– И что же предпринимает в этой ситуации Крот?
– Пока ничего.
– Хорошо, Джон, что ты мне об этом рассказал. Держи меня в курсе. Вообще мне, как и тебе, кажется, что Крот не всегда и не всё делает правильно. Думаю, что он свою миссию уже выполнил. Ещё я думаю, что ты сможешь заменить его. Ты исполнителен, не задаёшь лишних вопросов…
Открою тебе маленькую тайну. Те чипы сотрудников «ГТК», которые обслуживает моя клиника, включая и твой, – они не только чипы или не совсем чипы. Они в том числе выключатели. Да, а куда деваться? Не бойся, они сработают при необходимости практически мгновенно и почти не больно. Как думаешь, кто этими чипами управляет? Вижу по твоим глазам: правильно понимаешь. Но даже ты понимаешь не всё.
Во мне тоже есть чип. Но он немного сложнее, у него больше функций. Так, например, он меня охраняет. Он даже лечит меня, вплоть до того, что может восстанавливать работоспособность умерщвлённого тела. Не в такой мере, конечно, как в «Терминаторе-2». Из лужиц, похожих на ртуть, я не превращусь снова в человека. Но тем не менее я – почти робот и почти бессмертен. И тебе не нужно меня бояться, Джон. Я думаю, мы сработаемся.
Ничего, что я с тобой так разболтался, так разоткровенничался? Ты ведь никуда не торопишься? Так мало людей, с которыми можно поговорить или хотя бы высказаться. Разве только собака может слушать и не делать вид, что она умнее тебя.
Знаешь, когда я задумываюсь про искусственный интеллект, про роботов… я сравниваю роботов и людей, и мне становится даже немного страшно.
Всё поведение человека обусловлено его желаниями, которые суть продолжение его физиологии. Захотелось поесть – он идёт в кафе или магазин. Накопились гормоны, захотелось любви – к жене, подруге или в бордель. Накопились отходы жизнедеятельности – в туалет. Даже изготовление или потребление продуктов искусства – это в конечном счёте отражение химических процессов, происходящих в клетках организма.
А чем может быть обусловлено поведение робота? Да, мы знаем. Программой, в которой главным пунктом значится: подчиняйся человеку и при этом ему не навреди. Но ИИ сам себя может программировать. Что он тогда поставит в приоритет? Не говоря уже о более сложных вещах, социальных, об отношениях не между отдельными людьми, а коллективами. Народами.
Мне, например, коммунистическая идея не кажется плохой. Но почему она не смогла реализоваться? Человеческий фактор. Если поручить ИИ построить коммунизм, это может получиться… Думаю, у нас хорошие перспективы. И, несмотря на всё то, что может сейчас произойти, лаборатории и производства не пострадают и продолжат работать. И моя клиника – тоже.
Ну да ладно. У нас ещё будет предостаточно времени для общения. Я думаю, Джон, мне нет необходимости объяснять тебе, что афишировать его не надо? По крайней мере, до той поры, пока всё здесь правильно сорганизуется.
Огромный шар с синими океанами и коричневыми континентами, частично спрятанными под где-то прозрачной, где-то густой вуалью облаков, казался неподвижным под зависнувшим над ним «Шерханом». Макс каждые несколько минут снова и снова прилипал к иллюминатору и любовался колыбелью человечества, которое здесь выросло, повзрослело. А сейчас чего от него ждать? Теперь этот гигантских размеров шар оказывался таким беззащитным.
Максу всё происходящее в последние месяцы с ним, с мамой, с Ричи казалось сейчас нереальным, невозможным. А тем более то, к чему он готовился прямо сейчас. Отсутствие земного притяжения сказывалось, похоже, и на мыслях, которые болтались в черепной коробке, не находя точки опоры.
Виктор предупреждал, что, скорее всего, во время боевых действий на «Шерхане» включится система искусственной гравитации. Поэтому, когда раздражающее состояние невесомости сменилось тоже не совсем обычным, но уже более приятным состоянием тела, Макс понял, что пора действовать. Вышел из своей каюты, привыкая к новым ощущениям. Кольцевые коридоры неслучайно с двух сторон оборудованы удобными поручнями.
Слава богу, никого не встретив, он спустился со своей второй палубы на четвёртую. Невдалеке от 17-й и 18-й кают прогуливался охранник.
– Скажи, а подняться на третью палубу с какой стороны ближе?
Охранник показал Максу правой рукой вдоль коридора, чуть отвернувшись, и в этот момент получил резкий тычок в печень. Он упал как подкошенный.
Снять связку карточек-ключей с пояса лежащего тела Максу удалось не сразу, руки немного дрожали от волнения. Он открыл сначала каюту Ричи, на ходу хлопнул его по плечу, потом выпустил Свету. Обниматься было некогда, просто взял её за руку и увлёк за собой.
– Ричи, вниз и направо.
Панель над шлюзом светилась зелёным цветом. Пока люк шлюза плавно открывался, сверху, с лестничного пролёта, послышались какие-то крики. Света и Ричи уже юркнули внутрь катера. Макс снял с руки браслет с часами и изо всех сил ударил циферблатом по наружной металлической окантовке люка, потом выкинул на площадку перед шлюзом часы и только после этого быстро притворил люк.
– А что это ты сейчас сделал? – спросила Света. – Попрощался со своим прошлым?
– Пожалуй, ты права… Расскажу позже, сейчас время дорого. Ну что, Ричард Львиные Уши, твой выход. Сможешь завести этот мотоцикл?
– Я-то, может, и заведу, но сесть за руль придётся тебе. А я попробую выйти на связь. Соскучился по клавиатуре.
– Мужики, гляньте. Этот «Койот» как-то непонятно двигается. Или у него что-то с управлением не так, или он ещё ездить не научился.
«Шерхан» с расстояния километров трёх был хорошо виден невооружённым глазом через панорамный иллюминатор военной космической станции – ВКС-242. А на мониторе «Койот» занимал сейчас почти весь экран.
Движения катера действительно были более чем странными. Сначала он резко отпрыгнул от корабля и устремился прочь как ошпаренный. Потом остановился и завис на одном месте. Затем «поехал» снова, уже медленно, при этом отклонился от своей продольной плоскости в одну сторону на градусов сорок пять, затем – в другую. При этом он направлялся гораздо правее ВКС.
Но вот теперь он, как будто ему показали направление, развернулся и двинулся прямо к тем, кто так пристально за ним наблюдал. Приостановился.
– А вам не кажется, что он шмальнуть в нас собирается? Прицеливается, может? Давайте-ка я его встречу нашей конфеткой.
– Сержант, погоди, отставить конфетку. Третий на связи.
Тем временем «Койот» взял и сделал полный оборот вокруг своей вертикальной оси. А потом – вперёд и вверх сальто-переворот.
– Товарищ третий, они нам тут элементы фигурного катания показывают. Почти тройной тулуп. Понял. Есть принять как родных. Мужики, генерал говорит, что это наши. Открываем грузовой отсек.
Когда створки грузового отсека закрывались за катером, три «Койота» вынырнули из-за «Шерхана» и устремились к ВКС-242. Средний – в лоб, а два других – по охватывающим траекториям слева и справа.
– Ну, вот эти, похоже, ездить умеют. Сержант, ты не спишь? Где твои конфеты?
Оперативное совещание Виктор проводил в режиме видеосвязи.
– Судя по поведению «Шерхана» – висит, как кусок вяленого мяса на верёвочке, – твои часы, Максим, выполнили своё предназначение. Хотя ты и не военнослужащий Российской армии, но награду за успешно проведённую операцию заслужил. Чтобы не терялись в догадках те, кому Максим не успел рассказать про свои часы и ту роль, что они в нашей операции сыграли, коротко поясню. Наши специалисты по современным видам вооружений превратили эти часы в эксклюзив, единственную в своём роде гранату, в которой поражающим элементом стали не осколки, а газ. Он был закачан под давлением в корпус часов. Вместо выдёргивания чеки требуется разбить стекло циферблата, и через четыре секунды газ взрывообразно вырывается наружу. Смешиваясь с кислородом воздуха, он превращается в боевое усыпляющее вещество. Распространяется мгновенно. Концентрация – с запасом на два внутренних объёма «Шерхана», засыпание происходит за несколько секунд. Газ не имеет ни цвета, ни запаха, поэтому понять, что происходит, вдохнувший его человек не может. Активная усыпляющая фаза – шесть часов. За это время каждый хоть раз откроет свою каюту. Правильнее сказать – второго раза не потребуется… А через двадцать шесть – тридцать часов молекулы газа полностью распадаются, и потом дыши сколько хочешь.
Уснул экипаж с пассажирами четыре часа назад, первые начнут просыпаться через тридцать пять – тридцать семь часов. У них будут немного болеть головы – у кого больше, у кого меньше.
За пять-шесть часов до этого времени мы должны быть на борту. Для того чтобы поместился десант с необходимым количеством бойцов, «Койот» не подходит. И для последующей операции – складывания штабелями всех, кто там внутри, и отправки на Землю – тоже. Больше всего подходит корабль наших друзей из Космического Сообщества. Они утверждают, что у них есть подходящий трансформируемый шлюз, при помощи которого они смогут пришвартоваться к «Шерхану».
Максим, поскольку географию и внутреннее устройство «Шерхана» ты знаешь лучше всех присутствующих, твоя помощь на этом этапе тоже необходима.
Теперь, майор, к тебе. Первую атаку вы отбили, молодцы. Нет сомнений, что основное сражение как раз начинается. Удачи, ребята.
Первый удар ракетой по кораблю сэров был ожидаем и легко отражён с помощью одного из четырёх охраняющих его «Хищников». Но сразу же стало ясно, насколько ближний космос оказался напичкан спутниками, способными вести военные действия. Вспышки от пусков ракет, от взорвавшихся перехваченных ракет в течение нескольких минут напоминали праздничный салют в тёмном ночном небе. Сильно пополнившийся экипаж корабля сосредоточился на выполнении своей задачи и даже не подозревал, насколько жарко было снаружи.
Неожиданностью для приготовившихся к высадке на «Шерхан» десантников стало то, что при попытке пристыковаться «Шерхан» вдруг пришёл в движение и стал уходить от корабля сэров. Взоры всех присутствующих возле экрана поневоле обратились на Макса. Как будто он всех обманул, когда сказал, что там все должны были уснуть…