— Он выживет? — От ее наивности я просто онемел.
— Надеюсь, — выдавил я и для пущей уверенности прощупал пульс. Сердце графа еще билось. — Давай отнесем его в покои. Покажешь дорогу?
— Я постараюсь, — отозвалась она и осмотрелась. Взгляд остановился на дверях, через которые вошли епископ с капелланом и привели ее отца. — Думаю, нам сюда.
Я поднял на руки обмякшее тело графа и пошел вперед. Лилия двинулась за мной, но остановилась в проходе. Несколько секунд она смотрела на кинжал, лезвие которого на семь-восемь сантиметров выпирало из полотна двери.
— Идем, — обернулся я, остановившись на развилке. Лилия посмотрела на меня, чуть замялась, а затем кивнула.
Мы некоторое время побродили по коридорам безлюдного и слабоосвещенного дворца. Левое крыло было куда живописнее мрачных казарм ордена. Здесь нашлось место и для гобеленов, и для картин, на которых были изображены предки Руденбергов — очень красивые работы, надо заметить, — и, конечно же, для ковров. Коротковорсные, но мягкие паласы лежали в каждом коридоре, а более дорогие, пышные и изящные, по заверению Лилии, устилали пол каждой из нескольких десятков комнат дворца, даже те, в которых жили слуги. Затем, когда мы попали в просторное помещение с очагом и длинным столом — комнату для гостей, девушка, наконец, сообразила, где же мы находимся, и затем в два счета привела нас в покои лорда.
Положив правителя на огромную кровать и убедившись, что Лилия не собирается оказывать ему «первую помощь», я подошел к окну, длинному и узкому. Во дворе горели факелы и суетились рыцари. Но это была паническая, бессмысленная суета, никто ими не руководил, никто не отдавал приказы. Я предполагал, что как минимум до рассвета никто ничего не будет предпринимать, и очень надеялся, что не ошибался.
— Ну, вот и все, — выдохнула Лилия. — Отец спит. Злодеи позорно сбежали. Теперь мы тоже можем ложиться спать. У нас много комнат для гостей! Пойдем, подыщем тебе самую лучшую!
— Никуда мы не пойдем, — отозвался я. — Не выйдем из этой комнаты, пока лорд не очнется и не разберется в ситуации. Пусть пока думают, что мы взяли его в заложники.
— Мы взяли отца в заложники? — воскликнула она, закипая от негодования — Мы что, разбойники какие-нибудь? Я вернулась домой, понимаешь? Почему же мы не можем наконец успокоиться?
— Нам не дадут успокоиться, — пояснил я. — До тех пор, пока существует угроза Вельзевула.
Лилия обессиленно опустилась на пол рядом с кроватью отца.
— И что же нам делать?
— Дождемся, когда проснется твой отец. — Я выглянул в окно. Факелы не гасли, рыцари все так же были неспокойны. — А пока расскажи мне про того мудреца, о котором ты уже упоминала однажды… Меллора.
Часть третьяАнгел с черными крыльями
Глава первая
Правитель города Короны проснулся с первыми петухами. И хотя петухов я не слышал, их кукареканье заменила ругань бдящих под окнами покоев лорда рыцарей ордена Львиной розы, но так принято говорить, когда человек просыпается с рассветом, когда первые лучи солнца проникают в его жилище, например комнату на третьем этаже дворца.
Пробуждение его было тяжелым. Графу снился сон, он кого-то догонял, яростно дрыгая ногами под одеялом, затем пытался что-то схватить, вытягивая руки к потолку, и, наконец, приподнялся на локтях и натруженно вздохнул.
— Значит, ты забрал себе мою душу, демон, — приглушенно произнес он, повернув голову и заметив меня, стоящего у окна.
Я ничего не сказал. Граф еще толком не проснулся, а типичные руденберговские бредни про демонов, ад и вечные муки можно было смело пропускать мимо ушей.
— Тогда, быть может, прежде чем приступишь к пыткам и сбросишь меня в геенну огненную, ты исполнишь мое последнее желание? — Он глухо и тяжело откашлялся, словно умирающий старец. — Позволишь мне увидеть мою дочь… Мою настоящую дочь… Хотя бы ее душу…
— Поверни голову, — бросил, не оборачиваясь, я.
Граф вздрогнул, но последовал совету.
— Дочь моя, я пришел к тебе, — обратился он к дремавшей рядом Лилии.
Она спала сидя, сложив руки на кровати и положив на них голову. Я предлагал ей улечься в кресле или прямо на полу, но упрямая девица не пожелала отойти от отца ни на шаг. Правитель погладил ее по голове и обреченно улыбнулся.
Лилия открыла глаза и недоуменно уставилась на отца.
— И вот мы наконец снова вместе… — продолжал неугомонный родитель. — Пусть и в дьявольских чертогах на пути к вечным мукам, но все же рад, что могу видеть тебя…
— Отец… — прошептала Лилия.
— А где Клариса? — Граф Августин обвел взглядом комнату. — Ее смерть была… неправильной… Она не могла попасть в рай… должна быть где-нибудь здесь. Ты видела ее?
— Отец! Ты бредишь! — подпрыгнула Лилия и прижала ладошку ко лбу графа. — Мы не в аду! Это твоя спальня! Кажется, жара нет.
— Но… — граф посмотрел на меня. Я сочувствующе вздохнул.
— Максим не демон, — пояснила Лилия. — Быть может, он и выглядит как самый настоящий черт, силен и быстр, как дьявол, и иногда бывает страшен, словно сущий… демон. Но это не так.
— Лилия. — Голос его стал тише. Граф наклонился к ее уху и зашептал: — Девочка моя, разве ты не понимаешь, что демон затуманил твой разум. Он заставляет тебя думать так, как нужно ему. Не верь. Сопротивляйся!
— Хватит! — Лилия резко поднялась. — Довольно оскорблений и клеветы. Если ты продолжишь, отец, я уйду. И никогда больше не вернусь. Мы пришли к тебе в надежде на помощь, а все, что слышим, лишь ложь и наговоры!
— Но, дочь моя, ты разве не понимаешь?
— Это ты не понимаешь, отец! Сам подумай: демон, едва не уничтоживший целый город, приходит сюда, нарывается на засаду ордена и не допускает ни одной смерти! Разве настоящий демон поступил бы так? Он не пожалел себя, чтобы спасти меня, когда ты… — Она подняла руку и прикусила палец зубами. Отошла в сторону. — Я не могу продолжать…
— Но разве я мог поступить иначе? — воскликнул отец, выскакивая из-под одеяла. Схватился за голову. — Прости меня… Я не хотел… Я бы никогда… Проклятие…
— Лорд, к вам, кажется, возвращается трезвость ума, — заметил я.
Правитель перевел взгляд на меня.
— Не представлял, что когда-нибудь может наступить момент, чтобы я попросил у демона… объяснений.
— Ну, а мне, знаете ли, непривычно объясняться, будучи принятым за демона, — отозвался я. — Если уж вам так важны формулировки, то можете назвать меня пришельцем, или даже беженцем, что будет точнее, потому что мир, который был мне домом, больше не существует. Его уничтожил кто-то из вашего мира, и он же, вероятно, по какой-то ошибке, сделал меня демоном, но не рассчитал, что моих сил будет достаточно, чтобы выжить.
— Ничего не понимаю, — честно признался граф.
— Мне, признаться, тоже сложно в этом всем разобраться. А вся история довольно длинна.
— Эй, демон! — Кто-то громко прокричал со двора. — Выходи! Биться будем!
Я выглянул в окно. Крупный рыцарь в сверкающих латах, с коротким копьем и башенным щитом стоял в центре двора, в отдалении от соратников. Забрало армета было поднято, и он, кажется, совершенно серьезно вызывал меня на поединок.
— Некогда мне! Отстань, — бросил я и повернулся к графу.
— Не трусь, демон! — довольно ухмыльнулся рыцарь. — Выходи сражаться!
— Лень мне сражаться с тобой! — прокричал я этому настойчивому дураку. — Чего надо?
— Отдавай нашего лорда, демон, — не унимался тот. — Сдавайся и освободи его!
— А я его не держу, — отвечал я. — Освободится, как пожелает.
— Ты лжешь, демон!
Я проигнорировал его последние слова. Обратился к графу:
— Если согласитесь, я поведаю вам свою историю. Конечно, при такой суете это будет довольно сложно.
Августин Руденберг кивнул, верно восприняв намек. Подошел к окну, высунул голову, показал себя.
— Тихо! — Голос правителя был дерзким и уверенным. — Возвращайтесь в казармы или на свои посты. Начальника дворцовой стражи ко мне! Немедленно!
Вскоре мы уже завтракали. Втроем. Я, Лилия и граф Августин Руденберг.
Граф довольно быстро разрешил весьма щекотливую ситуацию. Через капитана и нескольких руководящих слуг он приказал отменить тревогу и временно заблокировать правое крыло. Епископ получил письменное заявление о том, что лорд жив и вменяем, что душа еще находится при нем, и что он приступает к дипломатическим переговорам с представителем демонов, по невыясненным обстоятельствам оказавшимся настроенным дружелюбно. Естественно, там была секретная приписка, — по подсказке от меня, — что эти переговоры проводятся, чтобы вывести демона на чистую воду, если тот что-то задумал. Сановников этот расклад, кажется, устроил.
Я поведал графу свою историю. С момента, как очнулся в лесу, до появления нас в Короне, отвлекаясь лишь на подтверждение или же опровержение некоторых замечаний Лилии, умолчав лишь о том, что демон-хранитель имеет свой собственный разум — к чему было усложнять и без того сложную ситуацию. Правитель внимательно слушал и в итоге переспросил только одно:
— Получается, первый ваш контакт с орденом Львиной розы прошел в трактире «У Старой девы» и вас сразу же попытались убить? Некий маг, вызывающий молнию, верно?
— Верно, — кивнул я, жестом отказавшись от предложенного слугой вина. — Лилия, правда, тоже состояла в ордене, но наше с ней знакомство было случайным. Напавшие на трактир люди действовали по заранее оговоренному плану.
— Случайности, случайности. А когда происходит слишком много случайностей — жди очевидностей. — Граф протер белой салфеткой и без того чистые пальцы — нервничал.
— Вам что-то известно?
— Большинство из того, что я знаю, известно всем, впрочем, вам, как пришельцу из другого, как вы утверждаете, мира, это должно быть неизвестно. Ровно тысячу лет назад в наш мир пришел демон. Кровожадный, могущественный, беспощадный. Много погибло в то время людей…
— Имя того демона Вельзевул, — закончил я. — Мне об этом кое-что известно. Этот демон был запечатан сильной магией где-то далеко на юге.