Как со мною это случилось?
Прогони свой страх, успокойся,
Ночи дай укрыть изголовье,
Пусть луна, что крови алее,
В сотый раз поплывет по небу,
По затверженному маршруту:
Путь привычный — как крови по жилам.
И пускай появленье чье-то
За возможного будет гранью —
Это только пробелы в пьесе
И отсутствующая улыбка.
Что же все-таки ты наделал?
От чего пробудился ночью?
Ты и рад бы забыть — а помнишь,
Помнишь, где-то, в краю далеком...
Груз на сердце — воспоминанья.
О подкидыше эта сказка.
О яйце кукушкином пестром,
Что в гнездо к доверчивым птахам
Подбросили и забыли.
Ох, подменыш, чужое отродье,
На всю жизнь тебе слыть изгоем,
До смерти в чужаках проходишь.
Но когда-нибудь выплывет правда
И взбунтуется кровь чужая.
Спой же гостю песню о братьях,
Об отца сказительском даре,
Спой о матери: в ней сплетались
Ум и свет, как уток с основой.
Колыбельную спой о тайне,
Гостю спой, златоглазая дочка.
ДОЧЬ РЕЙСТЛИНАМаргарет Уэйс и Дезра Деспэйн
Впервые я услышал легенду о дочери Рейстлина лет через пять после смерти моего брата-близнеца.
Представьте себе, эти слухи чрезвычайно заинтересовали и обеспокоили меня. Я сделал все, что мог, внимательно изучив доступные факты. В расследовании мне помогли старые друзья, которые сейчас поселились в разных уголках Ансалона. Эту легенду знают почти в каждом уголке континента. Ее рассказывают эльфы Сильванести и соламнийцы, даже жители Равнин, вернувшиеся к Кве-Шу. Но мы не смогли найти никаких реальных подтверждений этой истории.
Даже кендер Тассельхоф Непоседа, который шатается повсюду и знает все (как и надлежит кендеру), не сумел ничего раскопать. Повествование всегда велось от имени человека, услышавшего историю от тетушки, имевшей кузину, которая была повивальной бабкой его внучки... И так далее...
В своих поисках я дошел даже до Астинуса Летописца, записывающего историю, которая проходит непосредственно перед его всевидящим взором. Правда, было мало надежды узнать у него что-либо полезное, ведь Летописец печально известен обетом молчания, особенно если то, что он видел в прошлом, может воздействовать на будущее. Зная об этом, я спросил у него только, правдива ли легенда. Был ли мой близнец отцом ребенка ? Жив ли его потомок?
Летописец ответил как все загадочные люди, которым нашептывает сам Гилеан: «Если это правда, ты узнаешь об этом. Если нет, не узнаешь ничего».
Я согласился включить легенду в эту книгу из любопытства, которое к тому же может иметь в далеком будущем значение для истории Кринна. Однако хочу предупредить читателя, что я и мои друзья относимся к ней как к обычной сплетне.
Сумерки коснулись гостиницы «Своенравная» нежной рукой. В их мягком свете это обшарпанное и пользующееся плохой репутацией заведение казалось благостным приютом для пешеходов и всадников, ехавшим по дороге к ее дверям.
При свете дня были видны изъеденные непогодой и червями стены; сейчас же, в ржаво-золотом вечернем полумраке, гостиница казалась просто грубо сколоченной. Треснувшие оконные стекла отражали последние солнечные лучи, а опустившаяся тень так хорошо прикрывала крышу, что никто не разглядел бы на ней многочисленные латки. Возможно, поэтому гостиница сегодня была переполнена, а может, потому, что на востоке собирались серые тучи, похожие на молчаливую призрачную армию.
Гостиница «Своенравная» располагалась на опушке — если можно так сказать о границе магических деревьев — Вайретского Леса. Если бы странные дубы решили иначе, как они зачастую поступали, то гостиница стояла бы в пустынном поле. Никто из фермеров не пробовал добиться тут успеха. Что можно ждать от земель, контролируемых архимагами Башни Высшего Волшебства, и от жуткого леса?
Некоторые удивлялись, почему гостиница находилась так близко к Вайретскому Лесу (когда он, конечно, появлялся рядом), но сам ее хозяин Слегарт Траппер был необычным человеком. Единственным, что его заботило в этом мире, была прибыль — это мог подтвердить каждый. А доход всегда можно получить с тех, кто посреди ночи окажется в землях магов.
Этим вечером много путников смогли попробовать себя в таком положении, свободных номеров уже почти не осталось. Большинство путешественников были люди, как и до начала Войны Копья, когда эльфы и гномы держались особняком, редко выходя в мир. Правда, несколько овражных гномов шныряли вокруг: Слегарт нанимал их готовить и убирать в гостинице; он был не прочь дать приют и гоблинам, если те вели себя прилично. Однако сегодня ночью гоблинов в гостинице не оказалось, хотя некоторых из людей можно было принять за гоблинов, глядя на их искаженные и подозрительные лица. Именно эта большая компания заняла несколько комнат, оставив только две не занятыми (их и было немного в маленькой «Своенравной»).
Когда первая звезда уже загорелась в небе, почти скрывшемся в мрачных тучах, дверь в гостиницу с грохотом распахнулась, впустив волну холодного воздуха, воина в кожаных доспехах и мага в красной мантии.
Слегарт нахмурился, облокотившись на грязную стойку. Не то чтобы он не любил магов (ходил слух, что гостиница существует из милости архимагов Башни), просто ему не особенно нравилось, когда те у него останавливались.
Когда высокий воин (это был необыкновенно могучий парень, как отметила большая компания и сам хозяин) бросил монету и произнес: «Обед», лицо Слегарта из нахмуренного немедленно превратилось в улыбающееся. Но, когда детина добавил: «И комнату на ночь», улыбка Слегарта увяла.
— Мест нет, — прогудел Слегарт, окинув многозначительным взглядом переполненный зал. — Сегодня ночь охотничьей луны...
— Ба! — презрительно фыркнул здоровенный воин.— Сегодня не будет луны, ни охотничьей, ни какой другой. Вот-вот разразится буря, и если ты не любитель охотиться на снежные хлопья, больше ничего не подстрелишь этой ночью.
Воин оглядел зал в поисках кого-нибудь, желающего поспорить с его замечанием. Принимая во внимание размеры его плеч, потертые ножны и небрежную манеру, с которой он положил руку на рукоять меча, даже задиры закивали, соглашаясь, что охоты сегодня определенно не будет.
— В любом случае, — сказал воин, вновь пристально взглянув на Слегарта, — мы остаемся здесь, даже если придется переночевать у очага. Как ты можешь заметить, — голос воина смягчился, когда он посмотрел на мага, тяжело присевшего за стол как можно ближе к огню, — мой брат не в состоянии сегодня путешествовать дальше, особенно в такую погоду.
Слегарт посмотрел на мага — тот в самом деле казался едва живым. Одетый в красную мантию с капюшоном, закрывающим лицо, он опирался на деревянный посох, украшенный навершием в виде золотой драконьей лапы, держащей ограненный кристалл. Маг не отпускал посох ни на секунду, то и дело любовно поглаживая его, словно убеждаясь, что тот не растворился в воздухе.
— Принеси лучшего эля и кружку горячей воды для моего брата-близнеца, — сказал воин, бросая еще одну стальную монету на стойку.
При виде денег Слегарт насторожился.
— Я сейчас вспомнил,— начал он, накрыв монету рукой и воззрившись на кожаный кошелек воина, в котором уши Слегарта различили звон металла. Даже морщинистый нос хозяина дернулся, словно почувствовал запах денег. — На втором этаже есть пустая комната.
— Я был в этом уверен, — мрачно произнес воин, бросая третью монету.
— Одна из лучших, — заметил Слегарт, взглянув на него.
Тот хмыкнул, нахмурившись.
— Похоже, ночка будет несладкой для людей и зверей, — проговорил Слегарт как раз в тот момент, когда порыв ветра ударил в стены гостиницы и просвистел сквозь разбитые окна, швырнув внутрь комья снега.
Одетый в красное маг страшно закашлялся, согнувшись над столом. Было сложно что-либо сказать о его внешности — он был закутан с головы до пят. Но раз воин назвал его братом-близнецом, то, следовательно, он молод, поэтому Слегарт был озадачен, когда заметил выбившуюся из-под капюшона седую прядь и худую руку, державшую посох.
— Мы берем комнату, — пробормотал воин, озабоченно оборачиваясь к брату и кладя на стойку очередную монету.
— Что с ним? — спросил Слегарт, пальцы его подергивались рядом со стальным кружком, не решаясь прикоснуться. — Это не заразно? — проговорил он и чуть отодвинулся. — Не чума?
— Нет! — нахмурился воин. Наклонившись к хозяину гостиницы, он тихо произнес: — Мы только что из Башни Высшего Волшебства. Он недавно прошел Испытание...
— А-а, — понимающе произнес Слегарт, уже сочувственно взглянув на мага. — Я много повидал таких в свое время. И на таких, как ты, тоже насмотрелся. — Хозяин посмотрел на воина. — Они приходили сюда в одиночестве, держа в руках мешок с одеждой и пару разорванных магических книг — все, что осталось от претендента... Вы счастливчики, раз оба выжили.
Воин кивнул, но по обеспокоенному выражению бледного лица и полным боли глазам не было видно, что он считает это удачей. Подойдя к брату, он положил руку ему на плечо, но тот сбросил ее с болезненным возгласом.
— Оставь меня в покое, Карамон! — Слегарт услышал натужный хрип красного мага, подойдя к столу с элем и горячей водой на подносе. — Твоя опека сведет меня в могилу скорее, чем этот кашель!
Карамон молча сел напротив брата, захлопав полными понимания глазами.
Слегарт изо всех сил старался разглядеть лицо мага под глубоко надвинутым красным капюшоном. Тот сидел, склонившись над огнем, и даже не поднял головы, когда хозяин с необычайным грохотом накрывал на стол, расставляя тарелки и кружки и раскладывая приборы. Маг лишь потянулся к подвязанному на поясе мешочку, достал горстку листьев и осторожно отдал их брату.