Она подползла на животе поближе ко мне.
— Итак, Нагуаль познакомил меня с Мескалито, который вышел из его горлянки, — продолжала она. — Однако он не мог предположить, чем это кончится. Он думал, что моя встреча с Мескалито будет похожа на твою или Элихио. В обоих случаях он был в затруднении и предоставил тыкве-горлянке решать, что делать дальше. И в обоих случаях тыква-горлянка помогала ему. Со мною все было иначе. Мескалито сказал ему никогда не приводить меня. Мы с Нагуалем спешно покинули то место. Вместо того чтобы вернуться домой, мы поехали на север. Мы сели в автобус, идущий в Мехикали, но вышли посреди пустыни. Было уже очень поздно. Солнце садилось за горы. Нагуаль хотел перейти дорогу и идти пешком на юг. Мы ожидали, пока проедут какие-то быстро мчавшиеся машины, но вдруг он хлопнул меня по плечу и указал на дорогу перед нами. Порыв ветра вздымал спиралью пыль в стороне от дороги. Мы наблюдали, как она движется к нам. Нагуаль перебежал дорогу, и ветер окутал меня. Он мягко закружил меня, а потом исчез. Это и был знак, которого ожидал Нагуаль.
С тех пор мы ходили в горы или пустыню искать ветер. Сначала ветер не любил меня, потому что я была своим старым «я». Поэтому Нагуаль постарался изменить меня. Сначала он велел мне сделать эту комнату и этот пол. Затем он велел мне носить новые платья и спать на матраце вместо соломенной циновки. Он велел мне носить обувь и набить одеждой полные комоды. Он заставлял меня ходить сотни миль и научил быть спокойной. Я училась очень быстро. Он также заставлял меня делать всякие странные вещи, не имеющие никакого смысла.
И однажды, когда мы были в горах, в его родных местах, я в первый раз услышала ветер. Он вошел прямо в мою матку. Я лежала на верхушке плоской скалы, и ветер кружил вокруг меня. Я уже видела его в этот день, когда он кружился в кустах, но на этот раз он пришел ко мне и остановился. Я чувствовала это так, как будто птица села мне на живот. Нагуаль велел мне снять всю свою одежду. Я была совершенно голая, но мне не было холодно, меня согревал ветер.
— Ты боялась, донья Соледад?
— Боялась? Да я оцепенела от ужаса. Ветер был живой; он лизал меня с головы до пяток. А затем он вошел внутрь моего тела. Я была как воздушный шар, и ветер выходил из моих ушей, рта и других мест, о которых я упоминать не хочу. Я думала, что сейчас умру, и я бы удрала, если бы Нагуаль не прижимал меня к скале. Он говорил мне на ухо, чтобы я не боялась, и успокаивал меня. Я лежала спокойно и позволяла ветру делать со мной все, что ему угодно. Именно тогда он сказал мне, что делать.
— Что делать с чем?
— С моей жизнью, с моими вещами, моей комнатой, моими чувствами. Сначала это было не ясно. Мне казалось, что это мои мысли. Нагуаль сказал мне, что все мы так думаем. Но стоит по-настоящему успокоиться, — и мы понимаем, что есть еще нечто, говорящее нам разные вещи.
— Ты слышала голос?
— Нет. Ветер движется внутри тела женщины. Нагуаль говорил, что это потому, что у женщины есть матка. Когда ветер находится внутри матки, он просто ловит тебя и говорит, что делать. Чем более спокойна и расслаблена женщина, тем лучше результаты. Можно сказать, что внезапно женщина обнаруживает, что делает вещи, не имея ни малейшего представления, как их делать.
С того дня ветер приходил ко мне постоянно. Он говорил в моей матке и рассказывал мне все, что я хотела знать. Нагуаль видел с самого начала, что я была северным ветром. Другие ветры никогда не разговаривали со мной, как этот, хотя я научилась различать их.
— А сколько их всего?
— Есть четыре ветра, как и четыре направления. Это, конечно для магов и для всего того, что они делают. Четыре — это число силы для нас. Первый — бриз, утренний ветер. Он приносит надежду и свет; он является вестником дня. Он приходит и уходит, и проникает во все. Иногда он мягкий и незаметный, иногда — назойливый и докучный.
Другой ветер — суровый ветер, холодный или горячий, или и то и другое вместе. Это полуденный ветер. Губительный, полный энергии, он полон и безрассудства. Он вламывается в двери и рушит стены. Маг должен быть очень сильным, чтобы совладать с этим суровым ветром.
3атем есть холодный послеполуденный ветер. Унылый и докучливый, он никогда не оставит тебя в покое.
Он будет приводить тебя в уныние и заставит плакать. Однако Нагуаль сказал, что в нем есть такая глубина, которая заслуживает особого внимания в его поисках.
И, наконец, есть горячий ветер. Он согревает, защищает и окутывает все. Это ночной ветер для магов. Его сила приходит вместе с темнотой.
Таковы четыре ветра. Они связаны с четырьмя направлениями. Бриз — это восток. Холодный ветер — запад. Горячий — юг. Суровый — север.
Четыре ветра — это еще и личности. Бриз — игривый, вкрадчивый и переменчивый. Холодный ветер — угрюмый, тоскливый и всегда печальный. Горячий ветер — счастливый, безудержный[3] и хвастливый. Суровый ветер — энергичный, властный и нетерпеливый.
Нагуаль сказал мне, что четыре ветра являются женщинами. Именно поэтому воины-женщины ищут их. Ветры и женщины родственны друг другу. В этом также причина того, что женщины лучше мужчин. Я сказала бы, что женщины потому и учатся быстрее, если только верны своему собственному ветру.
— Как женщине узнать, какой из ветров — ее?
— Если она успокоилась и не разговаривает сама с собой, ее ветер просто схватит ее вот так.
Она сделала рукой хватающий жест.
— Должна ли она лежать обнаженной?
— Это помогает. Особенно если она стыдливая. Я была толстой старухой. Я никогда не снимала своей одежды. Я спала в ней и всегда купалась в нижнем белье. Для меня показать свое тело ветру было подобно смерти. Нагуаль знал это и сыграл на этом, как смог. Он знал о дружбе женщин с ветром, но я сбила его с толку, и он привел меня к Мескалито.
После того, как Нагуаль в тот первый ужасный день повернул мою голову, он почувствовал, что несет за меня ответственность. Он говорил, что не имел понятия, как со мной быть. Одно было несомненно — ему не нужна была толстая старуха, шныряющая вокруг его мира. Нагуаль сказал, что он находился со мной в таком же неопределенном положении, как и с тобой. Он был в растерянности. Нам обоим нечего было делать в мире Нагуаля. Ты не индеец, а я — старая корова. Если говорить прямо, оба мы никуда не годились. Но посмотри на нас теперь. Кое-что с нами явно произошло.
Женщины, конечно, гораздо податливее мужчин. Женщина изменяется очень легко под воздействием силы мага. Особенно такого мага, как Нагуаль. С учеником-мужчиной, согласно Нагуалю, намного сложнее. Ты, например, не изменился так сильно, как Ла Горда, а она вступила на свой путь ученичества гораздо позже тебя. Женщина мягче и послушнее, а самое главное, женщина подобна бутыли из тыквы — она получает (принимает)[4]. Но так или иначе, мужчина управляет большей силой. Хотя Нагуаль никогда не соглашался с этим. Он полагал, что женщины несравненно выше. Он также полагал, что я чувствую себя ниже мужчин, потому что я — пустая женщина. Он, должно быть, был прав. Я так долго была пустой, что забыла, что это — чувствовать как полная. Нагуаль сказал, что если я когда-нибудь стану полной, я изменю свои чувства на этот счет. Однако если бы он был прав, Ла Горда добилась бы таких же успехов, как Элихио, а ты знаешь, что это не так.
Мне трудно было следить за ходом ее повествования, так как она молчаливо подразумевала, что я знаю, о чем она говорит.
— Чем Ла Горда отличалась от Элихио?
Она на миг взглянула на меня, как бы взвешивая что-то во мне. Затем она села, подтянув колени к груди.
— Нагуаль рассказывал мне все, — сказала она оживленно. — У Нагуаля не было от меня секретов. Элихио был самым лучшим; поэтому его теперь нет в мире. Он не вернулся. На самом деле он был таким хорошим, что у него не было необходимости прыгать с обрыва, когда время его ученичества подошло к концу. Он был подобен Хенаро. Однажды, когда он работал в поле, что-то пришло к нему и забрало его отсюда. Он знал, как позволить унести себя (как отпуститься — How to let go).
У меня возникло желание спросить ее, действительно ли я прыгал с обрыва. Прежде чем задать этот вопрос, я некоторое время колебался. В конце концов, я приехал сюда, чтобы увидеть Паблито и Нестора именно для этого. Любая информация на эту тему от любого вовлеченного в мир дона Хуана человека была бы весьма полезна для меня.
Как я и ожидал, она засмеялась, услышав мой вопрос.
— Ты хочешь сказать, что не знаешь того, что сам сделал?
— Это слишком необыкновенно, чтобы быть реальным.
— Таков мир Нагуаля. Ни одна вещь в нем не является реальной. Он сам советовал мне не верить ничему. Тем не менее, ученики-мужчины должны прыгнуть. Если только они не такие великолепные, как Элихио.
Нагуаль взял нас, меня и Ла Горду, на эту гору и велел нам смотреть вниз, на ее подножие. Там он показал нам, того летающего нагуаля, каким он был. Но последовать за ним могла только Ла Горда. Она тоже хотела прыгнуть в пропасть, но Нагуаль сказал ей, что это бесполезно. Он сказал, что женщины должны делать более болезненные и трудные вещи, чем эта. Еще он сказал, что прыжок был предназначен только для вас четверых. Так оно и произошло: вы четверо прыгнули.
По ее рассказу получалось, что дон Хуан и дон Хенаро последовали за нами, тогда как я полагал, что прыгнули только мы с Паблито. Это не показалось мне странным, скорее приятным и трогательным.
— Ну что ты несешь! — воскликнула она, когда я высказал свою догадку. — Ты что, не знаешь, что я имею в виду тебя и трех учеников Хенаро? Ты, Нестор и Паблито прыгнули вместе в тот день.
— А кто же третий ученик Хенаро? Я знаю только Паблито и Нестора.
— Ты хочешь сказать, что не знаешь, что Бениньо был учеником Хенаро?
— Для меня это новость.
— Он был самым старым учеником Хенаро. Он прыгнул до того, как это сделал ты, и он прыгнул сам.