Владимир явно не был готов к тому, что в знаменитом, загадочном и престижном Центре «Орион» к нему будут обращаться по имени-отчеству, хотя он не раз уже после победы в конкурсе «Я – лидер!» слышал – от кого-то с завистью, от многих с восхищением, – что перед ним теперь «открыты все двери».
– Вячеслав Александрович! Ваше приглашение на кастинг – уже честь для меня. Но я пока не очень представляю, в каком качестве я мог бы работать в вашем Центре…
– Сейчас расскажу. Центр «Орион» организовался почти десять лет назад. Первые два-три года мы практически нищенствовали, хотя под крылом Центра собрались ребята, которые уже умели многое. Мы на спор вызвались сделать робота, который заставил бы общающегося с ним человека поверить, что он живой. Если бы мы проиграли, нас бы выселили из этого вот помещения – точнее, из той его небольшой части, которую мы тогда занимали. Это означало бы нашу самоликвидацию. В случае выигрыша мы получили бы деньги на развитие. Мы сделали робота-бомжа.
– Это случайно не тот робот, которого звали Кореш?
– Именно. Вот и вы слышали.
– Да, но, наверное, эта история за годы обросла слухами, которые мало соответствуют действительности.
– Я расскажу вам, как всё было на самом деле. Общеизвестно, что тело человека асимметрично. Первые роботы с телом, в котором левая и правая половина были абсолютно зеркальны, как раз этим себя и выдавали. У нашего Кореша левая нога была короче на три сантиметра, поэтому он прихрамывал. Нос смотрел чуть вправо, уши слегка отличались по размеру… Он шепелявил. Мы научили Кореша разговаривать на сленге маргиналов и подворотен, профессионально ругаться матом. Рассказывать анекдоты и истории из жизни бомжей. Пить вино. У него отрастали волосы, раз в неделю он брил усы и бороду. Он нашёл себе друга, которого звали Николай. В химкинских подвалах летом и на чердаках зимой они прожили вместе целый год.
И вот однажды у него слетела микросхема. Николай, проснувшись утром рядом с ним, неподвижным, вызвал скорую. Врачи, не обнаружив ни пульса, ни дыхания, вызвали перевозку. Только в морге на табличке, на спине, прочитали наши контакты, связались с нами, и мы забрали Кореша.
Самое интересное было дальше. Николай захотел попрощаться с другом, пришёл в морг, и его отправили к нам. Как вы думаете, что он сказал? Раз, говорит, вы его забрали из морга, значит, он не умер. Мне, говорит, пофиг, что у него внутри: железо, пластмасса, микросхемы. Вы мне говорите, что восстановить его очень дорого стоит? Если, говорит, у него нет денег, чтобы вылечиться, я продам свою почку.
– И это означало, что вы выиграли пари.
– Мало того. Наш оппонент подарил нам денег в десять раз больше, чем проспорил. С той поры мы – лучшие друзья.
– История, которую вы рассказали, говорит о том, что в вашем Центре работают специалисты высочайшего уровня. Тем более актуален мой вопрос: чем же я могу быть вам полезен?
– Объясню. Во-первых, скажу, что вы явно скромничаете. Вам двадцать четыре года. Вы получили фундаментальное образование, окончили с отличием факультет управления и прикладной математики Физтеха. Параллельно – Экономический университет. Параллельно участвуя в конкурсах «Я – лидер!», в последнем вошли в десятку финалистов. Я не стану перечислять ваши звания от участия в международных олимпиадах…
– Похоже, вы знаете обо мне всё.
– Владимир Максимович! После сегодняшнего теста мы знаем о вас больше, чем вы сами знаете про себя! Но образование, знания – это не всё и даже не главное. Сейчас мы работаем над созданием роботов-педагогов, роботов-воспитателей, роботов-психологов. Думаю, нет нужды объяснять, насколько важно качество материала, который мы будем вкладывать им в голову. Робот – он же как ребёнок. Как его воспитаешь, чему научишь, с тем он и пойдёт во «взрослую» жизнь, к людям.
Третий рейх, уже агонизируя, создал «Гитлер-югенд». Подросток с фаустпатроном в руках был страшнее, чем специально обученный тридцатилетний эсэсовец. Разве это не прообраз биологического робота, умеющего только убивать, у которого отключено всё, что касается морали? А ведь это – «человеческий детёныш», которому, казалось бы, ничто человеческое не должно быть чуждо. Почти то же почти получилось у киевских неонацистов через восемьдесят лет. Поэтому очень важно, кто и чему будет учить детей нашего Центра. А самое важное – как мы будем их учить. Мы разработали и уже применяем методику, при которой ученик подключается к подсознанию своего учителя и копирует, без преувеличения, его мировоззрение.
Владимир Максимович! Мы хотим пригласить вас в качестве учителя для наших роботов. Тест, который вы сегодня прошли, – это тест на человеческие качества. На данный момент, пока мы не оформили наши отношения, я не могу поделиться с вами более подробной информацией. Во-первых, нужно ваше окончательное согласие.
– Я ведь подписывал документ, где соглашался на тестирование.
– Да, но только на тестирование. Вы дали нам разрешение заглянуть вам в душу, чтобы понять, можем ли мы доверить вам быть учителем наших роботов. А теперь нужно будет заключить контракт с оговорёнными условиями. Прежде чем мы сможем его подписать, с результатами теста должны ознакомиться наши сотрудники, отвечающие за этот проект, и его куратор. Я уверен, что возражений не будет, но процедуру надо соблюсти. Поэтому предлагаю вам до десяти часов понедельника всё обдумать – вам хватит четырёх дней? Тогда, надеюсь, до встречи!
Центр «Орион» нашёл себе место на северо-западе Московской области, в нескольких километрах от Зеленограда. На въезде Владимира попросили выйти из машины, открыть багажник, затем пройти через двухметровый коридор-тоннель.
– Проезжайте, первый корпус справа. Вас ожидают, второй этаж, комната 202.
В обе стороны от КПП уходил трёхметровый забор, который уже через полсотни метров скрывался за деревьями и кустами. Казалось, что это территория девственного, но при этом очень ухоженного заповедного леса.
В прошлый приезд, на тестирование, Владимир попал в Центр в салоне бусика с сильно тонированными стёклами, через которые мало что смог разглядеть. Сейчас он с интересом вертел головой.
Ехать до первого корпуса нужно было почти километр. С левой стороны от двухполосной дороги с идеальным покрытием среди зелени расположились спортивные площадки: баскетбольная, теннисный корт. Чуть в глубине – здание из стекла, похожее на Дворец спорта. Справа тянулась берёзовая роща. Пение птиц приглашало прямо сейчас выйти из машины и погулять в этой роще, где уже за ближайшими кустами просматривались живописные изгибы неширокого ручья. Что ж, очень привлекательное место для творческой работы…
Парковка перед корпусом была наполовину занята. Владимир нашёл свободное место, подключился к зарядному устройству. Пока что он не встретил ни одного человека, не считая двух охранников на КПП.
Дверь в комнату 202 была приоткрыта. Кроме Вячеслава Александровича за столом непринуждённо расположился солидного вида сорокалетний мужчина с аккуратно подстриженными рыжими усами и бородой и уже появляющейся на лбу лысиной.
– Заходите, Владимир Максимович. – Вячеслав Александрович поднялся навстречу вошедшему, но смотрел не на него. – Господин Стокк, вот наш тот самый претендент номер двадцать один. – И снова к Владимиру: – Знакомьтесь. Глава корпорации «Веб фактори» господин Ричард Стокк.
Он не успел ещё договорить эту фразу, когда у Владимира вырвалось:
– Дядя Ричи?!
Глава корпорации раскинул руки в стороны, вышел из-за стола, сначала пожал Володину руку, потом обнял его и сказал:
– Вот это сюрприз!
Глаза Вячеслава Александровича сделались квадратными от удивления.
– Вы знакомы?
– Немного, – ответил за двоих дядя Ричи. – Это мой крестник. Ну что же. Я всегда говорил, что у твоих родителей должны получиться хорошие дети! Как они поживают?
Он уселся обратно за стол, жестом пригласив Володю сесть напротив, как будто это он был здесь хозяином. Володя уже и забыл, что пришёл на самую на сегодняшний момент важную встречу в своей жизни, и, тоже не обращая внимания на Вячеслава Александровича, выпалил:
– Не разговаривают уже три дня!
– Что? Не разговаривают? Придётся мне их повоспитывать. Кстати, я ведь к вам должен прийти двенадцатого числа. Итак, – Ричард довольно долго и внимательно смотрел на Вячеслава Александровича, – нет нужды мне задавать этому молодому человеку дополнительные вопросы. Я его хорошо знаю. Думаю… думаю, он нас не подведёт. Оформляйте.
– Роботы-воспитатели, даже необязательно человекообразные, – это совсем не те роботы, которые нас сейчас повсеместно окружают, – Вячеслав Александрович вводил Владимира в курс дела. – Начнём с очень короткого экскурса в историю развития робототехники, как раз успеем дойти до вашего рабочего места. Или роботехники, как понравилось называть эту отрасль переводчику Айзека Азимова. Мне лично, кстати, нравятся больше других произведения Роберта Хайнлайна.
– Вы знаете, и мне тоже!
– Прекрасно, что и в этом наши взгляды совпадают. Первым роботом мы считали девушку, которая звонила нам на домашний телефон и приятным голосом сообщала, что если, мол, вы не будете в срок оплачивать коммунальные платежи, то для начала вам отключат свет, потом… ну и так далее. Потом появились навигаторы. Позднее – роботы-водители: грузовиков, трамваев, поездов метрополитена. Их снабдили «руками» и «ногами», чтобы поворачивать руль и нажимать на педали. Тренажёры, на которых обучаются операторы станков и комбайнов, водители, машинисты, пилоты, не говоря уже о беспилотных аппаратах воздушных, надводных и подводных. Автоматические производственные линии, цеха и заводы – тоже суть роботы. Самые разные собакообразные и человекообразные роботы…
Отдельная тема – роботы военного назначения. Робот-солдат стреляет без промаха, не боится смерти, не устаёт. Главное – чтобы правильно отсортировывал чужих от своих. Но сколько было случаев, когда робот направлял своё оружие против своего же оператора! Но всё это – про другое.