Тринадцать уцелевших пилотов и членов экипажа со сбитых бомбардировщиков «Талоа» и «Одинокая Леди» содержались в специальной тюрьме в подвале Хиросимского Замка. Они ничего не знали о еще десяти американских пленных, которые уже многие недели томились в одиночных камерах этой подземной тюрьмы.
Для всех двадцати трех американцев, находившихся сейчас в Хиросиме, жизнь была смесью отчаяния и страха. В камерах не было ни коек, ни столика, ни стульев. Никакой одежды или постельных принадлежностей летчикам выдано не было. Они были в той же одежде, в который их захватили. В качестве пищи американцы ежедневно получали три маленьких шарика вареного маиса или риса, что было недостаточно даже для временного утоления голода.
Время от времени пленных вызывали на допрос. Надеясь остаться в живых, летчики придумывали различные небылицы, догадываясь, что именно от них хотят услышать японцы.
Одним из их конвоиров был рядовой Масару Мацуока. Он никогда не разговаривал с пленными, но, глядя на оборванный вид американцев, он и другие конвоиры считали, что «Америка совсем обнищала. Так что у нас есть еще шанс выиграть войну». Мацуока жалел пленных. Он не мог понять, почему они не покончили с собой, чтобы избежать бесчестия плена. Однако, японцы опасались, что американцы могут именно так и поступить. А потому отобрали у них брючные ремни и шнурки от ботинок.
Между тем, генерал Спаац направил с Гуама совершенно секретную радиограмму генералу Хэнди в Вашингтон. В ней говорилось:
«Согласно данным разведки и показаниям японских пленных, Хиросима является единственным из потенциальных городов-целей для „Кроссворда“ (атомной бомбардировки), где не содержатся союзные военнопленные. Ваше мнение?»
Поговорив с Гровсом, Хэнди радировал в ответ:
«Если Ваша информация надежна, Хиросима должна стать первой в числе потенциальных целей».
В списке целей Хиросима заняла первое место.
Об американских пленных в Замке Хиросимы генералы не знали ничего.
В тот же день Тиббетс сообщил майору ван Кирку, что тот будет штурманом на бомбардировщике, который понесет атомную бомбу.
Затем Тиббетс и Фирби прибыли в штаб генерала Ле Мэя на Гуаме, чтобы обсудить некоторые детали, которые не были включены в проект написанного ранее приказа.
Прибыв к командующему, оба офицера сразу узнали, какую именно цель предпочитает лично Ле Мэй. Хиросиму. Там сконцентрировано много войск и имеется большое количество военных заводов. Поэтому генерал, как бы мимоходом, заметил Тиббетсу:
— Пол, первая и главная цель — Хиросима.
Тиббетс отреагировал мгновенно, — Я всегда предпочитал именно Хиросиму.
Ле Мэй подвел летчиков к большому столу, на котором лежали последние данные аэрофотосъемки Хиросимы.
Пока Тиббетс и Фирби их изучали, Ле Мэй вызвал в кабинет полковника Блэнчарда, своего начальника Оперативного отдела.
— На той высоте, с которой вы собираетесь сбросить бомбу, — сказал генерал Ле Мэй, — могут возникнуть большие проблемы со встречным и боковыми ветрами.
Майор Фирби согласился, отметив, что его бомбовый прицел может дать поправку на боковой ветер в двадцать пять — тридцать градусов. Но угол сноса иногда достигает сорока пяти — пятидесяти градусов.
Блэнчард предложил решение:
— Вы должны идти прямо по ветру. Это увеличит вашу скорость, уменьшит уязвимость во время нахождения над целью, а также уменьшит и угол сноса.
Тиббетс согласился. Он считал, что лучше лететь против ветра, что вообще уничтожит эффект бокового сноса и даст Фирби лучший шанс точно положить бомбу.
Генерал Ле Мэй заметил, что полет против ветра уменьшит скорость самолета с сделает пребывание над целью более опасным.
Фирби взглянул на Тиббетса и сказал:
— Нашей главной задачей является бомбардировка, а не забота о собственной безопасности.
— Хорошо, — согласился Ле Мэй. — Летите против ветра.
Затем генерал предложил Фирби выбрать точку наводки. Бомбардир без колебаний уперся указательным пальцем в Т-образный мост Айои в центре Хиросимы.
Ле Мэй кивнул.
Тиббетс также был согласен:
— Это самая превосходная точка прицеливания, какую я только видел в течение всей этой проклятой войны.
Менее чем в полумиле от моста Айои находился замок Хиросимы, где содержались пленные американские летчики, а метрах в пятидесяти от Замка стояло здание городской ратуши, где мэр Авайя заслушивал доклад своего помощника.
К этому утру тысячи деревянных домов в городе были разобраны для уменьшения пожароопасности. Около шестидесяти тысяч горожан были эвакуированы. Следующий исход ожидался на днях, когда предполагалось снести еще множество деревянных жилищ. Маруяма полагал, что всего город покинут около двухсот восьмидесяти тысяч мирных жителей.
Авайя знал, что военные требовали, чтобы как можно больше трудоспособных гражданских лиц оставались в городе, заводу Тойо требовались десять тысяч рабочих, чтобы продолжать конвейерное производство винтовок — шесть тысяч в неделю. Много рабочей силы требовали компания Мицубиси и Металлургический комплекс, работавшие круглосуточно семь дней в неделю.
В ближайшие дни мэр рассчитывал встретиться с фельдмаршалом Хата на ужине в офицерском клубе и поговорить с ним по поводу эвакуации гражданских лиц из Хиросимы.
В своей частной клинике доктор Каору Сима беседовал с крестьянином, который прошел пешком несколько миль от своей деревни, чтобы попросить доктора помочь его жене. По рассказу доктор догадался, что жена крестьянина беременна, и обещал обязательно навестить ее в следующий раз, когда он будет в тех краях.
ГЛАВА IXТРЕТЬИ СУТКИ В ВОДЕ,СРЕДА, 1 АВГУСТА 1945 ГОДА
Капитан 1 ранга Маквей и находившиеся с ним на плотах моряки продолжали свою одиссею по волнам Тихого океана. По сравнению с другими группами они находились просто в комфортабельных условиях. Маквей все еще полагал, что «Индианаполис» погиб фактически со всем экипажем. По его мнению, спастись удалось не более, чем тридцати морякам.
С утра все мысли Маквея и его людей были направлены на то, как убить огромную акулу, которая, дефилируя вокруг, подплывала все ближе и ближе, грозя перекусить плот своими мощными челюстями. Однако, единственным оружием, которое имелось на плотах, был маленький ножик из комплекта рыболовных принадлежностей с длиной лезвия около дюйма. таким ножиком и думать было нечего убить столь огромного монстра или даже нанести ему какой-либо вред.
Люди сидели на плоту, со страхом взирая на акулу. Странно, что ни у кого не оказалось ножа. Многие моряки постоянно носили его с собой.
Еще до рассвета над ними пролетел самолет. Сразу же были выпущены две ракеты, но пилот их не заметил.
В 13:00 над ними прошел бомбардировщик, направлявшийся в сторону залива Лейте. Они пытались привлечь его внимание сигнальными зеркалами и желтыми флагами, но все было тщетно. Моряки начали впадать в уныние. Маквей, стараясь успокоить подчиненных, заметил:
— Это старая история. Если летчик не ожидает что-либо увидеть, то он ничего и не увидит. Он слишком занят управлением самолета.
Маквей питал мало надежд, что их заметят с самолета. Он полагал, что их скорее заметят с какого-нибудь корабля.
Многие самолеты пролетали в районе гибели крейсера, но ни одним из них не заметил терпящих бедствие моряков.
Большинство самолетов, которые были замечены моряками погибшего «Индианаполиса», совершали противолодочное патрулирование, вылетев с острова Пелелиу. Их единственной задачей был поиск и уничтожение подводных лодок противника. Ни один из них не был проинструктирован о том, что в районе поиска они могут обнаружить что-то другое. Тем более уцелевших с корабля, о гибели которого еще никто не знал.
Хотя еще вчера был дан приказ собрать весь запас продовольствия и воды на командирском плоту, какое-то количество еды еще оставалось и в других местах. Утром еще с нескольких плотов передали свои запасы продовольствия на плот Редмайна. В течение дня каждый получил по галете, таблетке сухого молока и по несколько капель драгоценной воды. Некоторые, как и в группе Маккейна, хотели попытать счастье в рыбалке, но и здесь акулы немедленно пожирали всю наживку.
Не все понимали, что держаться вместе гораздо безопасней. Некоторые отплывали прочь. Попытки их остановить были тщетными, и несчастные вскоре становились жертвами акул.
Появление в небе самолетов уже вызывало не надежду, а приступы отчаяния. Лейтенант Редмайн приказал одному плоту покинуть группу и направиться на юг, к атоллам Улити и Палау, чтобы вызвать помощь. Выполнение этой фактически невыполнимой задачи было возложено на младшего лейтенанта Блюма и трех матросов. Им дали анкерок с соленой водой и на три четверти пустую коробку с продовольствием. На плоту имелся брезент, который приспособили в качестве импровизированного палуса, и в восемь часов отправились в путь. Они успели пройти чуть больше мили, когда пришлось это занятие бросить. По пути они обнаружили много людей, находившихся в воде и вытащили на плот около десятка этих несчастных. Спасенные настолько перегрузили плот, что пришлось забыть о походе на юг.
Во второй половине дня многие моряки снова стали впадать в помешательство. Все больше и больше людей начали пить морскую воду. Помощник Редмайна главстаршина Бентон пытался их урезонить, но это мало помогало. Возникали драки, матросы покидали группу и уплывали прочь, другие просто топились, кончая с собой.
Старшина Джулио, находившийся двое предыдущих суток в спасательной сети, был переведен на плот из-за сильной рези в глазах. Вскоре было, однако, замечено, что Джулио и его люди что-то снова едят и пьют в неурочное время. Проверка продовольствия и воды, собранных на командирском плоту, показала, что пропали два из четырех анкерков с водой и несколько коробок с едой. Офицеры приказали Джулио немедленно вернуть все украденное, но он их требование проигнорировал. Офицеры пытались силой отобрать украденное, но Джулио и его банда оказались гораздо сильнее своих измученных командиров.