Мираж снова почувствовал себя несмышлёным ребенком на фоне Рэба. Несмотря на проведённые годы в Улье, он не уловил чего–то важного. Чего именно, следовало узнать у самого Рэба. Он готов был покаяться ему во всех своих страшных грехах, рассказать все без утайки, очистить совесть, чтобы снова внимать ему, но уже с учетом пережитого в Улье опыта.
Мираж решил уходить в одиночку. Его не держали намеренно в стабе, но для похода нужно было сделать запас продуктов и живца, которого никак не сделать, работая в подвале. Проще всего было почистить склад, расположенный так же под землёй, но в другом помещении. Решение было простым, но как говорил опыт, все нужное просто. Для выполнения плана ему требовался напарник.
Шторм попытался отказаться, напуганный перспективой быть пойманным и наказанным по все строгости, но Мираж уговорил его, обещая взять с собой. Правда, он не был до конца уверен в том, нужен ли ему напарник в дальней дороге. К своей миссии Мираж отнёсся, как к монашескому пути, который он должен выстрадать в одиночестве. Но раз не было иного варианта ограбить склад, как с напарником, то путь к просветлению можно было проделать и вдвоём.
Обычно активность на складе спадала к раннему утру, когда гуляки уходили спать, а рейдеры с добычей были ещё далеко. Мираж дождался, когда его и Шторма отпустят отдыхать.
— Ничему не удивляйся, — предупредил Мираж Шторма.
Предупреждение озадачило его, даже напугало, а когда Мираж на его глазах раздвоился, превратившись ещё и в начальника склада, то вообще готов был закричать.
— Иди с начальником и делай вид, что это он тебе приказывает складывать продукты в сумку. У вас две минуты, максимум, пока я выдохнусь.
Шторм послушно потрусил за начальником склада. У единственного работника, задремавшего на столе с весами и бухгалтерскими костяшками, деловой вид начальника не вызвал подозрений, как и работник в его распоряжении. Напротив, он даже был напуган тем, что его застали спящим и всем видом пытался показать, как он быстро умеет приходить в себя.
Начальник прошёл мимо него, не обращая внимания. Шторм поздоровался кивком головы. Фантом остановился у стеллажа с банками тушенки и показал рукой складывать их в сумку. Шторм смел полтора десятка. С полки с алкоголем взяли три бутылки водки. Дальше прошли и набрали споранов три горсти, без счета. Шторм по времени и по тому, как фантом начал терять цвет, понял, что пора возвращаться.
Быстрым шагом прошли мимо кладовщика и только скрылись из его глаз, как фантом растаял.
— Мне записать в книгу? — донёсся голос из полумрака склада.
— Нет, — Шторм попытался изобразить голос его босса.
— Ладно.
— Твою мать, с этой диетой даже на пару минут не хватило, — пожаловался Мираж, имея ввиду продолжительность удержания призрака.
Времени у Миража со Штормом было всего два часа на то, чтобы уйти. Собираться им не надо было, так что, выйдя из бара, они сразу направились на околицу посёлка. Выходящих охрана никогда не досматривала, поэтому их пропустили без вопросов, подивившись тому, что у них нет никакого оружия.
— Наша сила тут, — Шторм постучал себя костяшкой указательного пальца по голове. — В мозгах.
— Да–да, расскажите это тварям.
Мираж выдохнул облегчённо, когда забор посёлка исчез из зоны видимости. Теперь его будто и не существовало. Шторм достал банку тушенки, и умело сломал её на две половины, одну оставил себе, вторую передал Миражу.
— Ого, этому ты в Улье научился? — удивился он.
— Нет, там ещё, на ютубе ролики смотрел, — Шторм залез в банку пальцем и помог куску мяса попасть в рот. — Скажи, а ты с жемчугом такое умение открыл или сам дошёл?
— С жемчугом.
— Класс. Я тоже хочу жемчужину проглотить, а то, как дурак, ничего не умею путём. А у тебя дар редкий, я полгода тут, а про такой не слышал ещё.
— Поэтому я и получил прозвище Мираж, — Мираж понял, что ляпнул лишнего и замолчал.
Шторм вдруг подавился куском мяса и закашлялся.
В группу охотников на скребберов отобрали Дизеля за его ночное зрение, Ломтя, за развитые ментальные способности, за это же и Черепа. А так же Петлю и Шаткого Тростника, но этих, как сказал Ван Хельсинг, на вырост. Остальные, кто не вошёл в группу, остались в заложниках. Всех принятых заставили проглотить по черной жемчужине, чтобы ещё больше усилить свои способности. Демонстрация умения, имеющегося у Ван Хельсинга, дала понять, что расти есть куда. Опытный менталист мог запросто парализовать волю рубера, а в паре с таким же развитым, как он — и элитника.
Пятёрку избранных отправили на обучение в «зверинец», лагерь, в котором в неволе жили мутанты для тренировки новеньких. Место поистине жуткое из–за большой концентрации тварей всех форм и размеров. Одно дело сталкиваться с ними на открытом пространстве с оружием в руках, и другое — проходить мимо клеток на расстоянии вытянутой руки от стальных прутьев, на которые бросались твари. Рев в зверинце стоял невообразимый.
Ходить мимо клеток заставляли, чтобы потерять страх от вида мутанта. В первые дни казалось, что наоборот, от такой процедуры может выработаться совсем противоположное чувство, неконтролируемая фобия, но нет, через неделю страх притупился. Мутанты начали восприниматься, как животные в зоопарке, даже их зловонные рыки сквозь решетки больше не пугали.
За неделю обучения Ван Хельсинг поведал о тактике, которую надо применять для контроля мутантов и их настрела. Основная роль отводилась менталистам, способным снизить потенциал главного мутанта в стае и, соответственно, посеять в её рядах хаос. Как понял Дизель, их роль в охоте сводилась к тому, чтобы завести мутантов на засаду, которая уже положила бы их из обыкновенного оружия. Про скребберов Ван Хельсинг пока и речи не вёл.
Черный жемчуг сделал свое дело. Дизель научился видеть ночью ещё лучше и зрением стало возможно управлять, выбирая определённый спектр, более подходящий обстановке. Он мог видеть в темноте нагретый предмет, либо отличить железо от камня, либо живую плоть от всего остального. Ломоть запросто вскрывал «черепушку» лотерейщика, заставляя его терять сознание. Череп проделывал такой фокус, пятёрка учеников спокойно проходила между рядами клеток мутантов, оставаясь незамеченной. Петля вскрывал замки, гнул ложки, занимался бесполезным делом, пока его не заставили повредить мозг мутанту. У него получилось. Тварь, обливаясь черной кровью из глазниц, носа и рта издохла на глазах у всех. Но расстояние, на котором он мог применять свой телекинез, нельзя было назвать безопасным. Шаткий Тростник стал лучше чувствовать людей и тварей, но особого прогресса у него не наблюдалось.
От теории неожиданно перешли к практике. Группу вывезли на полигон. Вначале на них выпустили одинокого топтуна. Тварь, заметив безоружную пищу, без раздумий ринулась на её добычу. Череп взял группу под свой колпак, сбив топтуна с толку. Группа, пока у него были силы, двинулась навстречу топтуну, чтобы Ломоть успел дезориентировать тварь. Действовать надо было быстро, а скорость, как известно, хороша только при ловле блох.
Череп оступился, упал и потерял контроль. Обрадованная тварь, снова увидев добычу, стремглав бросилась к горстке перепуганных людей. Ломоть раньше времени попытался сбить её с толку, но начал быстро терять силы. Одно дело воздействовать на тварь, сидящую в клетке, другое, на бегущую сожрать тебя. Страх и неуверенность отбирали половину умения.
Череп снова накрыл группу колпаком, но топутн просек её местоположение и, не сбавляя скорости, нёсся тем же курсом. Дизелю в этой ситуации оставалась роль наблюдателя. Он ничем не мог помочь. Петля тоже ждал, когда тварь окажется совсем близко, чтобы попытаться повредить ей внутренности.
Кучка людей отошла в сторону, но тварь кажется, уже видела их. Топтун выправил курс. Тогда Ломоть, чтобы спасти товарищей, побежал ей навстречу. В десяти шагах от твари он замер и напряжённо сжался, будто всем телом пытался повлиять на неё. Топтун взревел, сделал пару неуверенных прыжков, и его повело как пьяного. От Ломтя он прошёл в одном метре, но тот будто ничего не видел вокруг.
Дизель пнул Петлю.
— Бегом, прикончи его!
Петля будто того и ждал, рванул навстречу «захмелевшему» топтуну, обошёл его стороной и попытался сделать так, чтобы тело мутанта оказалось между его ладонями. Это было очень опасно. Любое неловкое движение мутанта могло стоить ему жизни. Тварь снова завопила благим матом, когда Петле все же удалось зацепить его. Ноги у него подогнулись и топтун рухнул на землю. Петля подскочил и приложил руки к безобразной башке. Тварь взвыла, дёрнулась конвульсивно, и даже попала лапой по Петле, отбросив его на три метра в сторону, и сразу затихла, уставившись замершими глазами в небо.
Дизель бросился к Петле. Удар топтуна разворотил ему бок. Шипастая лапа прошлась вскользь по ребрам, вырвала кусок плоти и, кажется, сломала их. Дизель отвёл в сторону порванные куски одежды и увидел выступившие из мяса сломанные ребра, двигающиеся во время дыхания.
— О, черт! — Дизеля замутило от вида растерзанного бока Петли. — Тебе в лазарет надо.
— Откуда они здесь? — Петля, скорчился от боли. — Страшно выглядит?
— Нет, выглядит прекрасно. Героя такими мелочами не запугать, — откуда ни возьмись, появился Ван Хельсинг.
— Страховал, что ли? — Дизель был уверен, что до нападения его не было рядом.
— Да, но вы справились самостоятельно. Почти без помарок. Смотреть под ноги надо, но с вашим опытом это пока сложно. В следующий раз следите за тем, куда наступает Череп. Ломоть, конечно, молодчина, решил спасти друзей, но на будущее, всё–таки, лучше встречать тварей на месте, объединив усилия.
— Ладно, мы поняли. Петлю бы подлечить.
— Вон, вскрывайте черепок топтуна, больничка — пять споранов в день.
Дизель не понял, сколько в ироничном ответе Ван Хельсинга было правды.
— Я серьезно. У нас солидная коммерческая организация, и все услуги, не касающиеся обучения и выполнения прямых должностных обязанностей, являются платными.