В 21-м веке о прежнем великолепии Пафоса напоминали лишь старые развалины, кое-где на которых можно было увидеть остатки прекрасных мозаик. Утверждать, что они делались на эскизам божественной художницы, не берусь. Хотя бы потому, что многие из них датированы римским периодом. Но одно могу сказать — выполнены они великолепно.
К слову, город, действительно, был разрушен от землетрясения. Судя по всему, великий Посейдон сдержал слово, данное Афродите. Спустя много веков Пафос случайно обнаружил один из пастухов. Естественно, все, что потом было найдено археологами и просто черным искателями, оказалось разворованным и растащенным по частным коллекциям да музеям. Но остатки самих строений и фундамент домов забрать было невозможно. Так что я смогла пройтись по древним улицам…
Старый Пафос встретил нас с Аленой тишиной, да такой пронзительной, что не слышно пения птиц. Редкие группы туристов, жаждущих прикоснуться к истории, как и мы, молча прогуливались по улицам заброшенного города, стараясь не разговаривать громко.
Нашей целью было осмотреть храм Афродиты, где по легенде обитала изгнанная с Олимпа великая богиня. В древности святилище представляло собой сооружение размерами примерно 20 на 50 м. Вход обращен в ту сторону, откуда на остров пришла великая богиня.
Говорят, что прежде в центре храма возвышался символ Вечной жизни — высокий каменный фаллос. Все пространство храма огораживали высокие стены из гладкого камня, дабы никто не видел, что здесь творится. Все это предает некую таинственность и трудно сказать, кто решил пустить подобные слухи. Сама богиня или же смертные, пожелавшие создать миф вокруг ее прибывания на Кипре…
Нынче это строение выглядит просто. Ничем не примечательные грязно-желтые колонны, часть из которых в беспорядке валяется на земле. При самом богатом воображении представить себе, как храм выглядел прежде, оказалось довольно сложно.
Впрочем, городу все же повезло. От него хотя бы остались развалины, а от божественной изгнанницы одни сказания и мифы, в которых сложно разобраться, где кончается правда и начинается реальность.
До сих пор Гера ни разу не посетила Кипр. Поначалу в ответ на приглашения, говорила, что ей совсем неинтересно что там творит блудница. Потом любопытство все же одержало верх. Афишировать свое присутствие на острове супруге Громовержца не хотелось. Поэтому она приняла облик простой горожанки и для начала отправилась прогуляться по улицам. Подслушанные ее не радовали — смертные, как сговорившись благодарили негодницу, которая обеспечила им вполне сносное существование. Да и город получился великолепным. Последнее Гера была вынуждена признать, скрепя сердцем. Будь ее воля, разрушила бы все одним взмахом руки, но, к сожалению, пока сделать это не в ее силах. Пафос взяли под защиту сразу несколько богов, и в первую очередь великий Зевс.
Поэтому, единственно, что было в силах, так это отправиться к Афродите в храм и наговорить там отвратительных гадостей.
— Я наполню твой город шлюхами. Он войдет в историю как столица блуда, — пообещала волоокая шепотом, явно опасаясь, что угрозы достигнут ушей божественного супруга.
— Мой город запомнится всем, как столица любви, — стараясь выглядеть как можно спокойнее, промолвила Афродита. При этом сердце готово было вырваться из груди и рассыпаться на мелкие кусочки. Угрозы Геры сильно испугали, но она старалась сдержать эмоции. Соперница не заметила страха.
И это привело волоокую в жуткое состояние. Гера от возмущения просто захлебнулась. От злости у хозяйки Олимпа задрожала голова, на лбу вздулись вены, а голос сорвался на высокий фальцет. Афродита вновь струхнула — а если царица богов лопнет от злости? И что тогда? Ей придется отвечать за то, чего не совершала.
Но Гера не собиралась умирать. Немного отдышавшись, она, истекая ненавистью и злобой, постаралась ужалить как можно больнее.
— Я знаю, — шипела она, — что ты спишь одна. Свое тело, столь охочее до мужских ласк, остужаешь в ледяной воде горных водопадов. Если бы не они, ты давно бы кинулась в объятия первого встречного. Не удивлюсь, если им окажется обычный буйвол или грязный вонючий козел!
Своей костлявой грудью царица Олимпа напирала на Афродиту, практически загнав в угол приемного зала. Волоокая больно тыкала ей в бок пальцем, ставшем похожим на металлический коготь. Гера так вошла в раж, что не заметила Зевса. Постоянный защитник Афродиты прибыл посмотреть на примирение дорогих для него существ и теперь с удивлением наблюдал за разыгравшейся на глазах безобразной сценой.
— О мудрейшая из мудрых, о порядочнейшая из порядочнейших! — пропела Афродита мелодичным голосом, который предательски дрожал, — а как тебе, великая, удается удержать свою похоть? На Олимпе водопадов нет, да и подземные ключи не бьют!
— Ш-ш-ш, — издала невнятный звук божественная и на секунду замерла. По ее лицу чувствовалось, собирается с мыслью, как сильнее обидеть ненавистную богиню любви.
— Если бы ты знала, как я рада твоему нынешнему положению! — завопила волоокая, — никому ты не нужна!
Щеки Афродиты залились румянцем, но она старалась улыбаться. Хотя очень хотелось подняться во весь рост и закричать, что есть сил: «Грязная тварь! Ну, когда ты оставишь меня в покое!».
Вслух лишь промолвила:
— О прекраснейшая из прекрасных! Дабы закончить трудный разговор, давай обе признаем — мы находимся в одинаковых положениях. С той лишь разницей, что я одна сплю на Кипре, а ты одна спишь на Олимпе. Может, есть смысл нам вмести принять холодный душ? Посмотри, как ты вспотела!
Гера машинально провела ладонью по мокрому лбу и замерла в растерянности. Пот катился по лицу, заливал глаза, собирался каплями на кончике носа. Подобного конфуза с ней ни разу не случалось. На ее лице теперь можно было прочитать: я тебе сейчас задам трепку! И супруга Зевса подняла руку, чтобы с размаху влепить ненавистной пощечину. Но прежде, чем ударить, на миг остановилась, и продолжила сыпать угрозами.
— Сейчас мне открылось будущее. Твои храмы станут называть публичными домами. Фонарь, который ты вывешиваешь на крыше, дабы уставший путник всегда мог найти приют и отдохнуть от долгого пути, будет опознавательным знаком — здесь живут продажные девки, любовь которых покупается легко, как и любовь богини, которой они служат.
Супруга Зевса хотела продолжить перебранку, но вдруг заметила Зевса. Опасаясь, что за сказанные слова, супруг может наказать, Гера резво унеслась, при этом едва не сбив Громовержца с ног. Правитель Олимпа грустно посмотрел ей вслед. Он был явно растерян — как поступить в этой ситуации?…
Часть вторая
Через несколько дней после безобразного разговора в морской город Пафос потянулись искательницы приключений. Самого разного возраста и национальностей, на любой вкус — брюнетки и блондинки, шатенки и рыжие, смуглые и белокожие, красивые и не очень. Они слонялись по улицам, покачивая бедрами и выставляя напоказ обнаженные груди.
Несчастная богиня никак не могла понять: где Гера умудрилась отыскать столько бесстыдниц? Просто целая армия! Моряки, что отправлялись в город на отдых, с готовностью хватали их за талии и тащили в густые заросли. Предающих разврату парочек можно было застать в самом неподходящем месте.
— Что делать? — растерянно шептала Афродита, судорожно сжав виски.
Все предпринимаемые ею попытки, речь идет о штрафах, общественных работах, заключениях на несколько дней в тюрьму, терпели крах. Потаскушкам покровительствовала сама Гера, и она тут спешила им на помощь. Порой Афродита для наведения порядка в городе высылала свою охрану, и что же? Предупрежденные девицы прятались в укромных местах, а едва опасность быть пойманной проходила, словно тараканы выползали наружу.
— Если я не могу с ними справиться, значит, должна извлечь выгоду, — сказала себе однажды изгнанница.
И повелела: женщине, пожелавшей зарабатывать своим телом, следует вносить в казну храма одну десятую часть ежедневного дохода от получаемого заработка. Тем, кто пожелает оставить свою профессию, пообещала подарить настоящую любовь. Афродита понимала, любой женщине, какой бы страшной распутницей не оказалось, все равно захочется познать это чувство.
Расчет оказался верным. Количество потаскушек заметно поубавилось. Многие из девиц оставили свой промысел. Благодаря Афродите начали влюбляться, выходить замуж и оставляли свой постыдный промысел. Но на душе легче не стало.
— Тупые гусыни, похотливые кошки, — злилась она, — именно такие как вы, низводят любовь до обычного плотского греха. Как мне заставить всех понять, что отношения мужчины и женщины — великое таинство! Будь Гера поумнее, мы бы вместе могли творить чудеса. А так обе теряем свои силы и энергию в борьбе друг с другом!
Гера наговорила Афродите в той памятной встрече много гадостей, но кое в чем она была вынуждена согласиться. Спала изгнанница, действительно, одна. Это ее безумно расстраивало. Как такое может быть? Богиня любви и живет без любви!
Каждый раз, рассматривая свое обнаженное тело в зеркале, богиня проводила пальцем по своему изображению и вопрошала: в чем смысл существования? Кому нужна красота, если ею никто не восхищается?
— Ну, почему? Почему? — Афродита стучала кулачком по блестящей поверхности, — чем я хуже других? Почему я живу без любви?
К счастью, подобные приступы отчаяния случались редко. Постоянно занятая делом, она не находила времени на подобные слабости. К тому же знала, что всегда находится в центре внимания и за каждым ее шагом следит тысячи глаз, как простых смертных, так и небесных родственников…
На остров пришла осень. Время, которое Афродита любила за яркость красок. Это тот период, когда Персефона покидает свою мать Деметру и отправляется к супругу, грозному Аиду в подземное царство. Листья на деревьях начинают окрашиваться в золото и багрянец, и только высокие склоны, на которых росли сосны и могучие кедры сохраняют сумрачную темно-зеленую окраску.