— Куда она идет? — робко поинтересовались Аглая у Неарха. Тот немного подумав, ответил:
— Думаю, к тому месту, где мы ее впервые встретили…
Верный друг и слуга погибшего царя оказался прав. Афродита действительно вышла на то место, где много лет назад впервые вступила на берег острова, предназначенного для ссылки. Только тут она немного пришла в себя. Огляделась по сторонам и подошла к деревьям, которое некоторое время назад высадил в ее честь Адонис. С улыбкой прикоснулась рукой к разноцветным ленточкам, которыми были увиты ветви орешника. А потом вдруг упала на землю навзничь и издала такой дикий вопль, что услышавшие его, содрогнулись в ужасе.
Люди подхватили этот горький стон. Услышав который листва осыпалась с деревьев, а звери испуганно спрятались по своим норам. Птицы перестали петь, а цветы уронили свои головки. Столько боли было в этом возгласе! Все живое осознало — мир погибнет, если Любовь покинет землю!
— Как мы теперь будем жить без тебя? — зарыдала толпа.
Одни умоляли Афродиту остаться. Другие предлагали связать божественную и силой вернуть на Пафос. Третьи уверяли: не может богиня оставить город, который сама возвела. Имелись и такие, которые предлагали отправить посланцев на Олимп и уговорить Громовержца оживать Адониса.
За всем этим шумом и гамом никто не заметил, как в толпе появилась Гера. Ее лицо светилось счастьем. Всегда узкие и бледные губы порозовели, расплылись в довольной улыбке. Она была абсолютно счастлива. Наконец-то все станет как прежде — ровно и просто! Повелительница Олимпа несколько раз хлопнула в ладоши, желая привлечь внимание смертных, а когда это удалось, произнесла:
— К чему рыдания? Мир прекрасно существовал без любви! Это чувство несет только неприятности!
Произнося данную фразу, она была уверена, что народ с ней согласится. Однако мгновенно поняла, как ошиблась. Смертные стали плечом к плечу, сжали кулаки и двинулись на Геру, стараясь защитить Афродиту. При этом все молчали.
Гера испуганно втянула голову в плечи. Ей впервые стало страшно. Но еще страшнее стало, когда увидела как кровь в следах, оставленных израненными ногами бедной страдалицы, на глазах превратилась в цветы. А когда пряди волос, вырванные терновником у изгнанной богини, также стали цветами, мстительная супруга Зевса поняла — она проиграла…
Гера кинулась к телу Адониса, в надежде, что хотя бы его жуткая гибель поднимет ее настроение. Но и тут ее ожидало разочарование. Убитый Адонис превратился в дивный цветок…
В этот момент небеса разверзлись и перед Герой возник разъяренный Зевс, тащивший за собой отбивающуюся Гестию. Царь богов безжалостно намотал на кулак ее русые кудри и натянула так сильно, что кожа у корней волос хранительницы брака сильно покраснела. Любимая дочь Зевса извивалась от боли, прижимала руки к голове, стараясь облегчить свои страдания, но тщетно. Грозный царь богов был беспощаден.
Наблюдая за расправой, что Зевс учинил над их сестрой, Афина и Артемида одновременно схватились за свои прически и втянули головы в плечи. Им показалось, что разъяренный отец и с ними поступит точно так же.
Смертные были напуганы не меньше небожительниц. Перспектива потерять сразу несколько богинь их не прельщала. Зевс меж тем выпустил Гестию, от боли и ужаса потерявшая способность рассуждать. Она так и осталась лежать а земле лицом вниз и торопливо шептать молитвы матушке Рее, умоляя спасти ее.
Гера, Афина и Артемида дружно упали на колени и принялись молить Рею придти им на помощь. Они понимали — только Рея способна удержать сына от необдуманного поступка. Но Зевс вдруг успокоился сам.
— Глупая ревнивая жена, — произнес он с нескрываемой болью, — неужели тебе стало легче от содеянного?
Услышав это, Гера попыталась сделать слабую попытку раствориться в воздухе. Рассчитывать на помощь своих союзниц не приходилось. Богиня знала — предадут, да так быстро, что оглянуться не успеешь. Афина мгновенно упорхнет на поле боя; Артемида убежит в чащу леса. Естественно, носиться за ними по кочкам да ухабам Зевс не станет.
Гера всем телам вжалась в ствол огромного дуба, растущего на краю поляны, в надежде, что кто-нибудь из живущих здесь дриад, хотя бы из женской солидарности осмелится придти к ней на выручку и скроет под густой листвой. Однако все старания были тщетными. Никто не протянул ей даже руки, дабы просто поддержать. Ни говоря уже о чем-то более серьезном…
Неожиданно Зевс подошел к Гестии, помог ей подняться, отряхнул помявшуюся одежду, пригладил растрепанные волосы. А когда богиня полностью пришла в себя, произнес ровным, ничего не выражающим голосом:
— Что скажешь, устроительница браков? Не желаешь ли поведать человечеству, какой станет семья, когда в ней не будет любви? Не молчи! Смертные ждут твоего ответа!
Гестия судорожно сглотнула воздух и только было попыталась что-то пролепетать в свое оправдание, как он вновь резко оттолкнул от себя. Слегка пошатываясь, словно на его плечах лежал невероятно тяжелый груз, Зевс приблизился к Артемиде. Она от ужаса выронила свой любимый лук.
— О чем поведаешь смертным ты, вечная девственница? Твоя красота достойна восхищения и люди любят тебя. Только сдается мне, что ты никогда не познаешь мужской ласки и не узнаешь, что такое любовь! Почти такие же слова я могу адресовать и тебе, бедная дочь, рожденная из моей головы.
Последнее адресовалось мудрой Афине.
— Перед твоим величием порой даже я, великий Зевс, иногда склоняю свою голову, — продолжил повелитель богов. — Мне искренне жаль, что поле битвы доставляет тебе больше наслаждения, чем ложе любви. Ответь мне, богиня, не знающая лжи и притворства, кому из вас первой пришла в голову мысль пойти на подобное преступление?
По всей видимости, Зевс надеялся услышать слова раскаяния. Но не тут-то было. Провинившиеся, понимая, что мертвые страха не имеют, дружно ткнули пальцами в сторону мертвой Клеопатры. Уж она-то явно ничего не сможет сказать. Сейчас ее душа проехала на лодке Харона и торопится на суд к Аиду. Вот пусть и отвечает сразу обоим — Аиду и Зевсу!
— Эх, вы, — Громовержец грустно взмахнул рукой.
И в этот миг Гера совершенно неожиданно для себя отметила, как сильно за последние столетия постарел ее доблестный супруг. Грустная седина покрыла его рыжие волосы и кудрявую бороду, глубокие морщины изрезали благородное лицо. Особенно много их оказалось вокруг глаз, таких же зеленых, как и у его любимой дочери Афродиты.
— Неужели вы думаете, — по-прежнему тихо примолвил он, — я вам поверю? За свой грех смертной еще предстоит ответить. Но он не так страшен, как ваш. Она хотела вернуть любовь, ваша задача же была ее уничтожить!
Голос царя богов набирал силу.
— Нет вам прощения. Наказание ваше станет ужасным. Не бойтесь, вас не ждет Тартар и забвение в реке Лете! Я не подвешу вас на наковальне между небом и зимой и не прикую цепями в горах Кавказа! Я вас просто навсегда лишу любви! Вам никогда не будет дано познать ее, даже если вы пожелаете отдать за нее свое бессмертие.
Произнеся последние слова, Зевс поднял руки к небу и в подтверждение сказанному молния ударила с небес.
А потом исчез, будто его и не было.
— Ох, — облегченно вздохнули богини, — подумаешь любовь! Без нее прожить можно!
Лишь мудрая Афина предпочла промолчать. Ее голубые глаза, такие же светлые, как небо над Кипром, заметно увлажнились. В отличии от своих подруг она прекрасно понимала, какое страшное наказание придумал для них Громовержец. Поэтому, подхватив свой щит, ставший невероятно тяжелым, отправилась бродить по Элладе в надежде, что добрые дела, которые станет совершать для людей, помогут снять наложенное проклятие… *** Естественно, ничего этого Афродита не слышала и не видела. Она бесцельно брела вдоль берега моря и пыталась заставить себя вспомнить свой первый день на острове. Надо сказать, что ей среди людей было комфортно. Богиня полюбила землю настолько сильно, что не представляла, как могла жить на Олимпе, не ведая о Кипре. Афродите тут нравилось все — доброе солнце, ласковое море, приветливые люди… По мере сил и возможностей, она старалась сделать жизнь смертных лучше. Богиня хотела научить любить.
В последнем она сильно преуспела. Многим открылось это чувство. Жители острова всегда будут с благодарностью вспоминать имя богини, давший им возможность познать чувство любви. Теперь люди всегда будут надеяться встретить свою половинку и ради нее пойдут на все. Ибо нет ничего лучше любви. И не важно какой она будет — любовь матери к ребенку, мужчины к женщине, сестры к брату… Главное, теперь на земле царит любовь, для которой не будет преград. Так будет вечно до тех пор, пока Гелиос совершает свое путешествие по небу…
Давным-давно, когда Афродита была маленькой девочкой и любила слушать разговоры Мойр, кто-то из них сказал — история идет по кругу. Она тогда посмеялась — глупые старухи! Все двигается вперед и только вперед! И вот теперь поняла — правы были провидицы! Она на личном опыте убедилась: все возвращается на круги своя…
Вот и она сейчас вернулась вновь туда, откуда пришла. Как и говорили Мойры, круг замкнулся. Боль разрывала грудь и Афродите вновь захотелось упасть на землю и завыть в голос, как это делали обычные женщины в минуты горя.
Богиня сжала виски. Зачем бессмертие, если никогда не сможет больше любить Адониса и чувствовать его поцелуи на своих губах? Зачем ей вечная молодость, если осталась одна? Сейчас дорогу в Аид она считает самым великим счастьем. По крайней мере, там у нее есть возможность вновь увидеть своего возлюбленного. Она заплатит Харону. Он перевезет ее на другой берег и они вновь будут вместе.
Афродита набрала в грудь побольше воздуха и только собралась было спрыгнуть со скалы вниз, как в этот миг у нее под сердцем сильно забилась новая жизнь. Богиня замерла, прислушиваясь к себе. Слабая улыбка коснулась ее бледных губ. Как она посмела позволить себе подобную слабость! Мойры даровали ей счастье быть матерью! Ее возлюбленный обрел бессмертие. Пусть в несколько ином облике, но вскоре он вернется на землю.