В кабинете правителя находился не только сам граф Августин Руденберг. С ним еще был незнакомый пожилой мужчина. Когда я вошел, он лишь повернул голову, сидя в мягком кресле. Взгляд у него был довольно интересный, внимательный, цепкий, в чем-то даже дерзкий. Лорд поднялся, чтобы поприветствовать меня, и предложил присесть. Я не стал отказываться и занял второе из двух кресел, имеющихся в кабинете, которые, честно говоря, были довольно необычными, слишком мягкими, чтобы их называть стульями, но не слишком удобными, как положено быть креслам.
Начальник тайной службы спокойно сел на лавку, укрылся в тени. Ему там было даже удобнее.
— Лилия, — суровым тоном произнес граф, когда его дочь тоже стала подыскивать себе место. — Тебе лучше покинуть нас. Возвращайся к себе в комнату и ложись спать. На тебя же без жалости не взглянешь, мешки под глазами просто огромные.
— Но отец! — возразила поборница справедливости. — Почему ты выгоняешь меня? Я тоже хочу участвовать в поисках Германа. И если окажется, что он нас обманывал, это ему с рук не сойдет!
— Милая леди, — добавил, заботливо улыбаясь, пожилой мужчина с короткими седыми волосами, — Участвовать в поисках вы будете непременно. Но сейчас идите спать. Своими доводами мы поделимся с вами позже.
— Меллор, и ты туда же! — возмутилась Лилия.
— Мы настаиваем, — надавил на дочку правитель. Она посмотрела на меня, ожидая поддержку, но получила лишь ехидную ухмылку. Я был согласен с предложением графа, Лилия не спала больше суток и давно уже выбилась из сил.
— Чтобы обо всем мне потом доложили! — фыркнула она и резко развернулась.
— Полагаю, все уже поняли, что потерявшийся ныне Герман и есть похититель артефакта, — опустившись в кресло, начал граф Августин, когда Лилия покинула кабинет, хлопнув дверью. — Это, надо сказать, невероятно гениальный план. Укрыться под крылом у демона. Никто бы до подобного не додумался, уверяю вас, никто. А он додумался.
— Именно поэтому мои люди не смогли обнаружить, а уж тем более добраться до него, — заметил из тени Уве. — Отдельное расследование проводят «Вестники сумерек», но никаких вестей от них нет. Возможно, и не будет. Это значит, что они не выполнили свое задание либо мертвы. Даже «вестники» не всесильны.
— Вы собираетесь продолжить преследование? — Мне почему-то не верилось, что Герман оказался настолько коварен и хитер, что похитил драгоценный талисман с целью передать его каким-то злодеям, собравшимся освободить Вельзевула. Вот не верилось, и все тут. Я даже допустить не мог, что кто-то продумал настолько дерзкий и хитрый план, что учел даже мое настроение. Нет, определенно это было не так…
Тогда как?
— Непременно, — кивнул Уве. — Это будет непросто, но сейчас мы знаем, откуда он вышел, и даже предполагаем, куда направляется.
— И куда же?
— В порт Архерии, — ответил граф. — Там сейчас очень шумно. Идет переправка армий, сотни людей приходят и уходят, появляются и исчезают. Затеряться в такой толпе — дело простое. Люди Уве, конечно, попытаются задержать его, но получится у них или нет — известно только богу.
— Вы рано списываете меня со счетов, лорд, — обиделся начальник тайной службы. — Я лично проконтролирую работу охраны порта и города.
— Очень на это надеюсь, — кивнул правитель.
— Я все же не понимаю, — вклинился в беседу Меллор. — Как похитителю удалось обмануть демона? Неужели это вообще возможно?
— Думаю, что возможно, — признался я. — Особым качеством отличать правду ото лжи я не обладаю. Распознать могу ее лишь посредством банальной дедукции. И вот что самое странное: имели место некоторые обстоятельства, которые невозможно подстроить, сымпровизировать даже посредством магии.
— Что вы хотите этим сказать? — нахмурил брови граф.
— Мне кажется, что Германа подставили.
— Это нонсенс! — подпрыгнул Уве. — И артефакт он украл по чистой случайности, и скрывался от всех тоже не нарочно, даже умудрился завоевать доверие демона.
— Тише, Уве, — попросил его граф Августин и вновь повернулся ко мне. — У вас есть какие-нибудь доказательства?
— Только череда невероятных случайностей. Совершить такой глобальный обман просто невозможно для человека.
— Ваше появление мы тоже считали невозможным, — добавил Меллор. — Однако вы здесь.
— Тогда я тоже займусь поисками Германа, — решил я. — Талисман отдам вам, как только найду его. Мне он не нужен. Но суд над похитителем буду вершить я сам. Если он действительно имел дерзость меня обманывать — живым не уйдет.
— Останавливать вас мы не будем даже пытаться. Попробуйте отыскать его. Быть может, это получится именно у вас. — Граф вздохнул. — Но у меня есть одна просьба. Не впутывайте в это дело мою дочь. Оставьте Лилию в Короне. Ее жажда геройства добром не кончится.
— С ними еще была девочка, — напомнил Уве. — Со странными глазами. Возможно, магичка, но неопытная.
— Девочка тоже пусть остается.
— Тогда я отправлюсь в Архерию. — Начальник тайной службы поднялся с лавки. — Здесь я вам больше без надобности.
— Да, верно, Уве, — согласился граф Августин. — Отправляйтесь. Думаю, собрание окончено. Мне нужно проконсультироваться с епископом, но он не потерпит присутствия демона.
— О, тогда я одолжу вашего пришельца, — воспрянул духом Меллор. Повернулся ко мне. — Лорд говорил, что у вас есть вопросы ко мне. Кажется, касательно устройства нашего мира?
— Не только. Хотелось бы кое-что уточнить.
— Вот и отлично, у меня тоже есть несколько хороших вопросов к вам. Пройдемте в мою лабораторию.
Лаборатория Меллора занимала всю башню целиком. Причем занимала самую большую из всех трех дворцовых башен, расположенную в конце левого крыла, и вмещала в себя жилую комнату, склад, библиотеку и, естественно, само помещение для проведения опытов. Меллор занимался всем, чем только возможно: химией, физикой, географией, геологией, биологией, ботаникой, — все, где можно отыскать загадки, казалось интересным пытливому старцу. И хотя действительно ему было не больше пятидесяти, но выглядел он куда старше своих лет — сказался сидячий образ жизни и вредное окружение.
Годы поисков отшлифовали его разум до поразительной остроты. Первый вопрос, который казался ему интересным, поставил меня в глубокий тупик.
— Мне вот интересно, — сказал он, — а наш язык вы выучили в своем мире?
— Язык? — переспросил я.
— Да! Наречия, диалекты. В одной только Дневе распространено пять, а то и семь основных наречий. А если отправиться в Южный или Северный Словень — там их десятки. Или возьмите разрозненные султанаты. За прошедшее тысячелетие их речь изменилась, и очень сильно изменилась — человек с прибрежных районов может и не понять сородича из пустыни.
— А если применить подход к существу из другого мира, — продолжил его идею я, — то оно вообще не должно было понимать человеческую речь. Но я понимаю.
— Именно так, — кивнул он. — А как, кстати, обстоит у вас дело с чтением? Даются сложные письмена Словеня? Их язык довольно груб, но письменность — искусство.
— Нет. Я не понимаю даже простых надписей на вывесках в городах. Как ребенок. Мне нужно заново учить азбуку.
— Азбуку? — удивился Меллор, — Что это такое?
— Книжка с картинками. Использовалась в моем мире для обучения детей чтению.
— Интересно, — причмокнул губами он, нырнув между шкафами, битком набитыми свитками и фолиантами. Начал перебирать книги на полках. — Превосходное понимание устной речи и полное отсутствие знания письменности. Может, вы применяете какую-то магию, чтобы понимать людей?
Я задумался.
— Знаете, а ведь до этой минуты меня этот вопрос не беспокоил… Большинство заклинаний, которые я использую, инициируются спонтанно, иногда даже неосознанно, волевым усилием. Быть может, магия, помогающая мне общаться, используется сама, без моего участия, как дыхание или пищеварение.
— Возможно, возможно, — удовлетворенно кивал Меллор, продолжая перебирать книги. — Жаль, я не вдавался в магическую науку. Вам надо бы поговорить с одним моим знакомым, мы уже лет двадцать, как ссоримся, не можем переспорить друг друга, что же главенствует в мире: магия или наука… О, а вот и она.
Он извлек тонкую и изрядно потрепанную книжечку в твердой кожаной обложке, на которой были заметны следы детских зубов. Протянул мне.
— Что это?
— А это, как вы ее назвали, азбука. Книга для обучения детей чтению. По ней постигала чтение Лилия.
— И, как я полагаю, покусала книгу тоже она?
— Возможно… Или ее брат. Этим двоим всегда нужно было сначала попробовать на вкус, а уже потом спрашивать, съедобно ли это.
Я понимающе кивнул.
Дело это было не столько интересным, сколько необычным. Обучать взрослого мужчину с неоконченным высшим образованием, к тому же пришельца из другого мира, грамоте — это не повседневное дело. Поэтому Меллор легко уделил пару часов обучению, и даже не пожалел об этом. Он превратил урок в тест моего интеллекта, проверку памяти, дедукции, и остался очень доволен результатом. Через два часа я начал разбирать слова и освоился с основными правилами. Это было удивительно. Для написания знакомых слов использовались иные символы и применялись другие правила пунктуации, слитного или раздельного написания, но в целом система написания слов и составления предложений выглядела как русский или любой другой язык из восточнославянской группы.
Но на этом наше общение не закончилось. Меллору нужны были практические данные о моем росте, весе, цвете глаз, волос, кожи. Он даже выпросил у меня немножко крови для опытов. Микроскопа у него не было, чтобы внимательно изучить ее состав, но ученому было достаточно увидеть ее цвет и, возможно, сделать что-нибудь еще, о чем он предпочел не распространяться. Он даже попытался взять пробу черной материи, которая окутывала мое тело во время преображения, но не смог. Сгусток бесследно растворялся в воздухе, едва лишался контакта с основной массой.