Религия простыми словами – это что? Это инструкция по эксплуатации человека духовного. Свод правил, который в развитии получил новое качество, новое объяснение законов жизни человека, исходя из божественного начала. И религия не может быть присуща одному человеку или коллективу только из нескольких человек, нескольких сотен или даже тысяч. Религия стала религией, когда объединила общее понимание ценностей миллионов людей.
Планеты не вечны; возможно даже – произнесу сейчас страшную мысль – и Вселенная, скорее всего, не одна-единственная, и Вселенные, возможно, тоже не вечны, то есть могут, как всё живое, рождаться и умирать. При всём моём уважении к Всевышнему, у меня возникает море крамольных вопросов, когда я чуть-чуть задумываюсь обо всём этом. Например, наш Всевышний – Он Генеральный Всевышний над всеми Вселенными или в каждой есть свой отдельный начальник? Или Его полномочия вообще ограничиваются только нашей Солнечной системой?
Если Он создал отдельно сначала флору, потом неразумных живых существ, а затем отдельно разумных, то есть людей – Адама и после Еву, спасибо им от всего человечества – значит, между ними есть принципиальная разница. Но учёные-атеисты всё-таки оставляют возможность надеяться, что разумная жизнь – такой же закономерный этап развития неразумной, как живая материя – неживой. При, понятное дело, определённых условиях и за долгое время. Или они абсолютно все врут?
Если представить, что вот сейчас в нашей или в какой-то другой Вселенной образовалась новая планета с подходящим периодом обращения вокруг своего солнца, с подходящей продолжительностью суток, с атмосферой подходящего состава и на ней появятся вода и электрические разряды в этой атмосфере… означает ли это, что наш Всевышний, как гениальный учёный-практик в области физики, химии, биологии, квантовой механики и всех других наук, хочет создать на этой планете ещё одно, очередное, человечество?
И главный вопрос. Духовность – Бог, вера, религия – появится у этого нового человечества когда? Когда через невообразимо долгое время там сама по себе разовьётся из неживой материи живая, а потом из живой – разумная жизнь? Или Он уже сейчас окропил эту новую планету, как рыба-самец – икру своей самки, духовностью?
Володя замолчал. Остальные смотрели на него в явном замешательстве.
– Когда я пытаюсь объяснить роботу, что такое боль и сострадание, у меня возникает ощущение, что у его нейросети рождается новое качество… И когда популяция таких и ещё более совершенных роботов достигнет определённых размеров, не станут ли они клепать себе подобных без помощи человека? В нашем нынешнем примитивном понимании это завод с программным управлением, где роботы изготавливают свои детали, сами их собирают, тренируют, обучают. А потом напишут для себя такую инструкцию по эксплуатации, в которой на месте божества будет мега-супер-пупер-процессор.
Поэтому мне вообще кажется, что в нашем мире нет неодушевлённых предметов. Но это так, лирическое отступление. К тому, что я, может, потому и нахожу к роботам лучший, более эффективный, подход, что вижу в них потенциальных братьев по разуму. Как бы парадоксально это ни звучало.
– Это всё интересно, можно даже сказать, познавательно. Но нам нужно сделать сейчас, и даже сегодня, вполне практические, осязаемые шаги, – сказал Виктор Сергеевич.
– Осязаемые? – переспросил Володя и повернулся к Ричарду: – Дядя Ричи, а дядя Ричи! Вы ведь сейчас перепрограммируете Леонидов Кирилловичей.
– Да, но ты это к чему?
– И всё равно они, как следует из вашего предыдущего пояснения, не смогут успешно работать учителями роботов. Это всего лишь перевербовка. Учителя в клинике как не было, так и не будет.
– Володя, к чему ты клонишь? – спросил Джеральд. – Как говорят ветераны Донбасса, трофейному танку в дуло не смотрят.
– Я ведь работал в «Орионе» удалённо. А потом – с бывшими свидетелями, тоже удалённо. Для мысли, получается, неважно, измеряется расстояние до объекта в метрах или в парсеках. А если я буду обучать удалённо, отсюда, полуроботов, которые в Орландо? Хотят они, чтобы я был их учителем, – ну нате, извольте. Только пусть они об этом не знают. Пусть думают, что Леонид Кириллович украл методику и стал её успешно применять. А нам надо правильно настроить приём-передачу сигнала. Обратиться опять к Александру Викторовичу как к человеку, который умеет делать расчёты. А? Я посоветуюсь с папой, пусть они подумают, как правильно расположить источники, усилители…
– В этом что-то есть, – сказал Ричард. – Возможно, сможет пригодиться сеть спутников «Веб Фактори».
– Молодец, качественно мыслишь! Эдак мы не только резидента туда зашлём, но и целый штат шпионов на себя работать заставим! – похвалил Володю Виктор Сергеевич. – Но ещё тебе надо посоветоваться с мамой. – И он посмотрел на Джеральда.
– А с мамой зачем?
– А она тебе пусть объяснит, нужно ли быть таким беспечным. Мы же тебе предлагали охрану! Ты что сказал? Да мне зачем, да я и сам. Она нам с внуком такую головомойку устроила, что вот этому монитору, слушая, за нас было стыдно. Мы как будто с третьего этажа в тир провалились и заняли там место мишеней! Она так произносила слова «генералы разведки», что страшнее ругательства я в жизни не слышал.
– Это точно, – подтвердил Джеральд. – И теперь уже мы тебя спрашивать не будем, нужна тебе охрана или нет.
– Что ж, на этой оптимистичной ноте наше совещание.
Закончить фразу Виктору Сергеевичу помешал звонок вызова. Джеральд включил монитор. На экране высветилось улыбающееся лицо полковника Дугласа.
– Привет, Джеральд! У меня для тебя хорошая новость.
– Привет, Фрэнк! Рад тебя слышать! Что за новость?
– Ты говорил, что разыскиваешь человека, которого зовут Леонид Кириллович, пропавшего из клиники в Орландо. Он нашёлся! Пришёл в нашу нью-йоркскую контору. Такой напуганный, аж руки тряслись. Мы его немного отпоили, привели в чувство. Он просится к вам!
– Ещё один Леонид Кириллович? – спросил вполголоса Виктор Сергеевич. – У меня от своих в глазах рябит. И что нам с ними делать? В морозилку складывать про запас, на чёрный день?
– Джеральд, ты что, забыл? Или это уже неактуально? – спросил Фрэнк, наблюдая за мимикой Джеральда.
– Фрэнк, спасибо, всё в порядке… Сейчас соображу… – Он повернулся к Виктору Сергеевичу: – Бартер?
Виктор Сергеевич сначала развёл руками, но потом решительно кивнул.
– За две-три недели подготовишь? – спросил Джеральд у Ричи.
Ричи кивнул тоже.
– Окей, Фрэнк! Отправляй его в Москву. Я тебе тоже потом пришлю посылку.
– Какую?
– Такого же Леонида Кирилловича, только менее напуганного.
Глава VIII
После реорганизации Центр «Орион» добавил к видам своей деятельности исследования в области кибермедицины. Практически это выразилось в переделке одного небольшого здания под клинику, напичканную самым современным медицинским оборудованием. Леонида подержали для вида пару дней в госпитале Управления разведки, а теперь уже неделю он был здесь под постоянным присмотром.
– Так какие обязанности были у вас в клинике Левандовского?
Для разговора с Леонидом Джеральд и Ричи приехали из Москвы.
– Я по специальности хирург, ассистировал доктору Левандовскому при операциях, а простые операции делал сам. Но это было редко. И ещё я был заместителем доктора, точнее, его помощником. Штат клиники очень небольшой, работы, самой разной, было много. Надо было обеспечивать клинику всем необходимым, от медикаментов и оборудования до продуктов и предметов хозяйственного назначения.
– А зачем вы приехали в Россию? Это ваша инициатива или вам кто-то подсказал? Порекомендовал? Приказал, может быть? На кого вы оставили больных и клинику, уехав из Орландо? Кто из персонала сейчас исполняет ваши функции?
– Там остались два человека, которые могут обеспечить работоспособность клиники… Но, знаете, после того как был убит Левандовский, меня это перестало интересовать.
– Почему?
– Потому что именно доктор меня выманил из России и держал возле себя помимо моей воли. А сейчас я почувствовал себя свободным человеком…
– А ваш напарник – тоже? – спросил Джеральд.
– Какой напарник?
– Может быть, вопрос прозвучит правильнее, если вы спросите «который»?
– Не понимаю.
– Не притворяйтесь, Леонид. Во-первых, мы прекрасно знаем, что встретиться со мной должен был ваш двойник и сосед по квартире. Он поехал на встречу со мной, но – не доехал. Во-вторых, и вы, и этот ваш сосед – оба – не настоящий Леонид Кириллович, десять лет назад переехавший во Флориду по, скажем так, «приглашению» Левандовского. Вы двое – всего лишь копии с оригинала. Для чего вы нужны тем, кто вас сделал?
Очевидно, что вас обоих очень подробно проинструктировали, что говорить и что делать. Наверное, у вас немного разные функции, и вы сейчас нам расскажете, в чём эта разница. Расскажете всё без утайки и максимально подробно. Вам нет смысла врать. Объяснить почему?
Леонид, поначалу державшийся даже с некоторым достоинством, смотрел теперь на Джеральда хмуро и исподлобья. Ричард был пока только молчаливым свидетелем допроса.
– Так вот. Да, ещё одно замечание вскользь. Вы уже давно были бы ликвидированы вашим чипом, если бы господин Стокк, – Джеральд при этом уважительно посмотрел на Ричи, – не отключил эту функцию. Так что сейчас своей жизнью вы обязаны ему. Вы же не вышли вовремя на связь? И, скорее всего, ваши хозяева уже уверены, что они вас убрали. Просто не знают, где искать труп. Да никто и не будет его искать. Вас ведь просто нет, у вас паспорт на чужое имя – человека, который вполне жив и здоров. А вы – всего лишь расходный материал.
У вас незавидная судьба, даже хуже, чем у ненужного котёнка, которого уже собрались утопить, но в последний момент пожалели, и он теперь скитается по помойкам. Ему может повезти, он может понравиться какой-нибудь маленькой девочке, и тогда мама этой девочки примет его в семью, и у него начнётся счастливая жизнь. У вас такой перспективы нет. Вам ведь хочется жить, правда? Несмотря на то что души у вас не может быть. А вот есть всё равно хочется… Но вы будете жить только в том случае и до тех пор, пока всецело сотрудничаете с нами. Это вам уже понятно?