ливался немецкой авиацией. Позднее Тиббетс командовал первыми рейдами американских «летающих крепостей» с территории Северной Африки. Вернувшись в Штаты, Тиббетс стал летчиком-испытателем бомбардировщиков B-29 и буквально спас этот самолет, который уже был признан «слишком опасным и ненадежным», поскольку накануне прибытия Тиббетса одна эта машина разбилась со всем испытательным экипажем.
Правда, некоторые люди считали Тиббетса трудным человеком. Он не выносил дураков, которых, по его мнению, развелось вокруг слишком много. Но внешне этот человек был образцом служебной корректности.
Тиббетс родился в 1915 году в городе Куинси, штат Иллинойс. Его отец, оптовый торговец кондитерскими изделиями, был человеком строгих правил и в ребяческие годы не давал маленькому Полу никаких поблажек. Мать Пола — Энола Гей — была нежной и кроткой, как и ее имя. Энолой она была названа по прихоти своего собственного отца, который незадолго до рождения дочери в 1892 году прочел какую-то книгу, где так звали главную героиню. Никто в семье Тиббетсов не мог потом вспомнить название этой книги, но у матери Пола ее имя всегда ассоциировалось со словом «одинокая» (alone), какой она всегда себя считала.
Энола безумно любила своего единственного сына и категорически воспротивилась решению отца отправить Пола в тринадцатилетнем возрасте в военное училище в городе Элтон их родного штата Иллинойс. Она убеждала Пола стать доктором, но поддержала сына, когда тот вместо медицинского колледжа решил вступить в авиакорпус армии США. Это были трудные годы Великой Депрессии, и карьера военного не пользовалась большой популярностью у представителей среднего класса американского населения, к которому принадлежала семья Тиббетсов. Узнав о его решении, отец сказал Полу: «Поступай, как знаешь», а мать напутствовала его словами: «Сынок, я верю, что наступит день, когда мы все будем тобой гордиться».
Генерал Лесли Гровс, возглавивший в 1942 году «Манхэттенский проект», одобрил выбор Тиббетса в качестве командира особого атомного ударного соединения, поскольку, по мнению генерала, Тиббетс обладал всеми нужными профессиональными качествами для занятия этой должности.
Через неделю после совещания в Колорадо Спрингс Тиббетс уже успел убедиться, насколько огромна его власть в качестве командира особого соединения. Любые его требования немедленно выполнялись, стоило ему упомянуть слово «Силверплейт». Пользуясь этим кодовым словом, Тиббетс начал поиск некоторых пилотов, которые когда-то служили вместе с ним в Европе, Северной Африке и на испытаниях бомбардировщика B-29. Некоторых удалось найти, и они уже были на пути к аэродрому Вендовер.
Сам Тиббетс по пути из Колорадо в Вашингтон также заехал в Вендовер. Это был малюсенький городок на границе штатов Юта и Невада, настоящий «край света», как показалось Тиббетсу. Городок находился достаточно близко от Лос-Аламоса, куда, правда, можно было добраться только по воздуху. Кроме того, в пятистах милях от них, в Южной Калифорнии, находился полигон Сэлтон Си — идеальное место для отработки методик точного сброса бомб. И в дополнение ко всему изолированное положение Вендовера решало многие проблемы безопасности, хотя Тиббетс был убежден, что его подчиненные сразу же возненавидят это забытое Богом место. Но им предстояла столь тяжелая и насыщенная программа подготовки, что у летчиков вряд ли нашлось был время обращать внимание на окружающую их обстановку.
К этому времени Тиббетс уже хорошо понимал, что для его бомбы существуют только две возможных цели: Берлин и Токио. Но, поскольку война в Европе шла к своему завершению, более вероятной целью являлась столица Японии. Но если целью был Токио, то необходима была соответствующая база, с которой можно было долететь до столицы противника. Тиббетс знал, что около месяца назад американские морские пехотинцы захватили на Тихом океане Марианские острова. Один из этих островов газеты называли «местом, где Си-Би (морские строительные батальоны) строят самый большой в мире „авианосец“». Остров находился в тысяче четырехстах милях по воздуху от Японии. Название острова было Тиниан, Тиббетс запомнил его.
Как и предполагал полковник Тиббетс, офицеры и солдаты 393-й эскадрильи сразу возненавидели Вендовер, как только их эскадрилья туда перелетела. Изнуряющая жара, унылая пустыня, примитивные условия быта, пыль и анемичные бараны, пасущиеся вдоль взлетной полосы.
Кроме того, никто из них не знал, зачем эскадрилью перебросили в эту дыру, что также не повышало настроения. Кругом переплетались между собой ограды из колючей проволоки с надписями: «Запретная зона», «особо запретная зона». На воротах авиабазы висел лозунг: «забудь те обо всем, что вы здесь увидите!»
Весь личный состав эскадрильи надеялся, что их отправят на Тихий океан или в Европу, но не в такое убогое место. Старший офицер 393-й эскадрильи подполковник Томас Клэссен сразу же по прибытии исчез в штабе авиабазы и с тех пор его никто не видел. Когда же он наконец появился, то отказался отвечать на какие-либо вопросы.
Когда же подошло время завтрака, то к штабу подъехало столько военной полиции, сколько летчики никогда в жизни не видели. Их джипы и мотоциклы подняли тучи пыли, которая и не думала оседать.
Появившийся вскоре перед ними начальник разведки эскадрильи капитан Джозеф Башер также ничего толком не смог им сказать, но пытался отшутиться, утешив летчиков сообщением, что всего в ста милях от них находится город Солт-Лейк-Сити, где имеются бары, игровые автоматы и, что самое главное, много женщин. Он напомнил им также, что фургоны пионеров-первопроходцев пришли в эту пустыню еще в 1846 году, и их следы можно обнаружить и сегодня.
— Так же когда-нибудь здесь обнаружат и наши кости! — сострил первый лейтенант Джакоб Безер, радиолокационный офицер эскадрильи — маленького роста, сухощавый и остроумный. Безер, будучи евреем, страстно желал «убить как можно больше нацистов». Когда Британия вступила в войну, он пытался завербоваться в Королевские ВВС, но его родители настояли, чтобы он завершил свое инженерное образование в Университете Джона Гопкинса. Однако, на следующий день после Перл-Харбора Безер преодолел сопротивление родителей и вступил в одно из подразделений армейской авиации США. Вскоре Безер стал выдающимся специалистом по радиолокации. Дело было новым, и его важность с каждым днем увеличивалась. Когда эскадрилью переводили в Вендовер, Безер подал рапорт о переводе в боевую часть. Его проба была отклонена.
Старый друг Тиббетса майор Томас Фирби также прибыл в Вендовер. Его прекрасный послужной список и выдающееся боевое мастерство, проявленное в ходе бомбежек Германии, сделало майора Фирби наиболее известным штурманом-бомбардиром во всей дальней авиации США и лучшей кандидатурой для обучения своему искусству других бомбардиров 393-й эскадрильи.
Следующим на базу прибыл сержант Джордж Кэрон, проехавший в пыли и жаре через всю Америку. Он появился у ворот базы в летной куртке и с расстегнутым воротником, что являлось двойным нарушением формы одежды. А потому сержант был задержан военной полицией прямо на КПП. Его отвели к дежурному офицеру военной полиции, чтобы тот определил наказание, которому должен быть подвергнут один из лучших воздушных стрелков, летавших на «крепостях».
Внезапно из смежного помещения Кэрон услышал знакомый голос:
— Это ты, Боб?
— Конечно, это я, полковник.
— Заходи, — приказал Тиббетс.
Смерив насмешливым взглядом застывших от удивления ЭМПИ,[1] Кэрон выскочил из «дежурки» и влетел в соседнее помещение, где полковник Тиббетс тепло приветствовал своего старого боевого товарища. Затем полковник объяснил воздушному стрелку, зачем тот был вызван в Вендовер:
— Боб, мне нужен человек, который знает свое дело, как ты, и способен обучить этому других. Держа при этом язык за зубами.
— Полковник, — ответил сержант, — я даже сам не знаю, здесь я или еще нет.
Тиббетс улыбнулся, но больше не сказал ничего. Те, кому это положено, узнают все в свое время.
Вечером того же дня Тиббетс в первый раз собрал вместе своих новых подчиненных.
— Вы прибыли сюда, — сказал полковник, — для подготовки к выполнению специального задания. Кто будет признан годным, отправится за море.
Все одобрительно загудели. Ледяным взглядом Тиббетс заставил их утихнуть:
— Вас ждет не футбольный матч. Мы здесь для того, чтобы общими силами закончить эту войну.
— Самый лучший способ вылететь из эскадрильи, — продолжал Тиббетс, — это интересоваться сутью нашего задания. Не задавайте никаких вопросов и не отвечайте на них, если они непосредственно не касаются вашей работы. Я знаю, что многие из вас удивлены столь строгими мерами безопасности, которые здесь существуют. Не удивляйтесь — эти меры необходимы. Никогда и не при каких обстоятельствах не упоминайте об этой базе. Ни женам, ни невестам, ни сестрам. Словом, никому!
Тиббетс замолчал, ожидая какой-нибудь реакции, но стояла мертвая тишина.
— Нас всех ждет тяжелая работа, — закончил полковник, — но пока у меня для вас хорошая новость: каждый получает две недели отпуска. Так что наслаждайтесь жизнью! Кстати, если кто-нибудь хочет перевестись отсюда, то никаких проблем. Достаточно сказать слово.
Никто не пошевелился. — Хорошо, — отметил Тиббетс. — Я очень рад.
Вскоре офицеры и рядовые начали покидать базу. Многие удивлялись: если их неведомое задание было настолько важным, что могло закончить войну, то почему их распускают в двухнедельный отпуск?
Никто из них не догадывался, что это всего лишь очередная проверка их надежности, проводимая службой безопасности…
Второй лейтенант Юджин Гриннен, бортинженер одного из самолетов, слушая полковника, решил, что все эти разговоры о безопасности и секретности — простая болтовня. Когда строй распустили, что увидел, что в одном из ангаров дверь оставлена приоткрытой. Войдя внутрь, Гриннен увидел там германскую ракету Фау-1. Лейтенанту все стало ясно: эскадрилью пошлют в Европу уничтожать нацистские ракеты.