– Чтобы окончательно убедиться, желательно ещё раз проверить. Надо спровоцировать их контакт с хозяевами. Пока они здесь, легче поправить что-то, если понадобится…
– Ну что, допровоцировались? Не такой уж полезный, конечно, агент, да и вообще не агент был этот Леонид под номером с литерой «А». И всё-таки. Как вы его проморгали?
Джеральд стоял перед дедом почти по стойке смирно.
– Докладываю, Виктор Сергеевич! Мы даже не успели ничего спровоцировать. Похоже, реально задели за живое англичан выдуманными контактами. Они не стали ничего проверять и просто ликвидировали Леонида, опасаясь видимо утечки информации от него. Прикинули соотношение пользы и вреда… невзирая на перспективу подпортить отношения с CIA. Но нам они этим неосторожным шагом дали пусть тоненькую, но всё же лишнюю ниточку к их агентам в России.
– Хорошо, тяни за ниточку, пригодится. Номер с литерой «Б» подготовили к отправке?
– Так точно. Ричи утверждает: Леонид даже не догадается, что обучать шпионов через его голову будет Володя. Включение обучающей программы удалённое, только тогда, когда Володя у себя нужную кнопочку нажмёт. Ну и само содержание уроков ему будет недоступно, поскольку он в это время погрузится в сон. Вот только…
– Что, сомневаешься в нашем успехе?
– Нет, не хочу что-либо упустить. Мы делаем ставку на… даже не знаю, как этого Леонида правильно назвать. Это же не человек и в то же время не автомат с ИИ в чистом виде, который при любых условиях выполнит загруженный алгоритм. В нём остались и человеческие чувства – правильнее, наверное, будет сказать: инстинкты. Или вообще только один из них: самосохранение. Страх. Он боится своего хозяина, теперь ещё и нас. В том, кого ему бояться больше, он, наверное, уже потерялся. В Орландо боялся Левандовского. После нашей обработки здесь – нас. После ликвидации своего напарника – ещё и разведку конкурентов. Вернётся в клинику – там его поведение может измениться, появятся новые вводные, новые страхи, и нам трудно это отслеживать.
– Да уж, материалец для работы у нас так себе. Однако другого нет. Всё время думаю, как нам эту ситуацию сделать более управляемой. Пока не придумывается. Но ты затронул интересную тему. У нормального человека, появившегося, как предназначено Богом, от мужчины и женщины, а не из биопринтера, инстинкт самосохранения может отступать на второй план, уступая место материнскому инстинкту, когда женщина готова защищать своего ребёнка ценою жизни.
Кстати, так же ведут себя самки большинства – а может быть, и всех – высших животных. Плюс человеку ещё свойственно другое. Например, не жалеть жизни для защиты не только своей семьи, но и своей страны, своей родины.
У наших искусственных Леонидов, как ты правильно заметил, страх – единственный инстинкт. Ключевое слово: искусственных. Я подумал про тех людей, которым пришло в голову изменить свою природу, полученную при рождении. Ведь фактически вместе с органами половой принадлежности они вырезают у себя и своё божественное начало, свою духовность. Можно ли от них ожидать после этого высоконравственного поведения? Вряд ли. Тоже, наверное, только чисто физиологические инстинкты сохраняются. Патриотизм, дружба – это не для них. Про ихнюю любовь вообще можно говорить только на уровне анекдота типа «пидарастёшь – поймёшь»… Но это так, «нелирическое» отступление…
А сейчас мне знаешь какая мысль пришла. Почему бы Центру «Орион» с клиникой в Орландо не заключить договор о сотрудничестве? Мы с ними поделимся методикой обучения, например, роботов-психологов, а они с нами – какой-нибудь своей. Наверняка и они в чём-то преуспели.
– Слушай, дед, это же отличная мысль. Такой финт сразу легализует наши отношения с засылаемым Леонидом. Думаю, они будут в шоке. Нужно, видимо, на эту тему подробно посоветоваться с Леонидом-оригиналом, как считаешь? А потом я подготовлю проект.
Леонида Кирилловича с личным номером 192178.252Б провожали во Флориду лично генерал-майор Джеральд Нортридж в штатском и директор Центра «Орион» Владимир.
– Ведите себя естественно, – наставлял генерал. – Вы остаётесь главным человеком в медицинском центре в Орландо. И ваша задача по-прежнему – обеспечить выполнение контракта перед всеми его участниками.
– Методика у вас уже есть, – добавил Владимир. – При необходимости мы всегда придём вам на помощь… Остались формальности. Жду договор между нашими центрами с подписями и печатями.
Осень ещё не кончилась, но листьев на деревьях практически не осталось. Милана, спрятавшись в капюшон куртки с меховой оторочкой, грела одну руку в кармане, а вторую – в Володиной руке.
– Знаешь, у меня такое чувство, что я ещё не начинала жить. Всё время стояла в сторонке. Девочка, ты кто? Не мешай взрослым. И сейчас, до сих пор, я – никто. Продукт усилий гениальных врачей. Я им очень благодарна, но теперь хочу доказать этому миру, что за мою жизнь не зря боролись.
– Отличная мысль. С чего начнёшь? – спросил Вовчик.
– Смеёшься надо мной, да?
– Нет. Я думаю, что твоя жизнь – и твоя заслуга тоже. Пополам с врачами. Если бы ты за неё не цеплялась, одними их стараниями твоя жизнь не состоялась бы. Так что профессиональными лаврами они настолько же обязаны тебе, насколько ты им – жизнью.
– Интересная мысль. Но это ничего не меняет. Я теперь хочу найти себе применение.
– Скоро главное твоё применение попросится наружу.
– Опять смеёшься?
– Да нет же! Но ты же не бросишь своё новое «Я» на произвол судьбы? Тебе придётся им заниматься. Я даже думаю, что тебе некоторое время будет безразлично всё остальное в этом мире.
– Ты, наверное, прав. Но я ещё не до конца прониклась этой мыслью. А ты будешь мне помогать?
– Ты сомневаешься?
– Я придумала. Я вспомнила: когда мне было шесть лет и я переселилась из больницы домой, я шила моим двум куклам платья. Бабушка говорила мне, что они получаются очень оригинальные и красивые. Может, она немного перехваливала меня… Но сейчас это занятие мне снова показалось интересным. Мне захотелось стать модельером. Только уже не кукольным, конечно. Я сделала несколько эскизов. Появились, кажется, неплохие идеи. Вовчик! Давай у нас будет своё модельное агентство, а? Мы будем сами разрабатывать дизайн, сами шить, у нас будут модели, девушки и парни, показы наших коллекций. Чтобы это получилось, я должна делать всё от начала до конца так, как это вижу. Ты согласен?
– Нет. Но это замечательная идея, если ты именно представляешь всё от начала до конца.
– Погоди, но ты сказал «нет»?
– Конечно, нет. При чём тут я? Это у тебя будет своё модельное агентство. Что? Ты почему-то расстроилась?
Милана подняла на Вовчика глаза, готовые разразиться ливнем слёз.
– И ты ещё спрашиваешь? Разве я сама смогу создать своё агентство? Ты забыл, что я живу на социальный кредит? Если бы ты тоже вложил в это денег. Ну конечно, слово «тоже» здесь не подходит. Твоих денег надо гораздо больше. Я уверена, что с твоей поддержкой у меня всё бы получилось! Мне не нужна прибыль, прибыль будет твоей, ведь это твои деньги. Я же бедная как церковная мышь! Ведь я всё время чувствую себя не ровней тебе, а так, содержанкой… Ты – директор Центра. В твоей семье все такие состоявшиеся и состоятельные. Мне трудно бывает даже в глаза им смотреть. Я всем обязана тебе и твоей семье.
Вовчик смотрел, как Милана тщательно, досуха размазывает слёзы по щекам, и непроизвольно улыбался.
– Ты такая милая, когда плачешь.
– Ты опять смеёшься надо мной? Я тебя сейчас побью!
– У тебя есть только один способ научиться смело смотреть в глаза кому бы то ни было. Твоё агентство должно быть успешным. Конечно, я поделюсь с тобой деньгами, не хватит моих – найду столько, сколько надо. И это будут не мои деньги, а твои, бессрочный и беспроцентный кредит. Согласна? Расскажи мне про своё агентство поподробнее.
Девушки – две блондинки, две шатенки и одна брюнетка – были примерно одного возраста и роста. У всех симпатичные улыбчивые лица и красивые фигуры. Но если их выстроить друг за другом в порядке возрастания веса, разница между первой, самой стройной, и самой полной составляла килограммов тридцать. В таком порядке они и выходили на показе моделей одежды.
Парней было трое, и они тоже отличались комплекцией. Милана объясняла: каждый человек может быть красив независимо от своей полноты или худобы – в разумных, конечно, границах. И каждый человек достоин красивой одежды.
Такой подход к подбору моделей и пошиву, мягко говоря, усложнял задачу. Для каждой из восьми фигур как минимум требовался свой комплект лекал. То, что хорошо смотрелось на одной девушке, совсем не шло другой. Но Милана не боялась трудностей.
Всего получилось четыре коллекции: спортивный стиль, деловой, праздничный, повседневный… Необязательно только по одной модели каждого стиля. Разноцветие и разнообразие тканей, яркие вышивки и накладные узоры, из тканей и кожи, не говоря уже о разнообразии моделей. Милана работала не покладая рук, не забывая и о своей новой роли.
– Ты знаешь, – говорила Милана Вовчику, – если бы я занималась круглосуточно только Асей, я бы с ума сошла. А так мы с ней вместе заняты. Она мне помогает, свои песенки поёт. Я ей показываю, что получается, она меня ругает или хвалит.
– Никогда не мог предположить в тебе столько энергии, – говорил Вовчик. – Всего за полгода ты сделала столько. Похоже, ты действительно нашла себе правильное применение?
– Скоро поймём, через три дня – наш первый показ. Я так волнуюсь.
Очевидно, пришедшей в арендованный камерный кинозал публике происходящее нравилось. Восемь моделей друг за другом не спеша выходили на сцену, прогуливались по полукруглой траектории, останавливаясь и разворачиваясь, под лёгкую, приятную музыку, на фоне постоянно меняющихся пейзажей-картинок; пейзажи не были очень яркими и поэтому не отвлекали внимания. Переодевание не занимало много времени. Не успевал последний парень из предыдущей серии скрыться за кулисами, как девушка в костюме из следующей коллекции уже выходила с другой стороны. Аплодисменты раздавались очень часто.