занята, — отнимая руку, проговорила Катя. Она не знала эту женщину.
— Вы ищете дорогу на вокзал, туда не надо ходить. Вы пойдете со мной, — твердо сказала женщина, увлекая за собой Катю.
Девушка почувствовала, что силы совсем оставили ее: голова кружилась, уши заложило, точно ватой; она пошатнулась.
— Ну, ну, спокойно, Катя.
— Кто вы?.. Где объявление?.. — дрожа, шептала девушка.
— Я тот человек, которого вы ждете. Я давно наблюдаю за вами, проверяла, нет ли слежки. Объявление сорвала я. Надо спешить. Вас ищут.
— Откуда вы меня знаете? — все еще настороженно допытывалась Катя.
— Я вас видела на базаре, когда вы работали с Иваном Григорьевичем.
Сомнения Кати рассеялись.
— Где Иван Григорьевич сейчас? Что с ним, вы не знаете? — с надеждой спросила она.
Женщина грустными глазами смотрела на девушку.
— Он убит… Вчера вечером.
…18 января 1942 года в 14 часов в Севастополе, в помещении кинотеатра «Ударник», должно было начаться собрание городского актива. На него были приглашены представители воинских частей, командование обороной города.
В 14 часов 20 минут над Севастополем появилась группа вражеских бомбардировщиков. Все они спикировали на здание кинотеатра. Прямыми попаданиями бомб само здание и прилегающие к нему дома были разрушены. Но людей там не было.
Накануне, 17 января, передовое охранение полка, которым командовал майор Рубцов, заметило ползущего к переднему краю человека. Это был партизан. Он перешел линию фронта и вовремя вручил донесение Колесова.