— Безмозглые фанатики! — говорить было тяжело, но я был немного доволен тем, что язык снова шевелится. — Ваша беспросветная глупость едва не загнала меня в пучину безумия. И едва не погубила вас самих!
— Ты разговариваешь? — поднял глаза Инферрио. — Снова?
— Но ваши уши, похоже, услышали меня только сейчас! — Я поднялся с колена. Не следовало показывать им свою слабость, действия фанатиков невозможно предугадать. — Я закончу вашу миссию и предотвращу пробуждение Вельзевула. Либо уничтожу его. Но при этом я ставлю условие… Два условия… Когда я закончу, вы прекратите преследовать меня и всех, кто со мной знаком. И второе условие: пока я буду занят, с голов девушек не должен упасть ни один волос. Если кто-нибудь, по глупости или недосмотру, навредит им, то, обещаю, вы пожалеете, что сегодня остались в живых. Элло! Перенеси меня отсюда! Я не хочу выслушивать их бредовый лепет!
Последние слова мне следовало передать телепатически, но таинственный маг меня и так услышал. Он появился в своем любимом облике безликой тени в серой мантии возле разрушенной стены и посмотрел на выживших церковников. Те занервничали.
— Элло! — Инферрио попытался подняться, но не смог. — У меня к тебе множество вопросов!
— Я не собираюсь отвечать на твои вопросы, маг, — презрительно отозвался Элло и повернулся ко мне. — Мне казалось, что тебе потребуется больше времени… на сборы. Что же. Применим заклинание прямо… сейчас.
Глава восьмая
Я даже не успел сообразить, как же работает заклинание телепорта. Внезапно из-под ног пропал пол, я завис в воздухе на мгновение, а потом полетел вниз, упав на что-то твердое, но недостаточно крепкое. Ударился копчиком. А затем, под хруст древесины и испуганное кудахтанье кур, рухнул на кучу сена, перьев и яичной скорлупы. Приземление было весьма неприятным, но могло быть еще хуже.
Пока я отряхивался и приводил себя в порядок, на шум и крики прибежал хозяин курятника. Он был недоволен появлением нежданного гостя и проломленной крышей.
— Что? — завопил он. — Опять? И откуда вы только беретесь, нелюди! И снова на мой разнесчастный курятник. Будьте вы прокляты!
Мне так не хотелось ругаться с этим человеком или успокаивать его. Поэтому я ответил просто и совершенно бессмысленно.
— Счет за разрушения пришлешь дневской церкви! Сразу архиепископу.
Лишь только когда я значительно удалился от двора куровода, в голову пришла мысль, что следовало узнать, кто же сломал ему крышу до меня. Маловероятно, что над курятником проложена магическая линия метро и каждый день кто-нибудь да ломает ему крышу; моим предшественником легко мог оказаться Герман.
Но возвращаться было немного нетактично, да и город показался не таким уж и большим. Даже прилагая минимум усилий, я разыскал бы в нем нужного человека еще до наступления темноты. Правда, после почти полного истребления всей соединенной армии церковных орденов Дневы я чувствовал себя крайне неважно, очень тяжело было ходить, временами накатывало головокружение, но отдых был для меня недопустимой роскошью. Даже одна секунда промедления могла стать губительной для Лилии и Берты. Я прекрасно понимал, что не найду покоя до тех пор, пока они в руках этих религиозных фанатиков.
Город, в который я переместился по милости Элло, находился в центре пустыни. Достаточно было просто взглянуть в сторону горизонта в любом направлении и увидеть эти бескрайние пески, лишенные всякой растительности, разрезанные длинными цепями барханов, и стало бы ясно, что если у пустыни есть сердце, то оно расположено прямо здесь.
Но сам город не был таким сухим и безжизненным, как окружавшие его земли. Улицы его утопали в зелени, а каждый дом непременно имел небольшой пальмовый сад. И вода не была здесь редкостью, я насчитал целых четыре фонтана, удивительно чистых и красивых, служивших не только украшением площадей, но и источником питьевой воды. Из них мог утолить жажду любой желающий.
Местные жители смотрели на меня с удивлением и нескрываемым интересом. Не проявляли агрессии, а просто глазели, как на редкую диковинку. Их привлекал цвет моей кожи, слишком светлой для этих краев и, быть может, особые черты лица, но чувствовать на себе их взгляды было довольно неприятно. Мне почему-то казалось, что они замечают, как из моего тела вырываются клубы черного дыма, демоническая энергия, которую мне не удается удержать, которую я выпускаю, словно поизносившийся паровой котел. Эфир утверждал, что никаких нарушений нет, но это навязчивое чувство сводило меня с ума.
Поиски на рыночной площади ни к чему меня не привели — Германа там не было. Я завернул в переулок и стал свидетелем одной малосимпатичной сцены. Рослый смуглый парень лип к своей не менее смуглой девушке. Но девушка эта не казалась его подружкой. Она избегала его объятий, отворачивалась от поцелуев, но делала все так вяло, скромно и неуверенно, что действиями своими только больше разжигала пыл ловеласа.
— Пожалуйста, — просила она, — позвольте мне уйти. Я очень тороплюсь, меня ждут на кухне…
— Когда ты рядом со мной, никуда не нужно торопиться, — томно шептал парень, зажимая девушку в углу.
— Пожалуйста, перестаньте. Я выполняю очень важное задание.
— Нет у тебя задания важнее, чем ублажать меня! — Он схватил девушку за плечо.
— Пожалуйста, отпустите меня, — взмолилась она, все так же неуверенно вырываясь из цепких рук ловеласа.
— Ну, почему ты так груба? — не унимался он, и было в его голосе нечто нахальное и вызывающее. — Я всего лишь хочу поговорить с тобой…
А ведь я честно хотел просто пройти мимо, не ввязываясь в истории и конфликты, но, увы, не выдержал…
— Поговори со стеной! — Я обхватил пальцами его коротко стриженную голову и впечатал лицом в облицовку дома.
Девушка взвизгнула. Парень протяжно завыл. Облицовка пошла трещинами.
— Отпустите его! — воскликнула девушка. — Вы не понимаете!
— Кто ты такой? — зашипел парень. — Да я тебя в песок закопаю! Заживо!
— Да уж, конечно, — бросил я.
Он уперся руками в стену. Я видел, как напряглись мускулы, как вздулись жилы на шее, но ему не удалось отодвинуться ни на миллиметр. Мои руки, все еще помнившие безумие битвы, были тверже стали.
— Вы не понимаете. — Девушка потянула меня за локоть. — Его нельзя трогать! Ему нельзя перечить!
Я зловеще улыбнулся.
— Это мне не стоит перечить…
Но в чем-то она была права. Нельзя было вымещать зло на людях, непричастных к моей трагедии. Даже на всяких отбросах.
— Я тебя найду, — упирался парень, — из-под песка достану! И назад закопаю!
— Если еще раз увижу тебя навязывающим кому-нибудь свою убогую компанию — раздавлю череп. Понял?
Он, кажется, не понял, но жалобно простонал. Я отпустил его.
— А вам, милая дама, не стоит заходить с такими персонами в темные переулки! Старайтесь держаться там, где людно.
Ругаясь про себя на то, что отвлекаюсь на всякую ерунду, я двинулся дальше.
Не прошло и часа, как мой безрассудный, но благородный поступок откликнулся эхом мести. Рослый ловелас отыскал меня. И пришел он не один, привел с собой дюжину сообщников, которые были как-то подозрительно похожи на городских стражников.
— Вот он! — возрадовался рослый ловелас, нос которого разбух, а на лбу остались многочисленные кровоподтеки. — Убейте его! Или арестуйте! Мне без разницы! Или нет, лучше арестуйте! И посадите в тюрьму.
И стражники, как ни странно, послушались его беспрекословно.
Я разметал их подобно тому, как осенний ветер раздувает сухие опавшие листья. Но сделал все очень осторожно, аккуратно, стараясь никого не ранить, не нанести травм, а только обезоружить и обездвижить. А выполнив задуманное, метнулся к остолбеневшему парню.
— Значит, ты важная шишка? И перечить тебе нельзя…
— Я сын вези… — начал он, но я снова схватил его за голову и припечатал к камню.
— Поговори со стеной! Лишь она готова выслушивать твои объяснения!
Все же я приложил его слишком сильно. После контакта с гладкой стеной, сильно потрескавшейся, он обмяк и потерял сознание. Угрозы его мне были безразличны, я не боялся последствий избиения важной персоны. Единственное, что меня беспокоило, это то, что на бессмысленные драки я тратил драгоценное время.
— Магистр! — Голос Германа прозвучал для меня, как божественное откровение. Ну, во всяком случае, я воспринял его появление с невероятным удивлением, радостью и восторгом, подыскать более подходящее сравнение просто невозможно. Маг слегка запыхался, лицо его было бледным и уставшим, а вид в целом довольно потрепанный, но это был он, живой и невредимый.
— Герман!
— Я заметил отряд стражников, спешащих куда-то, — принялся объяснять он, не успев толком отдышаться. — И предположил, что они могут торопиться за вами…
— Кто ты такой? — С ближней пальмы свесился один из стражников. Он опасливо посматривал то вниз, то на меня и не мог понять, какая сила вознесла его на листья. — Что тебе нужно?
— Я — гость вашего города, — отозвался я. — Просто гуляю и смотрю по сторонам, никого не трогаю. А этого хама, грубияна и тугодума будьте добры отвести к любящему папочке или мамочке, пусть они его отшлепают за непослушание.
Поманив мага за собой жестом, я направился в сторону одного местного трактира, который приметил, пока занимался поисками.
Но Герман задержался ненадолго. Пересчитал взглядом стражников, придирчиво усмехнулся и побежал догонять меня.
— Вы не поверите, магистр! — сказал он мне за чашкой какой-то местной похлебки. — В то, что со мной произошло, просто невозможно поверить!
— Боюсь, что поверю, — отозвался я, но он, не услышав моих слов, уже приступил к рассказу.
— …Меня связали, пока я спал, вставили кляп в рот, вывели через потайной ход за стены Короны, посадили на лошадь и повезли куда-то в лес. Но похитители не знали, что выкрали мага, я пережег веревки и сбежал! — Он сделал глубокий глоток из кружки. — Они гнались за мной до самой Архерии, поджидали меня за городскими стенами. Но голос мне подсказал, что нужно найти одежду священника и пробраться на корабль. Я и представить себе не мог, что смогу так хорошо притвориться священником…