Эмберил очнулась от чуткого сна и несколько мгновений вспоминала, где находится. Шевельнувшись, она почувствовала рядом с собой тепло мага и его руку, обнимающую ее.
Вздохнув, девушка опустила голову на его плечо, прислушиваясь к частому, неровному дыханию. Она лежала, позволяя себе побыть окруженной его теплом и стараясь оттянуть неизбежное.
Ветер снаружи стих, буран прекратился. Тьма, укрывавшая их, уступила место рассвету. Уже можно было разобрать чернеющие остатки костра. Чуть повернувшись, Эмберил смотрела на лицо Рейстлина.
Он зашевелился, кашлянул сквозь дрему и начал просыпаться. Девушка кончиками пальцев коснулась его век, и, глубоко вдохнув, Рейстлин снова погрузился в сон. Морщинки страданий на лице мага разгладились.
«Какой он молодой. Молодой и ранимый, — подумала Эмберил.— Его ранили глубоко. Потому он носит броню высокомерия и бесчувственности. И эта защита его раздражает, он никак не привыкнет к ней».
Но что-то подсказывало девушке, что маг срастется с броней задолго до того, как закончится его краткая жизнь.
Тихо и осторожно, чтобы не побеспокоить Рейстлина — скорее, инстинктивно, нежели на самом деле боясь пробудить мага от зачарованного сна, — Эмберил выскользнула из его объятий. Собрав вещи, она замотала лицо шарфом, затем опустилась на колени рядом с магом и долго смотрела на него — в последний раз.
— Я могла бы остаться, — тихо сказала девушка. — На некоторое время. Но потом мой характер одиночки потребовал бы своего, и я покинула бы тебя, причинив страшную боль. — Она вздрогнула от внезапной мысли, закрыла глаза и замотала головой. — А если бы ты узнал правду о нашей расе! Ты возненавидел бы меня, презирая до глубины души! И, что еще хуже, — глаза ее наполнились слезами, — ты презирал бы нашего ребенка.
Эмберил нежно погладила безвременно поседевшие волосы мага и лицо, обтянутое золотистой кожей.
— Что-то в тебе пугает меня, — сказала она дрожащим голосом. — Не понимаю. Возможно, мудрые поймут. — Слеза сползла по ее щеке. — Прощай, маг. То, что я делаю, избавит от боли нас обоих и того, кому следует прийти в этот мир свободным от всех его горестей.
Наклонившись, Эмберил поцеловала Рейстлина, затем положила ладонь на его висок и, закрыв глаза, пропела несколько слов на древнем языке. После этого она нацарапала имя Карамона на каменном полу, повторила заклинание и поспешно вскочила, собираясь выбежать из пещеры, но внезапно остановилась. Было сыро и холодно. Протянув руку к кострищу, девушка снова что-то сказала. Яркое пламя взметнулось вверх, излучая свет и тепло.
Эмберил вздохнула последний раз, вышла и мгновенно растворилась под могучими кронами Вайретского Леса.
Уже рассвет играл бликами на свежевыпавшем снегу, когда Карамон наконец вернулся.
— Рейст! — позвал он снаружи со страхом в голосе. — Рейст! Прости! Этот проклятый лес! — Он выругался, опасливо покосившись на деревья. — Недоброе место! Я полночи бегал за тем костром, а утром он исчез. Ты как? С тобой все хорошо?
Силач устал и спотыкался, его одежда промокла, но главным его желанием было не согреться и обсушиться, а расслышать хоть какой-то звук, доносящийся из пещеры... что-нибудь...
Не дождавшись ничего, кроме зловещей тишины, Карамон в отчаянии бросился внутрь, срывая одеяло, закрывающее вход... И остановился, изумленный.
В пещере весело трещал яркий костер, щедро даря тепло. Было жарче, чем в натопленной комнате лучшей гостиницы. Рейстлин крепко спал, и лицо его было таким умиротворенным, словно он видел самый сладкий сон из всех возможных. А воздух вокруг был наполнен весенним ароматом сирени и черемухи.
— Чтоб я стал овражным гномом! — в благоговейном страхе выдохнул Карамон, когда увидел, что пламя пылает прямо на голой скале, безо всяких дров. — Магия! — прошептал он, пятясь подальше от костра. — По-моему, чем скорей мы выберемся из этого зачарованного места, тем лучше. Нет, я совсем не ропщу, — добавил он поспешно. — Похоже, маги спасли жизнь Рейсту. Мне просто непонятно, зачем надо было посылать меня скитаться ночью по лесу в поисках блуждающего огня?
Опустившись на колени, он тронул брата за плечо:
— Рейст, проснись!
Глаза мага тут же широко открылись, и он быстро огляделся.
— А где?.. — начал Рейстлин.
— Кто? О чем ты? — встревоженно спросил Карамон, хватаясь за меч и внимательно осматривая маленькую пещеру.
— Я знал... она... — Рейстлин нахмурился. — Нет, никто, — тихо сказал он, прижимая пальцы к вискам. — Просто голова немного закружилась. Расслабься, братец, — добавил он раздраженно. — Здесь нет никого, кроме нас.
— Но... этот огонь... — Карамон подозрительно посмотрел на пламя. — Кто?..
— Я! — отрезал Рейстлин. — Что мне оставалось делать, когда ты убежал? Помоги встать.— Маг слабо оперся на могучую руку брата, чтобы подняться с кучи одеял.
— Не знал, что ты способен на такое! — Взгляд Карамона опять вернулся к костру, пожирающему голый камень.
— Ты еще многого не знаешь обо мне, — усмехнулся Рейстлин, заворачиваясь в плащ.
Карамон принялся паковать одеяла.
— Они еще совсем влажные, — бормотал силач, — нам бы побыть тут еще, просушиться...
— Нет, — поежился Рейстлин, первым делом хватая посох Магиуса, стоящий у стены. — У меня нет желания дольше оставаться в Вайретском Лесу.
— Да ты просто читаешь мои мысли! Послушай, Рейст, не знаешь, есть ли здесь поблизости какая-нибудь хорошая гостиница? Я слышал, что как раз около леса. Она вроде бы называется... «Своенравная». — Голос Карамона повеселел. — Может, сегодня вечером мы будем есть горячую пищу и пить хороший эль. И спать в настоящей кровати!
— Может быть, — пожал плечами Рейстлин, словно не придавал большого значения таким вещам.
Продолжая говорить что-то о гостинице, Карамон свернул одеяло, которым был завешен вход.
— Пойду немного впереди, — сказал он, — протопчу тебе тропинку в снегу.
Рейстлин кивнул, ничего не говоря.
Стоя у входа в пещеру, маг смотрел, как его брат-силач пробивается сквозь сугробы, чтобы слабому близнецу было легче идти. Губы Рейстлина горько изогнулись, но гримаса быстро превратилась в усмешку, когда он оглянулся на пещеру.
Костер потух почти сразу, как Карамон покинул пещеру. Похолодало, но в воздухе по-прежнему витал легкий аромат весны.
Пожав плечами, Рейстлин вышел наружу, в заснеженный лес.
Лучше всего гостиница «Своенравная» выглядела летом, когда все преображается. Гибкие зеленые объятия густого плюща скрывали многие недостатки здания.
Крыша все еще нуждалась в починке — Слегарт думал об этом каждый раз, когда шел дождь, но в ливень заниматься ремонтом невозможно. Когда же стояла сухая погода, хозяин не находил нужным забивать себе голову такими мелочами. Окна по-прежнему были разбиты, но в жару прохладный ветерок, залетающий внутрь, приятно освежал.
В летние месяцы постояльцев было больше, чем зимой. Гномы-кузнецы, иногда эльфы и люди, гораздо больше кендеров, чем нужно, которые требовали пристального внимания и постоянной заботы, занимали Слегарта и служанок с утра до поздней ночи.
Но в этот вечер все было тихо. Теплый, душистый вечер опускался фиолетово-золотистыми сумерками. Птицы пропели свои вечерние песни, и теперь лишь сонно ворковала молодежь. Даже древние деревья Вайрета, казалось, погрузились в забытье и дремотно склонились, забыв о страже.
«Слишком тихо в гостинице», — думали два незнакомца, приближающиеся к ней, — богато одетые, с лицами, скрытыми шелковыми шарфами — необычным украшением в теплую погоду. Виднелись только черные глаза. Незнакомцы обменялись угрюмыми взглядами, ускорили шаг и распахнули деревянную дверь.
Слегарт сидел за стойкой, вытирая кружку грязной тряпкой. Он занимался этим уже час и, возможно, еще час протирал бы свои кружки, если бы одновременно два неожиданных обстоятельства не прервали его. Это были два незнакомца с закрытыми лицами, вошедшие в переднюю дверь, и девушка-служанка, сбежавшая по лестнице.
— Господа, прошу прощения. — Слегарт медленно встал, жестом прося одного из гостей подождать, когда тот хотел заговорить с ним. Повернувшись к служанке, он хрипловато спросил: — Все хорошо?
Девушка замотала головой, и плечи Слегарта сразу поникли.
— Да, — прошептал он. — Что ж, может, так будет лучше.
Незнакомцы переглянулись.
— А ребенок? — спросил Слегарт. Девушка разрыдалась.
— Что? — удивленно воскликнул Слегарт. — И ребенок тоже?
— Нет! — ответила девушка сквозь слезы. — Малышка чудесная. — Она снова всхлипнула. — Вы только прислушайтесь. — Сверху долетел слабый детский крик. — Но... но... Ох! — Служанка закрыла лицо руками. — Это ужасно! Я никогда не видела ничего подобного...
На это один из незнакомцев кивнул, а другой шагнул вперед.
— Прости, хозяин, — произнес он хорошо поставленным голосом, но с необычным акцентом. — Здесь, кажется, произошла какая-то ужасная трагедия. Возможно, нам лучше уйти...
— Нет-нет, — поспешно возразил Слегарт. Мысль о потере денег привела его в себя. — Лиззи, или вытри слезы и помоги гостям, или убирайся реветь на кухню!
Закрыв лицо передником, служанка выбежала, хлопнув напоследок дверью.
Слегарт провел незнакомцев к столу.
— Ужасные дела, — покачал он головой.
— Можем ли мы узнать... — начал один из гостей небрежно, хотя внимательный собеседник заметил бы, что тот необычайно напряжен и нервничает, как и его спутник.
— Ничего, что могло бы обеспокоить вас, господа, — торопливо сказал Слегарт. — Одна из служанок умерла при родах.
Тот, который задавал вопрос, невольно протянул руку и схватил ладонь сидящего рядом с ним. Второй незнакомец предупреждающе посмотрел на спутника.
— Это действительно печальная новость. Мы очень сочувствуем, — сказал первый голосом, в котором все оттенки эмоций явно находились под контролем. — Это была... ваша родственница? Извините, что спрашиваю, но вы так расстроены...