стель. Их лидер, Двести Двадцать Задниц, сказала мне, что они прошли всю страну, разыскивая меня. Тут же она схватила меня за пояс и потащила прочь. Я осатанел хуже дьявола, но ничего не мог поделать с Двести Двадцать Задниц. Она посадила меня в автобус. Но по дороге я сбежал. Я бежал через кусты и холмы, пока мои ноги не опухли так, что я не мог снять свои башмаки. Я почти умирал. Я был болен девять месяцев. Если бы Свидетель не нашел меня, я бы уже умер.
– Я не находил его, – сказал Нестор, – его нашла Ла Горда. Она взяла меня туда, где он был, и мы вдвоем отнесли его к автобусу и привезли сюда. Он был в бреду, и мне пришлось доплатить, чтобы водитель автобуса разрешил нам провезти его.
Невероятно драматическим тоном Паблито сказал, что не изменил своего намерения. Он все еще хочет умереть.
– Но почему?
Вместо него гортанно ответил Бениньо.
– Его член не работает.
Звук его голоса был таким необычным, что на мгновение мне показалось, будто он говорит из пещеры. Это было одновременно и пугающе, и смешно. Я невольно рассмеялся.
Нестор сказал, что Паблито, согласно инструкции Нагваля, пытался выполнить свое задание – установить половые отношения с женщинами. Тот сказал Паблито, что его четыре стороны света уже приведены в нужное положение и что ему нужно только заявить свои права на них. Но когда Паблито пошел, чтобы «заявить право» на свою первую сторону, Лидию, она чуть не убила его. Нестор добавил, что, по его личному мнению как свидетеля этого события, Лидия ударила Паблито не потому, что была возмущена происходящим, а потому, что Паблито оказался несостоятельным как мужчина.
– Паблито действительно заработал болезнь в результате этого удара или он только делал вид? – спросил я полушутя.
Бениньо ответил таким же гулким голосом.
– Он просто делал вид! – сказал он. – Все, что он получил, была шишка на голове.
Паблито и Нестор захохотали и завопили.
– Мы не виним Паблито за то, что он боится этих женщин, – сказал Нестор. – Они точно так же, как Нагваль, – устрашающие воины. Они серьезные и хмурые. Когда Нагваль был рядом, они обычно сидели около него и пристально смотрели вдаль часами, иногда целыми днями.
– Это правда, что Хосефина была когда-то сумасшедшей?
– Это смешно, – сказал Паблито. – Не когда-то. Она чокнутая и сейчас. Она самая сумасшедшая из всей этой компании.
Я рассказал им о том, что она сделала со мной. Мне казалось, что они оценят юмор ее великолепного представления, но мой рассказ, похоже, плохо подействовал на них. Казалось, они были сильно испуганы. Даже Бениньо открыл глаза, слушая мой отчет.
– Какая гадость! – воскликнул Паблито. – Эти суки действительно ужасны. И ты знаешь, что их лидер – Двести Двадцать Задниц. Она швырнет в тебя камень, а потом спрячет руку за спину и сделает вид невинной девочки. Будь осторожен с ней, Маэстро.
– Нагваль тренировал Хосефину так, чтобы она могла становиться кем хочет. Она может делать все, что вздумает: визжать, смеяться, сердиться и все что угодно, – сказал Нестор.
– А какая она, когда не прикидывается? – спросил я Нестора.
– Тогда она просто помешанная. Она безумней летучей мыши, – ответил Бениньо мягким голосом. – Я встретился с Хосефиной впервые, когда ее только привезли. Мне пришлось внести ее в дом. Мы с Нагвалем обычно привязывали ее к постели. Однажды она начала плакать о своей подруге, с которой обычно играла в детстве. Она плакала три дня. Паблито утешал ее и кормил, как ребенка. Она похожа на него. Оба они, когда что-то начнут, не знают, как остановиться.
Бениньо внезапно начал нюхать воздух. Он встал и подошел к плите.
– Он действительно застенчивый? – спросил я Нестора.
– Он застенчивый и эксцентричный, – отвечал Паблито. – Он будет таким до тех пор, пока не потеряет свою форму. Хенаро говорил, что рано или поздно все мы потеряем свою форму, так что не имеет смысла делать жалкие потуги, пытаясь изменить себя так, как говорил нам Нагваль. Хенаро сказал, чтобы мы наслаждались жизнью и ни о чем не заботились. Ты не знаешь, как наслаждаться вещами, а мы не знаем, как сделать себя ничтожными. Ты и женщины заботитесь и пытаетесь. Мы, с другой стороны, наслаждаемся. Нагваль называл делание себя жалким «безупречностью». Мы же называем это глупостью, правда?
– Говори за себя, Паблито, – сказал Нестор. – Бениньо и я думаем иначе.
Бениньо положил мне в миску еды и поставил ее передо мной, потом он обслужил остальных. Паблито изучил миски и спросил Бениньо, где он нашел их. Бениньо сказал, что они были спрятаны в ящике, который показала ему Ла Горда. Паблито доверительно сказал, что миски принадлежали им до разрыва.
– Мы должны быть осторожными, – сказал Паблито нервно. – Миски, несомненно, заколдованы. Эти суки вложили что-то в них. Я буду лучше есть из миски самой Ла Горды.
Нестор и Бениньо начали есть. Тут я заметил, что Бениньо дал мне коричневую миску. Паблито, судя по всему, очень тревожился. Я хотел успокоить его, но Нестор остановил меня.
– Не принимай его всерьез, – сказал он, – он любит быть таким. Он сядет и будет есть. Тут ни ты, ни женщины ничего не сможете сделать. У тебя нет способа понять Паблито – такого, каков он есть. Ты ожидаешь, что все будут похожи на Нагваля. Ла Горда единственная, кто относится к нему спокойно, но не потому, что она понимает, а потому, что потеряла форму.
Паблито принялся за еду, и мы вчетвером прикончили горшок с бобами. Бениньо помыл миски и тщательно спрятал их обратно в ящик, а затем все удобно уселись вокруг стола.
Нестор предложил пойти, когда стемнеет, в близлежащую долину, куда обычно ходили дон Хуан и дон Хенаро. Мне почему-то совсем не хотелось этого. Я чувствовал себя в их компании не очень уверенно. Нестор сказал, что они привыкли ходить в темноте и что искусство мага заключается в том, чтобы остаться незамеченным даже в толпе. Я рассказал им, как дон Хуан однажды оставил меня одного в пустынном месте в горах не слишком далеко отсюда. Он потребовал, чтобы я полностью сконцентрировался на попытке остаться незамеченным. Он сказал, что люди в этой местности знают друг друга в лицо. Там было не очень много людей, но те, кто там жил, постоянно ходили вокруг и могли засечь чужака за несколько миль. Он предупредил, что многие из этих людей имеют огнестрельное оружие и им ничего не стоит подстрелить меня. «Не беспокойся насчет существ из другого мира, – сказал тогда дон Хуан, смеясь. – Мексиканцы куда опаснее».
– Так оно и есть. Вот почему Нагваль и Хенаро были такими артистами. Дон Хуан всегда говорил, что не существа другого мира опасны, а опасны-то как раз мексиканцы. Нагваль и Хенаро научились быть незаметными среди всего этого. Они владели искусством сталкинга.
Было еще слишком рано для нашей прогулки в темноте. Я хотел воспользоваться этим временем, чтобы задать Нестору свои критические вопросы. Пока еще я почему-то избегал этого. Какое-то странное ощущение предостерегало меня не задавать вопросов. Было так, словно моя заинтересованность сместилась после ответа Паблито. Однако Паблито сам пришел мне на помощь и внезапно затронул эту тему, словно прочитав мои мысли.
– Нестор тоже прыгнул в пропасть в тот день, как и мы, – сказал он. – В результате этого он стал Свидетелем, ты стал Маэстро, а я – деревенским идиотом.
Я попросил Нестора рассказать мне о его прыжке в пропасть. Я старался, чтобы вопрос выглядел так, словно это интересовало меня весьма умеренно. Но Паблито осознал подоплеку моего деланого безразличия. Он засмеялся и сказал Нестору, что я так осторожен потому, что остался глубоко разочарован его собственным рассказом об этом событии.
– Я бросился после того, как вы сделали это, – сказал Нестор. Он взглянул на меня, как бы ожидая нового вопроса.
– Ты прыгнул сразу после нас? – спросил я.
– Нет. Мне потребовалось еще некоторое время для подготовки. Хенаро и Нагваль не сказали мне, что делать. Тот день был самым важным для каждого из нас, – сказал Нестор.
Паблито выглядел подавленным. Он встал со своего стула и прошелся по комнате. Затем он снова сел, качая головой в жесте отчаяния.
– Ты действительно видел, как мы бросились с края обрыва? – спросил я Нестора.
– Я – Свидетель, – сказал Нестор. – Быть свидетелем – мой путь знания. Рассказывать вам безупречно то, чему я был свидетелем, – мое задание.
– И что же ты на самом деле видел? – спросил я.
– Я видел, как вы оба, держась за руки, подбежали к краю, – сказал Нестор, – а затем я видел вас обоих как воздушных змеев в небе. Паблито двигался дальше по прямой линии, а затем упал вниз. Ты немного поднялся, а затем продвинулся на небольшое расстояние от края, затем упал.
– Но мы действительно прыгнули вместе со своим телом?
– Ну да. Я не думаю, чтобы это можно было бы сделать другим способом, – сказал он и засмеялся.
– Может быть, это была иллюзия? – спросил я.
– Что ты хочешь выяснить, Маэстро? – спросил он сухо.
– Я хочу узнать, что действительно случилось, – ответил я.
– На тебя случайно не нашло помрачение, как на Паблито? – сказал Нестор со странноватым блеском в глазах.
Я попытался объяснить ему природу моего недоумения в связи с прыжком. Он не выдержал и перебил меня. Паблито вмешался, чтобы призвать его к порядку, и они стали пререкаться. Паблито прекратил спор и проскакал вокруг стола, полусидя на своем стуле.
– Нестор не видит дальше своего носа, – сказал он мне. – То же самое с Бениньо. Ты ничего не получишь от них. Так что все мои симпатии на твоей стороне.
Паблито захохотал, трясясь всем телом, и закрыл лицо шляпой Бениньо.
– Что касается меня, то я знаю, что вы оба прыгнули, – внезапно взорвался Нестор. – Нагваль и Хенаро не оставили вам другого выбора. Это было их искусство – сначала загнать вас, а потом отвести к единственным воротам, которые были открыты. Итак, вы двое бросились через край. Я был