Теперь о том, при чём здесь море Дьявола. Как я уже сказал, станция почти неподвижна над определённой точкой земного экватора. Но слова «почти» здесь не должно быть. На расстоянии от Земли около тридцати шести тысяч километров желательно не выходить из углового коридора примерно два – два с половиной километра в пересчёте на длину орбиты. Возможно, обеспечение такого точного положения станции путём постоянного маневрирования, что, опять-таки, вызывает помехи, недостижимо. Возможно, достаточно будет держаться в коридоре десять – двадцать километров. Это нужно проверять.
Для получения с Земли сигнала гарантированного качества Александр Викторович и предложил сигнал на станцию посылать одновременно из трёх точек, расстояния от которых до станции должны быть кратны одной постоянной величине. В качестве обоснования своей точки зрения академик, опять-таки, обращается к божественному началу. Мол, давным-давно доказано, что эффект от молитвы пропорционален количеству собравшихся в церкви и произносящих её верующих. Чем больше, тем лучше, но как минимум три.
Эти три точки расположились так: озеро Байкал, море Дьявола и – Виктор Сергеевич, вы не поверите! – Индийский океан, точно в том месте, где был остров Сент… С точки зрения унификации оборудования и средств его базирования – водная среда, три одинаковых судна – идеальное решение.
Мы запросили в ВОСК разрешение на работу на геостационарной орбите с указанием даты и продолжительности процесса. Запрос оформлен по всем правилам, ответа ждём буквально с минуты на минуту. Приглашён представитель ВОСК.
– А что такое ВОСК? – спросил Володя.
– Всемирная организация сотрудничества в космосе.
– И вот когда сеанс связи будет записан в требуемом качестве в присутствии международного наблюдателя, он приобретёт юридическую силу.
Весь рассказ Макса Ричард слушал с раскрытым от удивления ртом.
– Слушай, Макс! Как давно ты висишь в космосе, занимаешься космическими исследованиями, геостационарными спутниками? Ты мне ничего об этом не говорил!
– А разве тебе, – отвечал Макс, – уже можно доверять секретную информацию, не опасаясь, что ты захочешь продать её какой-нибудь разведке?
– Ну что, съел? – спросил Ричарда Виктор Сергеевич.
Ричи в ответ только покачал головой и похлопал глазами.
– Вот это семейка. Дай вам волю, вы планету с орбиты заставите свернуть и в другую сторону вращаться! С кем я связался?!
– Если по остальным темам всё, нужно обсудить теперь нюансы поездки Володи во Флориду, – сказал Джеральд.
– Хотелось бы и мне поехать вместе с ним, – сказал Макс.
– Для чего? – не дав возразить Володе, спросил Макса Виктор Сергеевич. – Даже если бы ты был Рэмбо или Терминатором. Во-первых, ты нужнее здесь, в роли организатора сеансов связи, чем там, в роли лишнего заложника. Во-вторых, если ещё и ты уедешь во Флориду, Света точно с ума сойдёт.
Яркое солнце над аэропортом Майами слегка слепило глаза. На выходе из его здания к автостоянке Володю явно ждали.
– С прибытием, Владимир Максимович!
Володя узнал голос человека, говорившего с ним по телефону десять дней назад.
– Леонид Кириллович?
– Точно так, это я. Вы без багажа? Но не имеет значения. Пройдёмте к машине.
Леонид гостеприимно распахнул перед Володей дверь огромного чёрного «доджа». На широком заднем сиденье слева уже восседал крупных размеров афроамериканец с коротко остриженными волосами. Едва Володя поставил ногу в салон, как его тут же втолкнул в машину и плюхнулся справа, захлопнув за собой дверь, неизвестно откуда взявшийся сзади такой же детина. Они были как «двое из ларца, одинаковых с лица». Володя не успел и сообразить; небольшой рюкзак, висевший на его правом плече, оказался в руках запрыгнувшего на переднее сиденье Леонида, на руках Володи защёлкнулись наручники, а на голову ему водрузили и застегнули под подбородком лентой-липучкой чёрный тряпичный колпак. «Додж» стремительно выезжал со стоянки.
– Не дёргайтесь, Владимир, и тогда с вами не случится ничего плохого. Дышать вы можете свободно, а видеть, куда мы едем, вам совсем не обязательно.
Чувствовалось, что «додж» ехал с приличной скоростью. Дорога заняла явно больше двух часов. Но Володины соседи не старались его теснить, сиденье было удобным, и места для ног хватало. Тем не менее, когда с Володи сняли наручники и головной убор и позволили ему выйти из машины, он первые секунды чувствовал себя слегка неустойчиво. Леонид вернул ему рюкзак.
– Вот мы и на месте. Идёмте, Милана вас ждёт.
На первом этаже двухэтажного здания с просторным вестибюлем и широкими коридорами им никто не встретился. Володю впустили в комнату с номером одиннадцать, он вошёл, и дверь за ним закрылась на ключ.
В небольшой комнате, как в номере простенькой гостиницы, было две кровати с тумбочками по разные стороны от окна. На той, что справа, сидела девушка, лишь отдалённо напоминающая Милану. Она сидела ссутулившись, не сразу повернула голову к Володе и некоторое время смотрела на него не узнавая.
– Малыш, я приехал, – сказал Володя, пока ещё не сходя с места, на котором остановился.
Прошло ещё несколько секунд, и Милана издала негромкий нечленораздельный переливчатый звук – как будто собака выла и скулила одновременно. Потом она вскочила с кровати, подбежала к Володе, пристально посмотрела ему в глаза и вдруг стала своими кулачками молотить его по груди, при этом тихонько подвывая. Она всё стучала и стучала кулаками по Володе, как будто у неё не получалось остановиться, пока не выдохлась, – точно так же стучит палочками заводной заяц-барабанщик, пока у него не кончится завод.
Володе стало не по себе. Ему было больно, но он боялся взять Милану за руки, чтобы остановить её, не зная, как она на это отреагирует. Он обхватил её руками за плечи и постепенно прижал к своей груди.
Милана постояла так, негромко всхлипывая, а потом подняла плечи и сделала такое движение, как будто пыталась что-то проглотить… И вдруг она оттолкнула его обеими руками и громко, во весь голос, исступлённо закричала. Потом остановилась, вся сжалась в испуге, как будто не понимая, что с ней происходит… и стала быстро-быстро что-то говорить. Из глаз у неё при этом градом катились слёзы.
Володя с трудом мог разобрать отдельные слова, так быстро Милана их произносила. И тут до него дошло: это слова, а не мычание немого человека! Она разговаривает!
Широкая радостная улыбка, неожиданно появившаяся на Володином лице, сначала вызвала у Миланы гримасу недоумения. Она всё продолжала нести свою тарабарщину, как будто боясь, что, остановившись, не сможет снова начать разговаривать.
– Малыш, всё хорошо! – Володя тихонько прикоснулся к её локтям и снова привлёк к себе. – Малыш, мы вместе.
Потом они долго-долго стояли обнявшись на том же месте. Он гладил её волосы, она постепенно перестала всхлипывать.
Их внимание отвлёк звук за Володиной спиной. Нижняя часть входной двери открылась вверх и наружу, в коридор, и в комнату въехал низкий столик. Дверца за ним закрылась.
– Это что, они предлагают нам поесть? – спросил Володя.
– Ага, – ответила Милана, по очереди открывая крышки нескольких квадратных ёмкостей с едой. Она взяла абрикос и собралась его съесть.
Только сейчас Володя осознал, где он и как надо себя вести.
– Погоди! – Володя взял у Миланы абрикос и положил обратно в чашку. – Надо же помыть руки! Покажи мне своё жилище.
Милана смотрела на него немного вопросительно. Он между тем с интересом осматривался. Потом зачем-то снял с вешалки куртку Миланы и завесил ею зеркало, прикреплённое к стене. Затем снял куртку с себя и накрыл ею телевизор, подсел к Милане, поцеловал её, только после этого тихо сказал на ухо:
– Нам нужно быть осторожными. Давай не будем это есть, у меня имеется чем подкрепиться на первое время.
Он какое-то время ковырялся внутри своего рюкзака, в результате достал две похожие на шоколад плитки.
– Попробуй. Вкусно?
Они лежали обнявшись, нос к носу и тихонько разговаривали.
– Сначала они обращались со мной более-менее хорошо. Не били, даже не кричали. Дорога была очень долгой. Наверное, они что-то подсыпали мне в питьё. Поэтому я ничего не помню, всё время провела как в полусне. А после того как они дали мне поговорить с тобой, всё поменялось. Они стали грубыми и наглыми, даже несколько раз ударили. И тогда я сильно испугалась. Я поняла, что сама не представляю для них никакой ценности, а нужна им только для того, чтобы выманить тебя сюда. Я поняла, что меня они потом просто убьют, а тебя заставят делать какие-то ужасные вещи. Я видела здесь этих людей, пациентов клиники, – они иногда ведут себя как ненормальные, как зомби. И у меня пропал голос.
Они сначала думали, что я притворяюсь, стали кричать. Но пришёл главный врач, которого здесь все слушаются беспрекословно. Он им сказал: отстаньте от неё. Пусть молчит, если хочет. Собирать анализы она сможет и молча.
Вовчик, что с нами будет? Мне страшно! – Из глаз Миланы снова покатились слёзы.
– Не бойся. Главное – мы вместе.
– Но ведь мы полностью в их власти. Что мы можем сделать?
– Поживём – проверим, как говорит мой дед.
Милана, понежившись в объятиях Вовчика, казалось, немного успокоилась. И вдруг опять заплакала.
– Ну что ты? Я же говорю: всё будет хорошо. Для чего я сюда приехал? Или ты думаешь, что на другой стороне шарика глупые люди живут?
– Ты должен мне пообещать.
– Что пообещать?
– Если мы отсюда вырвемся живыми…
– Что значит – «если»? Мы обязательно отсюда вырвемся живыми!
– Пообещай мне, что, если мы отсюда вырвемся живыми, – повторила Милана, – ты поможешь мне стать обычным человеком.
– Это как? А сейчас ты кто?
– А сейчас я – полуробот. Меня сейчас можно программировать, как этих здешних зомби. Что ты молчишь?
Володя и вправду долго молчал.
– В отличие от них, – он медленно подбирал слова, – тебя сделали полуроботом, чтобы ты смогла выжить.