«Посторонние» — бомбардир Фирби, штурман ван Кирк и даже лейтенант Безер — одним своим появлением создавали в экипаже напряженность и раздражительность. Даже в те редкие дни, когда с ними летал сам полковник Тиббетс, пересаживая Люиса на место второго пилота, тот продолжал оперировать такими понятиями, как «мой самолет» и «мой экипаж».
Сегодня капитан Люис вырулил на огромном бомбардировщике № 82 на старт взлетной полосы авиабазы Вендовер. В бензобаки бомбардировщика были залиты семь тысяч галлонов топлива для очень дальнего перелета. Люис взглянул на тахометр: стрелка дрожала на 2200 оборотах в минуту.
Бомбардировщик вибрировал, как живое существо, стараясь сорваться с тормозов и ринуться по взлетной полосе. Бортинженер Дазенбери доложил, что все четыре двигателя работают во взлетном режиме.
Люис поставил сектора газа на полную мощность и отпустил тормоза. Подняв самолет в воздух, Люис совершил круг над базой и взял курс на юг.
На Тиниане, куда они летели, уже находились тысяча двести человек и двенадцать B-29 509-го полка. В бортжурнале самолета появилась запись:
«Тиниан, мы идем!»
Главстаршина японского флота Кизо Имаи с трудом вскарабкался на вершину горы Лассо в северной части острова Тиниан. За последние дни Имаи сильно ослабел и чувствовал себя измученным, пытаясь отдышаться, лежа ничком на мокром ковре из полусгнивших листьев.
Со своего наблюдательного пункта главстаршина Имаи мог видеть многие места, где жили и работали американские солдаты. Важнее было то, что Имаи мог наблюдать за тем, где американцы сваливают пищевые отходы и прочий мусор, накопившийся за день. Они постоянно меняли места, но следить за этим приходилось самым тщательным образом, поскольку эти свалки были единственным местом, где Имаи и другие японские военнослужащие, скрывавшиеся в джунглях Тиниана, могли добыть себе еду. Голод заставлял рисковать. Даже, когда американцы сбрасывали отходы в море, и предательские течения несли их вокруг острова, японцы бросались в волны, чтобы добыть немного еды.
Имаи жил в пещере в глубине джунглей, кишевшей крысами, летучими мышами и полчищами насекомых. Он называл ее «дырой, ведущей в ад». Небритый и грязный Имаи редко рисковал разжечь костер, чтобы не выдать своего убежища.
Вместе с Имаи в пещере скрывались восемнадцать солдат — все, что осталось от сорока восьми человек, которые ушли сюда одиннадцать месяцев назад, когда американцы захватили остров.
Имаи прибыл на Тиниан в марте 1944 года, чтобы принять участие в строительстве на острове аэродромов. За три месяца, пока американцы не начали высадку на Тиниан, они успели завершить строительство трех взлетных полос и заканчивали четвертую.
Бомбардировки с моря и воздуха крушили Марианские острова в течение шести недель. После того, как был захвачен Сайпан, американские самолеты обрушились на Тиниан, применив тут впервые напалмовые бомбы. На сороковой день сражения Имаи имел возможность наблюдать, как американские боевые корабли, величаво маневрируя в видимости с берегу, дают залп за залпом, посылая в остров тысячи снарядов. Организованное сопротивление японцы сумели оказать у хорошо укрепленного города Тиниан на юго-западном побережье острова. Тем не менее, американская морская пехота быстро захватила остров, потеряв четыреста человек. В боях погибли восемь тысяч японцев.
В числе примерно семисот уцелевших японцев главстаршина Имаи бежал в джунгли. За прошедшие месяцы их число уменьшилось почти вдвое.
Теперь, лежа на вершине горы Лассо — самой высокой точки острова — Имаи ожидал появления американских грузовиков с пищевыми отходами и мусором. Вместе с тем, Имаи внимательно следил за действиями американцев на Тиниане, ожидая «в любой момент» высадки на Тиниан японской Императорской армии. Он решил, что когда это произойдет, то поднимет своих людей в психическую атаку «банзай» против американцев.
В бинокль Имаи мог наблюдать практически весь остров. Тиниан был не очень большим: с севера на юг — длиной примерно десять миль. Ширина же его нигде не превышала пяти миль.
Рассматривая в бинокль северную часть горизонта, Имаи мог видеть побережье острова Сайпан, отделенного от Тиниана четырехмильным проливом. Как всегда, в море находилась масса американских кораблей. Некоторые из них направлялись к якорной стоянке в порту Тиниан, находившемуся в трех милях к юго-западу от того места, где лежал Имаи.
Американцы завершили работы, начатые японцами. На прорубленных в джунглях просеках появились взлетно-посадочные полосы. Бетонные рулежки и подъездные пути были проложены к хранилищам авиабомб, мастерским и различным складам. Постоянно росло и число госпиталей. Видимо, американцы ожидали тяжелых потерь в предстоящих боях. Это еще более укрепляло веру Имаи в то, что японцы попытаются отбить у противника Тиниан.
Взглянув в северо-западном направлении, Имаи увидел, как в низине, вблизи берега, группы солдат огораживают колючей проволокой территорию длиной в пол мили и четверть мили шириной. Внутри огороженной территории находились сборные бараки, где до сегодняшнего дня жили солдаты строительного батальона, работавшие на строительстве гигантского аэродрома. Теперь они покинули эти бараки.
В центре огороженной территории, за еще одной, внутренней, оградой из колючей проволоки, появилось несколько небольших строений без окон. Вооруженные часовые стояли, как у главных ворот, так и у входа в эту внутреннюю зону. Все это напоминало Имаи лагерь военнопленных. Во внутренней зоне, видимо, находился штрафной изолятор. Может быть, американцы планировали какую-нибудь крупную облаву на японцев, скрывавшихся в джунглях острова?
Имаи постоянно имел при себе пистолет и длинный самурайский меч. Возможно, вечная сырость джунглей уже сделал пистолет бесполезным, но Имаи был уверен, что клинок меча, сделанный по всем рецептам древних мастеров, столь же остер и надежен. Если американцы попытаются его поймать, он дорого продаст свою жизнь…
Перед воротами нового лагеря неожиданно появилась колонна грузовиков. Часовые тщательно проверяли каждую машину. С одного из грузовиков выпрыгнули двое солдат и стали укреплять на воротах большую доску. Имаи настроил бинокль и прочел надпись на доске: «ШТАБ 509-го ПОЛКА».
Имаи почувствовал облегчение — это не лагерь военнопленных. Но новая огороженная территория явно отличалась от всех остальных и, видимо, представляла какую-то особую важность.
Главстаршина Имаи так увлекся наблюдением за территорией 509-го полка, что упустил из вида то место, куда американские грузовики сегодня сбросили пищевые отходы. Придется, несмотря на риск нарваться на патруль, поискать пищу вблизи американских казарм. Конечно, когда стемнеет.
Пытаясь не оставлять никаких следов, Имаи направился обратно в свою пещеру. Внутри пещеры было очень грязно. На земле валялись консервные банки, картофельная шелуха и прочие отходы, добытые накануне. В углу стояли винтовки и несколько ящиков с патронами. Рядом с ними находился радиоприемник. Последнее сообщение было получено почти год назад, в ночь, когда пал Тиниан: командующий японским флотом пообещал последним защитникам острова, что помощь обязательно придет.
Имаи очень хотелось бы иметь передатчик, чтобы доложить в Токио о прибытии на Тиниан странной воинской части.
Полковник Тиббетс вылетел из Вендовера на Тиниан, чтобы лично убедиться, насколько новая база подходит в качестве последней стоянки 509-го полка. Поскольку Тиниан грубо напоминал остров Манхэттен, то и все дороги на нем были названы по улицам Нью-Йорка. Самая длинная дорога, естественно, была названа Бродвеем. Она шла от аэродрома Норт-Филд, мимо подножия горы Лассо по направлению к порту Тиниан. Вполне приличное шоссе длиной более шести миль. Параллельно Бродвею шла Восьмая Авеню, ведущая от плацдарма на берегу, захваченного морскими пехотинцами в день высадки на остров, к аэродрому Вест-Филд — второй по величине авиабазе Тиниана. Вдоль западного побережья острова шла Риверсайд Драйв. В южной части острова находилась 42-я улица, а недалеко от нее — Уолл-стрит, Парк Роу и Канал-стрит.
Временные казармы 509-го полка находились восточнее Бродвея, вблизи 86-й улицы. На Тиниане Тиббетса встретил личный представитель генерала Гровса полковник Киркпатрик, сопровождавший его по местам дислокации различных подразделений и служб полка. В секретном рапорте на имя генерала Гровса Киркпатрик охарактеризовал Тиббетса «как самоуверенного, дерзкого и даже несколько нахального человека, преисполненного важностью порученного ему задания, но достаточно умного, чтобы понимать, насколько далеко он может зайти».
Во время своего второго визита на Марианские острова Тиббетс почувствовал сопротивление — молчаливое, но явное, плохо замаскированное дружескими улыбками. Главная оппозиция исходила от «Морских пчел», как на военном сленге назвались морские строительные батальоны, выгнанные из своих комфортабельных, по меркам Тиниана, помещений, чтобы освободить их для летчиков 509-го полка. Тиббетс не мог на них сердиться. «Морские пчелы» были ветеранами войны на Тихом океане, которым еще предстояло пролить много крови и пота при вторжении на острова японской метрополии.
Тиббетс понимал, что вторжение на Японские острова будет тяжелым и кровавым. Только что закончилась долгая и тяжелая кампания по захвату Окинавы.
Потребовалось полмиллиона солдат и три месяца непрерывных боев, чтобы сломить сопротивление японского гарнизона численностью сто десять тысяч человек. Японцы сражались до последнего и были перебиты полностью, до единого человека.
Американцы потеряли 49 151-го человека убитыми и ранеными. В водах Окинавы нашли свой конец тридцать четыре боевых корабля, а триста шестьдесят восемь — получили тяжелые повреждения. Можно было представить, что их ждет при вторжении на главные японские острова!
Последние сообщения американской разведки показывали, что примерно два миллиона японских солдат перебрасываются из Китая на острова метрополии, чтобы усилить оборону родных островов. В самой Японии находилось еще два миллиона солдат, готовых погибнуть за родину.