Наверное, я был не совсем прав, употребив слово «уязвимость». Поведение литосферы труднопредсказуемо. Современная наука не может сказать наверняка, где именно на планете в следующий момент произойдёт землетрясение. В Турции и Сирии оно назревало сто лет, но и после 2023 года там не стало безопаснее, хотя Аравийская плита сместилась на целых три метра.
– Господин Хорши, давайте ближе к делу. Нам нужны как можно более достоверные с точки зрения прогноза карты сейсмоопасных районов, расположенных в морях вокруг Евразии. Я вас правильно понимаю: это Средиземное море и Тихий океан?
– А почему именно в морях?
– Хорши, не задавайте лишних вопросов. Просто сделайте качественно свою работу – и вы получите хорошие деньги. Сколько времени вам нужно? Вы потратили сейчас четыре дня на поездку в Ванкувер. Надо навёрстывать.
– На карты в районе Тихого океана потребуется две-три недели, это моя специализация. На Средиземноморье больше, информацию надо искать и систематизировать. Кстати… в Ванкувере я слушал доклад молодого учёного из России, совсем девчонки. Она очень подробно и интересно рассказывала про свои исследования как раз в связи с турецким землетрясением.
– Что за польза нам от русской девчонки?
– Польза могла бы быть. Я с ней пообщался после её доклада. Она мечтает уехать из России, говорила, что не любит эту страну. На войне у неё погибли родственники, кажется, даже отец и ещё кто-то.
– Вот это уже интересно. А доклад свой она делала на каком языке? На русском?
– О, нет! На хорошем английском. Иначе её, скорее всего, не допустили бы к участию в симпозиуме.
– Сегодня же свяжитесь с ней – надеюсь, вы знаете, как это сделать? Пригласите её… в свой университет для начала. А там уже мы с ней поработаем. Спасибо, господин Хорши, на сегодня вы свободны.
За сейсмологом закрылась дверь кабинета управляющего, за столом остались трое, включая Джона. Крот обратился к специалисту по гидродинамике:
– Ваше слово, господин Кранк.
Кранк, невысокий, почти лысый человек лет сорока пяти, ответил не сразу.
– Мне кажется, господин Крот, я начинаю понимать суть вашего замысла. Вы хотите устроить вокруг континента Евразия искусственные землетрясения, ведь так? Я немного занимался сейсмологией. Поэтому представляю порядок сил, которые приводят в движение тектонические плиты. Создать такие силы даже при помощи термоядерного взрыва, мощность которого доступна сейчас, невозможно.
– А если это несколько взрывов? Пять, десять? – спросил Крот.
– Предположим… максимальный эффект от нескольких взрывов можно получить только в случае, если их ударные волны, накладываясь друг на друга, войдут в режим резонанса. – Кранк говорил медленно, очевидно размышляя и подыскивая нужные слова.
– Наверное, землетрясение средних магнитуд, уровня шестого-седьмого или даже до девятого, спровоцировать удастся. Поскольку вы планируете использовать водную среду, наибольший разрушительный эффект может получиться не от землетрясения, а от цунами. А какой ещё эффект может получиться, прогнозировать просто невозможно. Как минимум ещё извержения вулканов. Что будет с планетой и её населением, причём не только на Евразийском континенте? А может быть, в первую очередь на других континентах. Вы предлагаете мне поучаствовать в убийстве миллионов людей? Возможно, и в своём самоубийстве? И что я буду делать со своим гонораром?
– Я чувствую, – сказал Крот, – что сделал правильный выбор, пригласив именно вас. Вы проницательны, а человек, который хорошо представляет, что и для чего он делает, обязательно достигнет лучшего результата, чем тот, который витает в облаках иллюзий. Решение, господин Кранк, принято. Механизм запущен… И я в нём, так же как и вы, – всего лишь исполнитель. Вы, Кранк, должны не просто поучаствовать, а сделать этот процесс максимально эффективным. Термоядерное взрывное устройство – штука дорогая, и мы не должны выбросить деньги на ветер.
Крот поднялся со своего кресла и прохаживался теперь вдоль стены-окна кабинета, целиком выполненной из стекла.
– Вы ведь в курсе, что мы построили космический корабль для межпланетных и даже межгалактических путешествий? Так что наблюдать за тем, что будет происходить с нашей планетой, вы сможете издалека, через иллюминатор. Скажу ещё вот что. Вы, безусловно, один из крупнейших специалистов в своей области. Но если вы откажетесь от этой работы, её обязательно выполнит кто-нибудь другой. Вы представляете, Кранк, сколько будет стоить билет на наш корабль через некоторое – надеюсь, небольшое – время? А для вас он бесплатный.
Когда Кранк тоже покинул кабинет, Майкл обратился к Джону:
– Нарисуй для него билет на «Шерхан», покрасивее. Завтра вручим.
– Хорошо. Список пассажиров корректировать?
– А разве я сказал что-нибудь про список пассажиров?
Глава V
– Вы знаете, Света, для того чтобы попасть в число претендентов на участие в симпозиуме, мне пришлось объявить, что я – гей.
Глаза у Светы непроизвольно расширились, и это не ускользнуло от внимания Стивена Хорши.
– Вы напрасно испугались. Несмотря на то что вы мне нравитесь, мне не приходит в голову к вам приставать. У меня дома в Нейсвилле жена и сын. Ему пять лет. Знаете, мне так запомнился ваш рассказ про свою страну, про желание уехать. Я вам очень сочувствую. И очень надеюсь, что вы сможете найти то место на земле, где вам будет спокойно и уютно. Когда я сказал господину Кроту, что вы хотите уехать из России, я верил, что помогаю вам. Я и сейчас в это верю. Хочу добавить только одно: будьте осторожны. Не всегда люди, которые заинтересованы в нашей работе, заинтересованы также и в нас. Может быть, я не совсем понятно выражаюсь…
– Спасибо, господин Хорши. Думаю, что я вас вполне поняла.
Хорши, посмотрев Свете в глаза, встретил совсем не по возрасту серьёзный взгляд.
До этого дня в кабинете отца Макс был только один раз, года два назад.
– Ну привет, Макс! Мы оба не предполагали, как много нам придётся пережить за время разлуки, правда?
– Да, папа.
«Ты даже не подозреваешь, насколько ты прав», – думал в это время Макс.
– Ты, пожалуй, повзрослел. А почему Африка? Рассказывай всё по порядку. Мама где? С ней всё хорошо?
– Они не думали, что я сбегу, я им говорил, что мне даже нравится у них. Поэтому не сильно меня контролировали. Доехал – где автостопом, где электричками – до Одессы. А там – на зерновозе. Никогда не видел столько крыс, как в том трюме. В Бенгази я вышел к полицейским, попросил прочитать чип. Они сами предложили позвонить тебе в резиденцию. Мама их боится. Хотя они устроили её на работу, в какую-то лабораторию по травам, но всё время за ней наблюдают. Думают, что ты станешь её вызволять и тогда они смогут тебя шантажировать. Они просто больные. Говорили про тебя всякую чушь. Например, что ты собираешься взорвать Землю и улететь на другую планету. Это же всё – неправда?
Макс смотрел в глаза отца и пытался сейчас окончательно понять, сохранилась ли надежда на то, что этого человека, которого он ещё недавно считал одним из самых близких, просто оговорили.
Таких прямых вопросов Майкл не ожидал. Когда-то они проводили вместе с Максом много времени. За играми, в спортзале. Кажется, понимали друг друга с полуслова. Правда, это всё было очень давно.
Теперь ему нужно было откровенно врать.
Внутренняя борьба, происходившая в голове Майкла, хотя и не заняла много времени, не осталась незамеченной для Макса.
– Макс, ты употребил нужное слово. Конечно же, это чушь. Правда в том, что мы готовимся к космическому путешествию. Новые планеты, неизведанные миры. Ты не хотел бы быть их первооткрывателем? Кстати, эти часы у тебя на руке – те, что я подарил? Мне приятно, что ты их сберёг.
– Да, это те часы. Но зачем ты запер нас на вилле? – спросил Макс, не обратив внимания на явное желание отца сменить тему разговора.
– Видишь ли… твоя мама переволновалась из-за того жуткого несчастного случая в «Инкубаторе», и она могла наделать глупостей. Нужно было на какое-то время отвлечь её от этих проблем. И рядом с ней должен был быть близкий человек. Если бы не идиотская выходка русских с вашим похищением, вы с мамой на следующий же день были бы дома.
«Складно всё, логично», – думал, слушая отца, Макс. На это и настраивал его Виктор. Было бы странно, если бы Крот не продумал оправдание любому своему действию.
– Майкл, ты и не говорил, что у тебя такой большой и красивый сын! – Гретта, войдя в кабинет вместе с Джоном, положила на стол перед шефом пачку фотографий.
– Макс, ты должен подробно рассказать обо всём, что там видел, о тех, с кем общался. Для начала посмотри.
На фотографиях, которые по очереди показывал ему Джон, Макс узнал и Виктора Сергеевича, и Андрея Юрьевича.
– Я этих двоих видел пару раз, вначале. Вместе с другими, с которыми общался часто, но их здесь нет. Все хотели что-то выпытать у меня, но я же ничего не знаю.
Следуя совету Виктора, он не стал врать. Обмануть детектор он бы, конечно, не сумел.
Чтобы попасть в круглое абсолютно секретное помещение под куполом, в котором Крот мог общаться с голограммой своего патрона, нужно было пройти через три двери, каждая из которых – со своим паролем. Об этом помещении знал кроме него только Джон. Но попасть на аудиенцию вместо Майкла он мог только в одном случае, а именно – когда браслет с руки шефа оказался бы на его руке. То есть в случае смерти Майкла.
К слову сказать, существовало также в резиденции, рядом с кабинетом управляющего, ещё одно секретное помещение, комната, о которой знала только Гретта.
– Здравствуйте, господин Лански!
Пройти дальше середины этого круглого зала во время сеанса связи было невозможно, как невозможно сблизиться двум одноимённым полюсам магнитов.
Внешность господина Лански: седой, высокий, чуть полноватый мужчина с тонкими чертами лица – была настолько же приятна, как и его бархатный голос, внушающий собеседнику огромное доверие.