Вскоре Ле Мэй получил приказ перебираться со своими самолетами на Марианские острова.
За несколько недель до этого полковник Тиббетс впервые услышал, что генерал Ле Мэй направляется на остров Гуам. Тиббетс хорошо знал генерала. Всего год назад он, Суини и Люис учили Ле Мэя пилотировать бомбардировщик B-29. Генерал был трудным учеником. Он был летчиком, но ему трудно было понять, что самолет длиной тридцать три метра, высотой десять метров и с размахом крыльев тридцать четыре метра, отличался от любого другого бомбардировщика, на котором ему приходилось летать. Но в конце концов Ле Мэй научился слышать, уважать и подчиняться своим инструкторам. В конце курса обучения он заявил: «С таким самолетом мы точно выиграем войну!»
Теперь, находясь на Марианских островах во главе 21-й дивизии стратегических бомбардировщиков Ле Мэй имел возможность проверить свое утверждение на практике.
Между тем, в Вашингтоне генерал Гровс составил проект письма, которое главнокомандующий американским флотом адмирал Эрнест Кинг должен был направить командующему Тихоокеанским флотом адмиралу Честеру Нимицу, чтобы подвигнуть его к более тесному сотрудничеству и положить конец потоку вопросов, грозивших утечкой информации.
В письме говорилось:
«Ожидается, что к августу текущего года будет готово новое оружие, которое предполагается использовать против Японии силами 20-й воздушной армии. Специальный офицер связи, капитан 2 ранга Фредерик Ашворт, который доставит Вам это письмо, устно сообщит Вам достаточно подробностей с тем, чтобы Вы могли распланировать соответствующие мероприятия, необходимые для правильной поддержки и обеспечения указанной операции.
По личному указанию Президента, все касающееся этой операции имеет высший гриф секретности, и не должно быть открыто Вами ни одному из офицеров Вашего ближайшего окружения.
Я хочу, чтобы вы предоставили капитану 2 ранга Ашворту все имеющиеся в Вашем распоряжении разведданные, которые могут понадобиться в связи с предстоящим применением нового оружия».
Капитан 2 ранга Эшворт, выпускник военно-морского училища в Аннаполисе, был приглашен в «Манхэттенский проект» капитаном 1 ранга Пэрсонсом. Генерал Гровс полагал, что Эшворт едва ли обрадуется своей командировке на Тихий океан в штаб адмирала Нимица, поскольку это оторвет его от работы над проектом и не позволит присутствовать на испытаниях по взрыву атомной бомбы. Но руководитель проекта предполагал использовать Эшворта не только как курьера, который должен доставить письмо главкома ВМС адмиралу Нимицу. Гровс поручил Эшворту выбрать оптимальную базу для бомбардировщиков 509-го полка полковника Тиббетса.
Генерал Гровс считал, что лучшим местом для такой базы является остров Гуам, поскольку там имелись прекрасные авиамастерские, где можно внести последние изменения в атомную бомбу, коль в этом бы возникла необходимость. Тиббетс, в свою очередь, предпочитал остров Тиниан, поскольку там, по общему мнению, была лучшая взлетно-посадочная полоса на всем Тихом океане.
Капитан 2 ранга Эшворт получил задание осмотреть оба аэродрома.
Полковник Тиббетс проводил на службе практически все свое время. Жена и дети видели его очень редко. Когда же он встречался со своими детьми, то был либо чем-то занят, либо уже настолько уставшим, что сил заниматься ими уже не было. Жену это раздражало все сильнее, их брак, давно уже давший трещину, постепенно разваливался. Тиббетс все это видел, ненавидя себя за то, что ничего не в силах сделать, чтобы сохранить семью. Он и Безер продолжали крутиться в бесконечном «беличьем колесе» между Вендовером и Лос-Аламосом.
Однажды утром они почувствовали, что все обитатели Лос-Аламоса стали гораздо более взвинченными, чем обычно. Оппенгеймер поведал Тиббетсу причину этого явления. Генерал Гровс только что приказал, чтобы первая плутониевая бомба была готова к испытаниям в середине июля, а первая урановая была готова для боевого использования к началу августа. Это решение наложило на всех дополнительную нагрузку. Ученые и инженеры и так работали, не жалея себя, уже два года.
Напряжение давало себя знать. Росло число специалистов, которые начали сомневаться в целесообразности применения атомной бомбы в этой войне, и вообще в законности своей работы. Сказывалось переутомление.
— Погибнуть от пули или от бомбы? Какая разница, если вы все равно погибнете? — как-то задал вопрос лейтенанту Безеру молодой исследователь доктор Луис Слотин, разрабатывавший теорию критической массы. Безер согласился с ним, особенно сейчас, когда тысячи американцев гибли под японскими пулями на острове Иводзима.
Тиббетс обсудил с Оппенгеймером предстоящее прибытие в Вендовер 1-й специальной роты оружейно-технического обслуживания, на которую возлагалась вся техническая ответственность за атомную бомбу, когда 509-й полк будет базироваться на одном из тихоокеанских аэродромов.
Во время беседы к Тиббетсу и Оппенгеймеру присоединился капитан 2 ранга Эшворт, только что вернувшийся из своей командировки на Тихий океан, где он передал письмо адмиралу Нимицу и объяснил командующему флотом роль и задачу 509-го полка. Адмирал Нимиц пожалел, что такой бомбы еще нет, а то бы ее можно было использовать на Окинаве — последнем Крупном острове, который планировалось захватить до вторжения на острове японской метрополии.
Эшворт рассказал ему, что Гуам совершенно не подходит в качестве базы для 509-го полка. Он считал, что полк Тиббетса должен базироваться на аэродроме Норт-Филд на Тиниане, где имеются три взлетно-посадочных полосы длиной почти в три километра.
— Мне нужна только одна полоса, — усмехнулся Тиббетс.
1-я специальная рота технического обслуживания прибыла в Вендовер на строго охраняемом поезде. Офицеры и солдаты роты были размещены в особом лагере вблизи аэродрома, огороженном колючей проволокой. С них не спускали глаз сотрудники службы безопасности. Эта рота должна была «позаботиться» об атомной бомбе, когда 509-й полк отправится на Тиниан. Подразделение состояло исключительно из специалистов, которые могли бы под надзором ученых внести любые «последнеминутные» модификации в атомную бомбу, если бы в такой работе возникла необходимость.
Двадцать семь человек в роте имели научные степени. Некоторые были уже весьма пожилыми людьми, несколько человек говорили с сильным иностранным акцентом. Среди них находились инженеры-евреи, в свое время работавшие на заводах Берлина и Мюнхена. К большому для себя удивлению Тиббетс узнал, что в роте служат и несколько бывших уголовников, недавно выпущенных из тюрьмы. Он спросил подполковника Юанна, как подобное могло произойти?
— Военное время, полковник, — ответил тот. — Армия не задает лишних вопросов, когда речь идет о специалистах высокой квалификации.
Техническая рота быстро приступила к работе. Солдаты быстро развернули походные мастерские, которые имели даже свое собственное автономное электропитание.
Офицеры и солдаты технической роты покидали свой лагерь только для похода в столовую под присмотром агентов службы безопасности. Там они сидели за отдельными столами, молча принимая пищу.
Сразу же после прибытия специалисты технической роты осмотрели один из бомбардировщиков B-29, особенно интересуясь створками бомболюков.
Они подробно расспрашивали экипажи о тактико-технических данных самолетов. Прилетевший из Лос-Аламоса капитан 1 ранга Пэрсонс объяснил им, что эти самолеты не совсем подходят для задуманной операции. Их заменят новые.
Вскоре прибыли новые бомбардировщики. Это были последние модификации B-29, которые еще не поступали в войска. Они имели двигатели с вспрыском топлива в электронноуправляемые реверсивные воздушные винты. Створки бомболюков открывались и закрывались гораздо быстрее, всего за две секунды после сброса бомб. Это должно было позволить самолету гораздо быстрее совершить разворот на сто пятьдесят пять градусов.
Теперь полк имел на вооружении лучшие бомбардировщики, которые могли создать Соединенные Штаты.
Вечером 9 марта 1945 года триста двадцать пять тяжелых бомбардировщиков B-29, поднявшись с острова Гуам, взяли курс на Токио. Ранее их вылетели двенадцать «суперкрепостей» передового отряда, которые должны были сбросить на столицу Японии зажигательные бомбы, чтобы они легли на город в форме гигантской буквы X.
Нервно посасывая сигару, генерал Ле Мэй наблюдал за взлетом своих машин. Через несколько часов должно было выясниться: сработает ли его план или нет. Все вылетевшие бомбардировщики шли на столицу противника со снятым вооружением. Они должны были сбросить на Токио две тысячи тонн зажигательных бомб.
— Вы должны разжечь такой пожар, — напутствовал генерал своих летчиков. — какой японцам никогда не приходилось видеть.
Экипажи бомбардировщиков были весьма озабочены: им предстояло вести бомбежку с малых высот, не имея бортового вооружения. По сведеньям разведки, которые были известны пилотам и их экипажам, небо японской столицы прикрывали: триста двадцать одно тяжелое зенитное орудие, триста семь скорострельных зенитных установок, триста двадцать два одномоторных истребителя и сто пять двухмоторных перехватчиков. Но генерал Ле Мэй был уверен, что вся эта мощная система ПВО окажется бессильной, столкнувшись с его новой тактикой.
Передовой отряд бомбардировщиков появился над Токио около полуночи. Они отметили район цели напалмовыми, магниевыми и фосфорными бомбами, сбрасывая их на деревянные здания и узкие улицы.
В 12:30 над столицей Империи начали действовать главные силы авиации Ле Мэя. Как и предсказывал генерал, японских истребителей в воздухе не было, а зенитный огонь казался очень слабым.
Огни пожаров быстро распространились по всему городу, пламя поднималось высоко в небо. Как отметил один из пилотов, они летели над «Дантовым Адом». Турбуленция от этого огненного шторма подбрасывала бомбардировщики на десятки метров выше и