— Я почуял тебя. — Прошептал сенс, занимая место рядом с Репьем. — Это внешники?
Репей ещё раз приложился к оптике.
— Не похожи, я видел их раньше. Разве что новую форму выдали.
— Ага, не очень похожи.
Репью голос Ломтя показался странным, он собрался обернуться, но в этот момент, в шею ему что–то ударило, место удара зажгло, голова закружилась. Репей увидел лицо человека, совсем не похожего на Ломтя и отключился.
Глава 5
По мере приближения вооружённой колонны Рэб пытался определить степень её опасности. Вариант с мурами сразу отпал. Слишком строго и мало оружия. Муры были похожи на анархистов времён Гражданской войны, из каждого окна должен был торчать один или несколько стволов оружия, на крыше каждой машины минимум по одному пулемёту, а ещё лучше безоткатное орудие.
В приближающейся колонне очевидный упор делался на скорость и возможность преодолеть опасность сходу. Это могли быть опытные рейдеры либо парни из какого–нибудь близлежащего стаба, отправившиеся на осмотр подконтрольной местности, где судя по всему, шла незаконная стрельба.
Рэб намеренно держал руки перед собой, показывая свое миролюбие. Страх был. В Улье человеческая жизнь стоила мало и никто особо не заморачивался с моралью, если ему хотелось убить. «Бардак» Рэба был завидной вещицей, из–за которой его могли и прихлопнуть вместе с пацанёнком.
Колонна взяла Рэба в полукольцо. Ствол одного крупнокалиберного пулемёта смотрел на него, второго на «Бардак». Несколько секунд после остановки из машин никто не выходил. Рэб почувствовал на себе изучающий взгляд. Наверняка их сбил с толку единственный человек, позволяющий заявлять о себе так громко. Одиночки в Улье были либо психопатами, либо самоубийцами. Век обеих категорий был не долог.
— Ты кто такой? — из легковушки по центру спросил бородатый мужик.
— Меня зовут Рэб.
— Почему один?
— Так получилось.
— Подними руки и подойди, если попытаешься дёрнуть ими, пристрелю.
Рэбу ничего не оставалось, как выполнить приказ. Он поднял руки вверх, и, чувствуя себя абсолютно беззащитным, направился к машине бородача.
— Стоять!
Рэбу приказали остановиться в десяти шагах.
— Обыскать!
Из машин выскочили два парня, подбежали к Рэбу и бесцеремонно проверили его одежду.
— Чист, — доложил один из них.
Только после этого бородач позволил себе выбраться из машины. Не сводя взгляда с Рэба, он подошёл к нему.
— Ну, рассказывай, мужик, какого черта ты здесь отираешься, да ещё и палишь белым днём почём зря.
— Отирался здесь, потому, что нам на хвост рубер сел, а у меня только пукалка с собой, вот и пришлось на воде от него прятаться, — Рэб кивнул в сторону БРДМ.
— Отбился?
— Кое–как.
— Ценный у тебя аппарат, — Бородач оценивающе оглядел «бардак». — Где взял?
— Давно мой, — уклончиво ответил Рэб.
Он не знал, что соврать о своем возвращении в Улей. Его бы не поняли или, скорее всего, не поверили.
— Давно? — Бородач направился к машине.
Осмотрел её со всех сторон, поскрёб пальцем по ошмёткам прилипшей на ней грязи.
— Давно говоришь? А краска–то почти не царапанная, есть только свежие следы, сегодняшние, поди. Махнемся?
По наглой ухмылке бородача, Рэб понял, что равноценного обмена ждать не придётся. Скорее всего, ему предлагали обмен на жизнь, а не на одну из машин из колонны.
Вдруг, башня «бардака» крутанулась. Бородача, как с ног сбило. Он тут же оказался на земле. Рэб ругнулся про себя.
— Какого хрена, мужик у тебя там? — не поднимаясь с земли, спросил Бородач. — Ты же сказал, что один?
— Это ребенок, мальчишка. Он слишком мелкий, чтобы считать его за полноценного напарника. Так, лишний рот.
— А ну–ка, прикажи ему показаться, и без глупостей, — Бородач вынул из–за пазухи «Макаров» и направил его в сторону верхних люков.
Открылся боковой. Вначале показались руки Бубки, он помахала ими, чтобы обратили внимание на его появление, а потом выбрался полностью.
— Я же говорил, — произнёс Рэб.
— Нахрена он тебе?
— Подобрал из жалости.
— Больше сюрпризов не будет, а, Дед Мазай?
— Я не знаю, чему вы вообще удивляетесь. Могу и я теперь спросить у вас, кто вы такие?
— Спросить можешь, но ответ не получишь. Слишком много развелось в последнее время людей, задающих вопросы.
— Шторм! — из машины с пулемётом выбрался мужчина невысокого роста, с большим шрамом по левой щеке.
— Шторм, слыхал, это моё имя. Чего тебе? — спросил он у позвавшего его человека.
— На ушко.
Шторм бросил на Рэба подозрительный взгляд, ничего не сказав, направился к напарнику. Пока тот шептал ему, Шторм удивленно смотрел на Рэба.
— Как так? — спросил одними губами Шторм, но Рэб сумел понять вопрос по артикуляции.
Мужчина пожал плечами.
— Пойдём, спросим сами, — Шторм вернулся к Рэбу.
— Мой человек с уникальными способностями, сказал мне, что ты новичок, максимум двое суток в Улье и пацан этот тоже. Я тут давно уже и повидал новичков из того городского кластера, знаю как они выглядят и как себя ведут, совсем не так, как ты. Объясни мне, как так получилось?
— Твой человек может и ошибаться, его дар не гарантирует стопроцентного результата.
— Нееет, он не ошибается. Теперь и я вижу, что ты новичок. Ты слишком лоснишься для жителя Улья, холеный, чистенький. Мы тут все, на кого не посмотри, как из дерева топором вытесанные, а ты прямо с подиума, модель.
— Да какой я новичок, просто, хорошо сохранился. Разве новички знают, как живец приготовить, как мутанты называются, что они плавать не умеют, как «бардак» достать?
— Бардак, говоришь? А «бардак» у тебя гражданский, переделанный там, на Земле, тут ведь у всех армейские нормальные «бардаки» с пулемётом, без бортового люка.
— Удача, случайно нарвался.
— Да? Конечно. Ты, с «пукалкой» попёрся в новый стаб, как последний лох, удачно нашёл там «бардак» специально для тебя подготовленный, видимо и споранов мешок нашёл по дороге?
— Нет, споранов не нашёл.
— Какого хрена тогда ты попёрся в город?
— Тварей, как ни странно, было мало, одни лотерейщики, с них почистил немного. Только рубер один попался и то я не смог его одолеть.
— Не пойму под кого ты косишь? То ли натаскали тебя за два дня, что говорить, то ли ты матёрый, под новичка заделываешься? — Шторм на всякий случай не убрал «Макарова» в штаны. — Что, есть и такой дар, выглядеть под молодого груздя? Этот, — он ткнул стволом пистолета в Бубку, — он–то может вообще в обратную сторону развивается, а? Эй, Бенджамин Баттон, сколько тебе лет?
— Восемь, — глаза Бубки перебежали от Рэба к Шторму и обратно.
— Восемь, половину просим, — Шторм сплюнул под ноги. — Я в шоке с вас, господа. Полгода в Улье и первый раз вижу не пойми кого.
— Полгода?
— Что, впечатлен?
— Наоборот, срок ещё небольшой.
— Ха, небольшой, — Шторм усмехнулся. — А ну, ребята, поднимите руки, кто здесь больше полугода вялиться.
Руку поднял только мужчина, признавший в Рэбе новичка.
— О! Это наш ветеран, Большой Ух, и он жив только потому, что чует всё вокруг, а остальные здесь недавно и мало кто из них перевалит этот знаменательный рубеж. Ух, ты по–прежнему считаешь этого болтуна новичком?
— Он неправильный новичок. У него организм, как у человека, только попавшего в Улей, к живцу привыкает, иммунитет ещё не развит, нет ни одного развитого умения, но мозговые импульсы, как у бывалого.
Шторм приподнял бровь над левым глазом.
— Как так?
— Так как–то? Ваш народный целитель точно не по кофейной гуще диагнозы ставит?
— Покажи, что умеешь. Ведь не бывает бывалого без умения.
Рэб понял, что его всё–таки загнали в тупик. Он ещё ничего не умел, и понятия не имел, какой дар в него заложит Улей. Что сочинять дальше не приходило на ум, но и сказать правду было не вариантом.
— Я, в некотором роде, уникум, застыл в физическом развитии. Вместо дара, Улей наделил меня проклятьем, моё тело никак не приспосабливается к этому миру. — Кое–как соврал Рэб.
— Чёт я не слышал о таком проклятье ни разу? — засомневался Шторм.
— Я же говорю, уникум, очень редкий случай.
— Раз ты такой мягкотелый уникум, сидел бы на стабе, споранами банчил.
— Сидел, но надоело.
— Куда путь держишь? — спросил Шторм.
— На север.
— Как Шерхан и Табаки? — хохотнул Шторм.
— Типа того.
— Таааак, «бардак» у тебя мы изымем, уж прости, такими вещами не раскидываются, вместо него дадим тебе вон ту развалюху, — Шторм указал пальцем на замыкающую колонну машину. — Она посажена на раму, так что таранить отвалом какого–нибудь спидера–лотерейщика годится.
— Но я…, — начал было Рэб.
— Не благодари, нам твоя жизнь ни к чему. Кислый? — позвал он громко водителя из предложенной на обмен машины, — подгоняй свой сарай к «бардаку».
— Стойте, мужики, я же просто пропаду без него, — взмолился Рэб. — Давайте рассмотрим варианты какие–нибудь, у меня водки несколько ящиков, продукты свежие. Все отдам, не забирайте «бардак».
— Ты, чмо бородатое, я тебе башку снесу! — раздался писклявый крик Бубки.
Никто не обратил внимание, когда он забрался назад в БРДМ. Из бортового люка торчал длинный ствол Тигра, направленный в Шторма.
— Бубка, не надо! — Рэб не на шутку испугался за жизнь пацана. — Бубка, положи ствол, у них пулемёты!
— А мне посрать, я в танке.
Шторм замер, боясь пошевелиться. Он понимал, что ребенок блефовать не будет.
— Бубка, это не танк и в борт пулемётом прошьется, — увещевал напарника Рэб. — Мужики, простите, недоглядел.
— Усмири выродка, — углом рта попросил Шторм.
— Бубка, не дури, у нас нет шансов.
— Есть шанс, я его грохну, а ты главным станешь! — выкрикнул из люка мальчишка.
— Устами младенца… — Рэб развёл руками, удивленный неожиданным ходом мыслей юного товарища.