— Заходи, не спрашивай, — ответила Варвара.
Рэб вошёл, отворачивая взгляд от обнажённой Варвары. Прошёл к печке и затолкал в неё дрова. Он всё–таки не удержался и посмотрел на неё. Варвара сидела спиной к нему. Огромный рубец в районе правой лопатки смотрелся ужасно. Улей со временем сравняет его, но сейчас по нему легко угадывались следы разрыва плоти, сросшиеся как попало. Варвара зажала мочалку между колен и натирала её мылом левой рукой. Правая рука висела без дела. Видимо, от лопатки мало что осталось, и даже в условиях мощной регенерации ждать полного восстановления функций тела надо было долго.
Рэб набрал полные лёгкие воздуха и медленно выдохнул. Подошёл к Варваре, взял у неё мочалку и мыло и стал молча намыливать. Варвара коротко глянула на Рэба и отвела взгляд. Намылив, он так же без слов принялся осторожно тереть ей спину. Варвара не сопротивлялась и только, когда мочалка задевала рану, плотнее сжимала губы.
— Я сама дальше, — Варвара остановила Рэба, когда он попытался перейти на грудь.
— Ага, ладно.
Рэб отдал ей мочалку и вышел на свежий воздух. Сердце колотилось как у загнанного зайца. Определённо, Варвара умела регулировать его эндокринную систему. Такого выброса тестостерона он не помнил со старших классов.
Варвара вышла из бани в брюках и майке. Куртку держала в руках. Одежда пришлась ей впору и сидела впритык, подчёркивая фигуру. Мокрые волосы отливали черным блеском, на щеках играл здоровый румянец, впервые, с тех пор, как её ранили.
— Иди, — произнесла она, как ни в чем не бывало. — Я тебя тут подожду.
— Ага, — Рэб, как будто ждал команды, сорвался с места.
Самого себя он укорил за то, что ведёт себя рядом с Варварой как неопытный юнец. Рэб подкинул ещё дров в печку. Вода, нагреваясь в котле, зашумела. Первым делом он выстирал одежду и развесил её под потолком, чтобы сохла быстрее. Намылился, с блаженством ощущая прикосновения мыльной пены к коже, которая по ощущениям покрылась коркой грязи. Вымыл голову, сполоснулся, одел почти сухие трусы и вышел на улицу.
Варвара ждала Рэба, подставив лицо под лучи солнца. Увидев Рэба в трусах, она не смогла сдержать улыбку.
— С лёгким паром! — пожелала она ему, широко улыбаясь.
— Спасибо, и тебе.
— Пошли?
— Вещи не стырят?
— Как стырят, так и вернут, — пообещала Варвара.
— Да? Ну, ладно, пошли.
Где–то за зданием шумела музыка, тарабанил дизельный генератор, орали пьяными голосами любители «активного» отдыха.
— Варвар, а ты можешь любому вот так взять и приказать делать, что хочешь? — поинтересовался Рэб. Его здорово мучил вопрос, связанный с тем, что он вдруг начал испытывать чувства к Варваре.
— Нет. Если ты о себе переживаешь, то у тебя есть этому противодействие. Ты ещё молодой, чтобы совсем блокировать, но через пару недель точно сможешь отрезать любой нежелательный контакт.
— Серьезно, или ты дурачишь меня?
— У тебя становилось тепло в затылке?
— Да, когда я первый раз попал в ваш Колхоз и потом, в «бардаке» пару раз.
— Тепло становится только у тебя, из–за сопротивления внешнему влиянию. У Квазирога к примеру, ничего не теплеет, он управляемый, как марионетка.
— Правда? Мне показалось, там, в бане, что ты как–то влияла на меня?
— Нет. Я больше никогда не буду пытаться управлять тобой. Я уважаю тебя, а тем, кого я уважаю, свою волю не навязываю. Тем более, скоро это станет совсем невозможным.
— А Квазирога ты пытаешься сбагрить из нашего коллектива?
— Догадался?
— По твоему довольному лицу, когда он сообщил, что собирается остаться искать здесь работу.
— Он нам не нужен. Слабый, ленивый, ненадёжный и болтун.
— Я не против расстаться с ним.
— Я уже знаю, кто предложит ему работу.
— Кто?
— Дукус.
— Когда ты успела?
— Много времени на это не надо.
Квазирог после бани выпросил свою долю споранов и ушел в бар. Ему не терпелось пообщаться с завсегдатаями насчёт работы. Бубка ушел во двор и прыгал, пытаясь повторить свой суперменский прыжок. Варвара уснула. Ей требовались силы для восстановления. Рэб посидел один и тоже направился в бар. Пора уже было расспросить людей о цели их путешествия.
Рэб подошёл к барменше.
— Если что, я Порта, — представилась она не совсем понятным именем.
Порта сжала ладонь в «колодец», вынула из кармана патрон и кинула его в «колодец». Патрон упал не на стойку, а прилетел сверху, с потолка. Порта поймала его в полёте.
— Телепортация всякой мелочи. Не шибко здорово, но иногда помогает. Например, когда надо в карман кому–нибудь незаметно что–то подложить.
Порта снова бросила в «колодец» патрон, одновременно с этим Рэб почувствовал, как в кармане штанов что–то появилось. Он засунул руку и вынул патрон от СКС.
— Браво. Копперфильд нервно курит в сторонке.
— Спасибо. Водки?
— Ну, давай рюмаху.
Барменша налила рюмку всклянь и положила рядом с рюмкой разрезанную в длину четвертинку соленого огурца. Рэб выпил залпом, понюхал огурец, а потом с удовольствием захрустел им.
— Я издалека, как оказался здесь не скажу, длинная и неинтересная история, хочу вернуться назад, но дорогу не знаю. Ты же кое–что слышишь от людей, может быть, знаешь что–нибудь о такой организации, как «Орден Тиамат»?
Порта задумалась.
— Не, ни разу не слышала. Может, к Пеклу ближе надо. Туда всякие сектанты тянуться за очищением.
— Не, вряд ли, они как раз с внешниками больше связаны, под их крышей.
— Нет, прости, ни о каком ордене ни разу не слышала.
— О Мираже слышала?
— Нет.
— Ясно. А картами не богаты?
— Есть, конечно. Дукус любит их составлять, но они на дневной переход, максимум триста километров.
— Триста? Я по вашей колонне сказал бы, что вы дальше пяти кластеров от дома не отъезжаете.
— Сейчас да, нашли для себя золотую жилу, доводим технику до уровня Улья на заказ. Больше нет такой нужды уезжать далеко, спораны и патроны сами в руки идут.
— Понятно. Давай ещё рюмаху, да пойду, полежу.
Рэб выпил вторую рюмку. Прежде чем уйти, успел заметить чуть живого Квазирога, что–то шумно рассказывающего пьяной компании. В ней он точно смотрелся на своем месте. Пьяный стрелок рассказывал о Мираже и изображал, каким образом голова Председателя была прибита к его голове. Над его россказнями потешались, думая, что завирает.
Рэб развернулся, чтобы уйти, но к несчастью Квазирог заметил его.
— Рэб! Рэб! Ди сюда, друган! Они мне не верят. Расскажи им про Миража, как нас разхеракали в городе, как детей.
Рэб нехотя развернулся и подошёл к столу, за которым сидел Квазирог с компанией. Ему двинули рюмку водки. Рэб выпил её махом, занюхал рукавом и сделал вид, что собирается подтвердить слова друга.
— Короче, когда к Квазирогу приходит «белочка» ему что только не мерещится.
Квазирог открыл рот и вытаращил на Рэба глаза.
— Какая «белочка»? Здесь не бывает «белочек». А, ну тебя, — Квазирог отмахнулся от Рэба. — Он новенький, ещё не обтесался.
Рэб оставил компанию, вышел из бара через основной выход, чтобы немного прогуляться, пока не выйдет хмель. Кваз стоял на прежнем месте, монументальный и неподвижный, как памятник.
— Я прогуляться, подышать свежим воздухом, — сообщил ему Рэб, словно тот должен был знать, куда и зачем собирается любой человек в стабе.
Кваз едва махнул головой и даже не счел нужным взглянуть на Рэба. Рядом с баром росли три вяза в ряд. Кто–то решил, что тени от них пропадать не стоит, сколотил длинную скамью. В настоящий момент она была свободна. Рэб ностальгически захотел посидеть в тени, как делал иногда в Зауральной роще, представляя себя в Улье. Теперь ему наоборот, захотелось представить себя в той самой роще.
Он сел ближе к одному краю, откинулся на спинку и закрыл глаза. Тело расслабилось, звуки вокруг изменились, часть будто исчезла, а некоторые стали громче и четче. Пришло ощущение, что сознание собралось в осязаемый шар, которым можно управлять. Рэб двинул его и он подчинился. Ощущения были превосходные, как от осознания причастности к чему–то невероятному. Рэб все видел и слышал, не так, как глазами и ушами, а так, будто ещё что–то было в этом, что знало, как и куда сместить фокус. Он решил, что это обострившаяся интуиция.
Фокус сознания оказался возле двух говорящих мужчин у бара. Интуиция подсказала, что люди эти неприятные и даже опасные.
— Она нимфа, я тебе говорю. Я видал таких сучек, берут мужиков на контроль на раз. Хоть ты сенс, хоть ментат, не устоишь, как бы ни сопротивлялся.
— Дукус вернётся, надо ему сказать.
— Брать её сейчас надо, пока она не обратила против нас полстаба. Глазом моргнуть не успеем, как у неё под пяткой окажемся. Валить её надо сразу. Дукус вернётся, ему объясним, что да как, чтобы не вешал на нас наказания.
— А если ты ошибаешься?
— Ты видел с ней этого новичка?
— Ну.
— Ты видел, как он себя ведёт?
— В смысле?
— Ну, он так ведёт себя, как будто не первый год в Улье.
— Ну, да, он уверенно себя ведёт. Но этого мало, чтобы наверняка считать её нимфой.
— Мюллер сказал. Я зашёл к нему споранов занять, а он мне такой: женщина здесь появилась, которой никто в посёлке отказать не сможет. Я ему говорю, приехала одна, больная, еле ходит, не то мужиками, сама собой управлять не может. Он мне: она это.
— Так они же не собираются здесь оставаться?
— Не собираются. Один уже работу ищет. Это предлог. Просто через пару дней никто уже и не вспомнит, что она собиралась уезжать.
Фокус сознания резко вернулся на место, в тело Рэба. От алкоголя не осталось и следа. В голове шумело, и ноги сделались ватными. Рэб почувствовал, как способность истощила организм. Он встал и неуверенной походкой направился в номер. По дороге в двух мужиках он признал тех самых заговорщиков. Они увидели Рэба и отвернулись.
Бубка сидел на траве, свесив голову вниз.
— Бубка, собирайся, живо, — безапелляционным шепотом приказал Рэб.