ассматривая троицу.
— Назовите свои имена, уважаемые господа, — вежливо произнес он. — Какие дела привели вас к нам?
— Я Танис Полуэльф, — едва сдерживаясь, сказал Танис, стараясь успокоиться, — а со мной Карамон Маджере...
— Танис Полуэльф и знаменитый Карамон Маджере?! — удивленно воскликнул молодой стражник.— Какая честь для меня встретить вас! — Затем он повернул голову и тихо приказал помощнику: — Прибыл Танис Полуэльф, немедленно беги и доложи сиру Вильгельму. Вероятно, именно он командовал сторожевым отрядом у ворот.
— Нет никакой необходимости в шумихе, — торопливо добавил Полуэльф. — Мы с друзьями прибыли как паломники в Палаты Паладайна, чтобы выразить свое глубокое уважение...
— Конечно, милорд, — уважительно поклонился рыцарь, рассматривая малинового от ярости Карамона, который, казалось, собирался единолично взять крепость штурмом, затем перевел глаза на Стила.
Танис замер, уже слыша крик ярости и звенящий рев сигнальной трубы, собирающих воинов на бой. Их сбивают с ног, мечи блестят все ближе...
— Рад видеть и своего собрата, Рыцаря Короны, — говорил между тем страж, прикасаясь к гербу на своем панцире, говорящему о его принадлежности к одному из низших Орденов Соламнийских Рыцарей.
Он беседовал со Стилом!
Страж отдал паладину честь, прикоснувшись перчаткой к шлему, — как равный равному.
— Меня зовут сир Реджинальд, мне кажется, я уже видел тебя, сир рыцарь. Где ты обучался?
Танис, глупо хлопая глазами, смотрел на него — неужели в братство воинов стали брать плохо видящих? Он ясно различал мерцающие на броне юноши символы Темной Королевы: лилию, секиру и череп. А соламниец улыбался Стилу как старому боевом приятелю. «Может, парень набросил на стража заклинание, но как такое возможно?» — подумал Полуэльф.
Но нет, Стил был также ошарашен ситуацией. Рядом, отвалив челюсть, замер Карамон — в его рту мог спокойно высиживать птенцов воробей.
— Так где ты обучался? — переспросил сир Реджинальд.
— В К-кендерморе, — ляпнул Танис за Стила первое попавшееся название.
— О, не повезло, служба там не сахар, — сочувствующе покивал юный рыцарь. — А я был в Устричном — такое тихое местечко. Это твой первый визит в Башню? Кстати, у меня есть идея: как только закончишь паломничество к Палатам Паладайна, испроси разрешения отлучиться ко мне. Дежурства осталось всего на полчаса — покажу тебе окрестности, укрепления...
— Не думаю, что это хорошая идея, — выдохнул Танис, чувствуя, как промок под броней насквозь. — Потом мы срочно направляемся в Палантас, к женам. Ведь наши женушки уже все глаза проглядели, верно, Карамон?
Силач, захлопнув рот, пробурчал нечто несвязное о Тике,
— Может, в другой раз, — развел руками Полуэльф, украдкой поглядывая на Стила и молясь, чтобы тот не рассмеялся.
Но юноша стоял неподвижно, бледный, с широко распахнутыми глазами, еле переводя дух.
«Вот как бывает, когда противопоставляешь себя Богу», — подумал Танис.
Вскоре явился и сир Вильгельм, оказавшийся напыщенным рыцарем старой закваски, из тех, кто «смотрит на мир с высоты седла» и позволяет Кодексу и Мере думать за себя. Такой тип людей Стурм Светлый Меч не переносил, но лучшие годы старого вояки остались позади, и теперь лишь милость Богов даровала ему жизнь. Но, естественно, Вильгельм собрался лично провести гостей к Палатам.
— Мы благодарны, сударь, — вежливо отказывался Танис, — но это паломничество очень важно для нас, потому мы бы предпочли...
— Невозможно! Кхе-кхе. Сир Вильгельм никогда не допустит, чтобы досточтимые Танис Полуэльф и Карамон Маджере — кхе-кхе — с юным Рыцарем Короны посетили Палаты Паладайна в одиночестве! Никогда! Кхе-кхе-кхе. Я немедленно вызову эскорт!
Шестеро воинов в полном вооружении окружили троицу, выстроились в шеренги и, под началом сира Вильгельма, медленным шагом, словно на похоронах, торжественно двинулись по городу.
— Не исключено, что похороны наши, — прошептал Танис, а Карамон лишь тяжело вздохнул.
У них не осталось никакого выбора, кроме как следовать внутри эскорта к железным вратам, отмеченным знаком Паладайна, за ними узкая лестница вела в глубь захоронения.
Стил шел рядом с Танисом.
— Что ты сотворил у ворот? — тихо спросил он, переводя подозрительный взгляд с Полуэльфа на окруживших их рыцарей.
— Ничего.
— Ты владеешь магией, да? — не поверил юноша.
— Нет, не владею, — раздельно ответил Танис. — Но мне кажется, ты получил свое знамение?
Стил бледнел с каждым шагом, и Полуэльф даже пожалел парня. Темнота сгустилась, рыцари остановились, разбирая и поджигая факелы.
Вскоре процессия вновь тронулась вниз.
— Я представляю, что ты сейчас чувствуешь. В свое время мне пришлось противостоять Темной Королеве. И знаешь, что? Мне отчаянно хотелось упасть на колени и ползти к ней на брюхе. — При воспоминаниях о тех событиях Танис вновь задрожал. — Понимаешь, к чему я веду? Такхизис не мой Бог, но она все равно Божество, а я лишь жалкий смертный. Как я могу не уважать ее?
Стил молчал, погрузившись в размышления,— Паладайн даровал юноше знамение, которого тот так хвастливо требовал. Зачем понадобилось светлому Богу впускать его в свои владения?
Рыцари мерным шагом продолжали спускаться.
Глава десятая«Моя честь - моя жизнь»
Юноша прекрасно понял смысл слов Таниса — хоть Паладайн был слабым и трусливым, особенно по сравнению с Великой Такхизис, но все же являлся Богом. Поэтому для Стила не было позором испытывать страх при его знамениях, если именно одно из них было явлено у ворот. Он даже решил рассмеяться, еще бы — напыщенные рыцари под руки ведут заклятого врага в сердце святыни. Но смех увял на губах, едва шаги процессии гулко зазвучали под сводами священной и вызывающей трепет гробницы. Здесь покоились тела многих славных воинов, среди которых был и Стурм Светлый Меч.
«Est Sularus oth Mithas».
«Моя честь — моя жизнь».
В ушах Стила грохотал низкий голос, приводя юношу в трепет. Он лихорадочно оглядывался, но не видел говорящего. Рыцари, склонив головы, продолжали торжественно спускаться. Стил понял, что рядом с ним действительно находится Бог. Его показная бравада с Танисом была вызвана лишь желанием подавить тоску и боль, иссушающую душу.
Одна часть Стила отчаянно полагала «Благородного Стурма, рыцаря без страха и упрека» своим отцом...
Другая корчилась в смятении и ужасе — Ариакан предупреждал о проклятии...
Оно сработает, если он...
Плевать, он должен узнать правду любой ценой!
Ради этого можно бросить вызов любому Богу!
И, кажется, Бог принял его...
Сердце Стила сжималось, душа трепетала в благоговейном страхе.
Палаты Паладайна представляли собой огромный прямоугольный зал, вдоль стен которого уходили вдаль каменные саркофаги: недавние могилы ближе к входу, в глубине — времен Войны Копья. После погребения тел Стурма Светлого Меча и его товарищей, павших при защите крепости, железные двери заперли и запечатали. Даже если Башня попадет в руки врагов, тела героев не должны быть осквернены. Спустя год после окончания войны рыцари сломали печати и сделали гробницу местом паломничества, таким же как Усыпальница Хумы.
Затем Стурм Светлый Меч был признан героем. В тот день Танис был на великой церемонии вместе с Лораной и Карамоном, Эльханой и Портиосом — правителями эльфов, а также Тассельхофом Непоседой — кендером. Рейстлин Маджере, хозяин Башни Высшего Волшебства, уже обратился к Тьме, поэтому не прибыл, но прислал письмо с извинениями и словами уважения в адрес старого боевого товарища.
Во время войны тела мертвых просто сложили на полу, а сейчас для них возвели саркофаги. Для самого Стурма отвели особое место в центре Палат — высеченную из мрамора гробницу, украшенную барельефами, повествующими о его подвигах. Тело отважного воина покоится на ее крышке, удивительным образом оставаясь нетленным уже более двадцати лет. Многие уверены в магических свойствах эльфийского камня, который Стурму подарила Эльхана Звездный Ветер. Это был просто символ, которым обменялись два влюбленных, он не имел собственной магии, но, случается, любовь творит свои собственные чудеса.
С того памятного дня Танис так больше и не посещал захоронение — слишком сильные чувства пережил он тогда и вновь приходить к могиле Стурма просто опасался. Сегодня же Полуэльф не ощущал себя благословляемым или чересчур страдающим. Он поглядывал на древние захоронения, укрытые густым слоем пыли, и чувствовал — его загнали в ловушку без выхода. Если события примут дурной оборот, ему остается только один путь к спасению: за железные двери, по длинной лестнице — наверх. «Все пройдет нормально, — утешал себя Танис. — Стил увидит тело отца и изменит мнение... Хотя лично я в этом не уверен — парень далеко ушел по дороге к Бездне. Но, с другой стороны, кто ожидал, что мы зайдем так далеко?»
Сир Вильгельм, печальный, как на похоронах семьи, вышел вперед и направился к главной гробнице. Шестеро рыцарей выстроились в две шеренги по сторонам прохода. Танис приблизился и посмотрел на лицо старого друга, будто высеченное из мрамора, но сохранявшее живое выражение. Мысли о Стиле мгновенно вылетели из головы Полуэльфа, мир и покой воцарились в душе. Теперь горечь, порожденная смертью Стурма, казалась наивной — он умер, как и жил, с честью и славой. Тревоги о сыне, политические интриги и грядущая война — все растворилось в умиротворении, исходящем от драгоценной звезды, лежащей на груди рыцаря. Жизнь прекрасна, но и за ее гранью открывается не менее добрый мир.
Стурм лежал, облаченный в доспехи, сжав в ладонях древний меч отца, — Копье покоилось рядом. Невдалеке были и заключенная в кристалл деревянная роза, когда-то вырезанная рукой скорбящего гнома, и белое перо — прощальный подарок кендера.
Танис опустился на колено, оказавшись со Стурмом на одном уровне, и напевно заговорил на эльфийском:
— Стурм, благородное нежное сердце. Я знаю, ты простил Китиару за предательство, которое причинило мучений больше, чем ее же копье, убившее тебя. В этом юноше, стоящем рядом, боюсь, слишком много от нее...