— Ничего не понимаю… Зачем нам уходить, если враги сами придут сюда?
— Собирайся. Потом поймешь – фыркнул я.
Но Герман не пошевелился. Наоборот, он задрожал и побледнел лицом. Берта проснулась от голосов, протерла глазки и уставилась на нас.
На ночь солнечные очки она сняла.
Лилия, как ни странно, восприняла неприятное известие с поистине героическим спокойствием. Да, вновь город ополчился против меня, снова надвигается армия врага, и нам опять нужно убегать. Только на этот раз без душещипательных сцен на эшафоте и без жуткого наркотического похмелья наутро. Она лишь коротко кивнула, когда я объяснил ситуацию и попросил как можно быстрее собраться, и ненадолго заперлась в комнате.
Мы уже спустились в трактир и практически вышли на улицу, когда зазвонили колокола и затрубили трубы. Громко. Рев и глухие удары эхом прокатились по спящему городу, извещая о приближающейся угрозе. Пузатый трактирщик, мирно дремавший где‑то в подсобке, выскочил оттуда выпучив глаза и подбежал к нам.
— Вы слышите? – Он схватил меня за рубашку.
— Звонят колокола, – осторожно снял его руки я.
— Что значит этот звон? – спросил его Герман. Он, кажется, все еще не понял, что происходит.
— Тревогу он значит! – повернулся к нему трактирщик. – Войну значит. Когда так стучат, да еще в трубы дуют – значит, требуют, чтобы все жители явились на рыночную площадь. И там будут о чем‑нибудь важном говорить.
Трактирщик поднял глаза и, увидев кислую мину на моем лице, попятился.
Может, я и выглядел человеком, да и огонь в глазах стал контролировать намного лучше, но все же некоторые люди замечали мою демоническую суть. Хорошо, хоть никто из них не понимал, что именно такого пугающего в моем облике, и все обходилось.
— Знаем мы, о чем будут говорить на площади, – трактирщик посмотрел на Лилию. – Что снова война грядет, что нам опять тяжко придется. Как бы трактирчик мой дорогой в этой войне не пострадал.
Он почесал затылок.
— Пойду, предупрежу остальных постояльцев. – Он побежал к лестнице на второй этаж. Обернулся. – А вы идите на площадь. Там всем быть должно, и местным жителям, и приезжим.
— Так, а куда мы, собственно, сейчас идем? – спросил Герман, когда мы вышли на улицу и влились в плотный поток полусонных людей, движущийся к центру города.
— Подальше отсюда, – скупо отозвался я. – Продолжаем путь. Идем в Корону.
— А здесь‑то что происходит?
— Сюда, – я взял Германа за руку и повернул в переулок. Подозвал Лилию. Она, не отпуская руки Берты, последовала за нами.
— А разве мы не идем на площадь? – растерялся маг.
— Я уже знаю, о чем там будут говорить, – подтолкнул его я. – Что в город пришел я, и что нужно меня уничтожить, а для этого сначала выгонят из города жителей, а потом введут войска и начнут полномасштабные военные действия.
— Значит, – наконец сообразил он, – сначала будет эта, как ее там… эвакуация. А потом будут искать вас, магистр?
— Ну вот, догадался, – почти обрадовался я. Выглянул из переулка. – Лилия, нам сюда? К южным воротам.
— Кажется, да, – кивнула она.
Мы продолжили путь.
Эвакуация уже началась. Через широко распахнутые ворота двигалось два потока людей. Местные и приезжие, с сумками и тачками, забитыми самым дорогим, но легким имуществом выходили по правой стороне, а солдаты в тяжелых пластинчатых доспехах или в облегченных бригантинах входили по левой.
Затем всем пришлось потесниться. Через ворота двинулись конники. Грациозно, важно. Их доспехи горели красным в лучах восходящего солнца. Они были изготовлены из странного, темно–красного металла, или просто были покрашены красным цветом. Это выглядело очень эффектно.
Мы смешались с потоком людей и практически вышли за стены Берона. Солдаты подгоняли всех, включая нас, чтобы поскорее продвигались и укрылись в лагере ордена Золотого дракона. Удивительно, но для того, чтобы обезопасить жителей, они додумались и до такого.
Вся идея с эвакуацией и нападением армии была, конечно, безмерно глупа. Какой демон будет послушно ждать, когда эвакуируют жителей? Если демон слаб, то он лучше убежит, смешавшись с толпой, или просто перемахнет через городскую стену. Ну, а если силен, то не будет дожидаться окончания эвакуации и просто начнет резню. Конечно, это возможно только в том случае, если демоны существуют взаправду. Настоящие демоны, а не кто‑нибудь вроде меня. Демон–атеист – это же нонсенс.
Думаю, это была идея Эфира. Сам бы я не додумался ставить такой эксперимент. Когда мы оказались близ ворот, я попросил Германа и Лилию двигаться дальше в Корону, а сам отошел в сторону.
Выждав немного времени, я вернулся в людской поток и практически шагнул под копыта коня. Конь заржал, дернулся, а человек в седле – молодой, светловолосый рыцарь, держащий под мышкой шлем, украшенный птичьими перьями, чертыхнулся.
— Простите меня, господин рыцарь, – низко поклонился я, откинул назад капюшон плаща и показал всаднику свое лицо. – Моя семья волнуется. Что произошло? Почему мы вынуждены покидать родные места?
Рыцарь успокоил коня, вернулся в строй. Но все же повернулся ко мне. Лицо его было сердитым.
— В город проникло великое зло, – вздохнул он. – Скоро здесь начнется страшная битва. Идите в наш лагерь вместе со всеми, там вы будете в безопасности.
— Спасибо, что защищаете нас! – Я поклонился ниже. Это дало мне возможность довольно улыбнуться, но так, чтобы никто не заметил.
— Защищать мирных жителей, – гордо заметил он, – святой долг рыцаря ордена Золотого дракона. Именно поэтому мы здесь. Чтобы защитить этот город от зла!
Где‑то я уже слышал такие речи.
Задерживать движение рыцарь долго не мог и двинулся вперед, проводив меня взглядом. Ловко проскользнув между солдатами и протиснувшись через столпотворение в воротах, я прибавил шагу, чтобы поскорее нагнать спутников.
Эксперимент удался. Правда, он был довольно бессмысленным, но все же Эфира он удовлетворил. Эти святые рыцари, молящиеся каждый день и поминающие бога при каждом удобном случае, просто не могли разглядеть во мне демона даже при всем своем желании. Я мог обводить вокруг пальца целые армии, легко. Но все же оставались те, кто мог легко разглядеть меня. Встреча с ними могла закончиться для меня плохо.
— Все‑таки я не понял, – поинтересовался Герман, когда мы с ним поравнялись. – Если мы сбежим, с кем солдаты будут сражаться?
— Ни с кем. Они просто побегают немного по городу, перероют его до основания и успокоятся.
— Выходит, что мы просто сбегаем?
— Выходит, что так.
— Но, магистр, почему вы решили сбежать? Неужели вы боитесь этих рыцарей?
— Болван! – вмешалась Лилия. – Ты с какой ноги сегодня встал?
— Не помню, – задумался Герман, – кажется, с правой.
— Точно, болван, – фыркнула девушка. Берта осторожно хихикнула. – Максим не хочет сражаться с рыцарями церковных орденов. Он не желает проливать кровь. Разве это плохо?
— Нет, – смутился маг. – Конечно же, это не плохо. Но я все равно не понимаю, почему вы, магистр, жалеете тех, кто пытается вас убить?
— Они заблуждаются. Просто пока не понимают этого.
— Ну, да, магистр. У вас иногда такие шутки проскальзывают, что становится неудивительно, почему вас хотят убить…
— Да, кстати, об убийствах, – неожиданно вспомнил я. С этой эвакуацией я совсем позабыл о довольно важном обстоятельстве. Герман, я вчера узнал, что за тобой послали наемного убийцу. Причем профессионала экстра–класса.
— Вот именно про такие шуточки я и говорил, магистр! – воскликнул он.
— Я не шутил.
Маг неожиданно остановился.
— Так вы серьезно, магистр?
— Да! Тебя попытаются убить. Возможно, даже сегодня. Поэтому будь осторожен и поглядывай по сторонам.
Герман ничего не ответил, только заметно присмирел.
Глава одиннадцатая
Погода стояла отличная. Ярко светило солнышко, легкий летний ветерок игрался с высокой травой, шумел листвой деревьев. Возбужденно щебетали маленькие птахи, где‑то далеко в лесу занудно отстукивал дятел, изредка напоминала о себе кукушка.
Люди нам попадались на исключение приветливые и доброжелательные. С нами здоровались, улыбались, даже предложили подвести на телеге в обозе. Но я отказался от такого доброго, но неожиданного предложения – лишнее общение могло обернуться бедой. Шли мы большим трактом, соединяющим Корону с Бероном широкой грунтовой дорогой и уходящим дальше на север в сторону Керенора. Днем на нем было очень людно.
Опасности не чувствовалось. Я почему‑то был уверен, что убийца не нападет на нас в таком месте, а вот Герман паниковал вовсю. Вернее, поначалу паниковал, вздрагивая от любого случайного шума в придорожных кустах и убегая в ужасе от любого прохожего, решившего подойти к нему слишком близко, позднее он устал, кажется, даже смирился со своей несчастной судьбой – просто обреченно шел вперед. Его, высокого и худого парня, в плотной синей мантии со стоячим воротником и волокущего за собой большую длинную палку, легко можно было принять за вампира или даже вурдалака – лицо его было белее савана.
Он оживился только на развилке, когда Лилия сказала мне, что можно сократить путь, если сойти с тракта и двинуться по дороге через лес. Правда, дорога эта была уМЃже, кривее и опаснее, если не знать пути и заблудиться – можно было утонуть в болоте.
Когда я принял это предложение, Герман взвыл. Он тоже понимал, что на тракте убийца не будет проявлять себя, и перспектива идти по узкой нелюдимой дороге напугала его до ужаса. Мне пришлось долго уговаривать его пойти на риск и приводить несколько весомых аргументов. Я объяснил ему, что профессионалу легче убить человека в людном месте. Достаточно, например, подойти вплотную и вогнать в печень нож, ну, или кольнуть отравленной иголкой на кончике зонтика – способов изощренного убийства в моей памяти было более чем достаточно. Впрочем, мне пришлось объяснять всем, что такое зонтик, но это позволило ненадолго отвлечь Германа от мрачных дум.