Весь день они объедались, не обращая внимания на страдания и гибель всех остальных.
Подобное поведение начало распространяться подобно заразе. Младший лейтенант Твайбл, подплыв к одному из плотов, обнаружил находившихся там матросов что-то жующими. Офицер поинтересовался: разве они не слышали приказ передать все продовольствие на командирский плот? Те ответили, что если Джулио позволительно воровать пищу и есть, когда он хочет, то почему они не могут делать то же самое. Тогда Твайбл подплыл к тому плоту, где находился Джулио, где обнаружил украденные продовольствие и воду. Он отобрал все найденное, как у Джулио, так и у матросов на первом плоту, и взял под свою личную охрану, чтобы быть уверенным, что никто больше не будет эти запасы разворовывать.
Лейтенант Редмайн, младшие лейтенанты Блюм и Твайбл, а также главстаршина Бэнтон не могли смириться с таким злостным нарушением дисциплины, которое уже вполне подходило под определение мятежа. Они твердо решили, что если останутся живы, то заставят Джулио отвечать за столь гнусное поведение. Вскоре после наступления темноты сам лейтенант Редмайн стал впадать в забытье. Он был слишком измучен не только для того, чтобы управлять своими погибающими людьми, но и для того, чтобы управлять самим собой.
На военно-морской базе острова Лейте составили список кораблей, прибытие которых ожидалось в четверг, 2 августа 1945 года. Зная о том, что «Индианаполис» не прибыл ни во вторник, ни в среду, его также включили в список кораблей, ожидаемых в четверг. К этому времени крейсер уже запаздывал на тридцать шесть часов. Составлявший новый список лейтенант Джеймс Браун, офицер штаба командира базы, зная о неприбытии «Индианаполиса», считал, что в принципе это его не касается. Почему все это произошло, начальство должно знать лучше. Он также полагал, что не его дело давать по этому поводу командованию какие-либо советы, если у командования возникнут по этому поводу к нему какие-нибудь вопросы, он попытается на них ответить. Многие корабли, которые должны были прибыть в базу, не появлялись вообще, получая в море приказы и меняя курс, о чем никто никогда не ставил в известность лейтенанта Брауна.
О неприбытии «Индианаполиса» во вторник знал и лейтенант Эдвард Хэнсли, руководивший прокладкой движения кораблей в штабе военно-морского района Филиппин. Затем прошла среда, и Хэнсли знал, что крейсер так и не появился. Однако, у Хэнсли и в мыслях не было беспокоить по этому поводу свое командование. Если командованию это интересно, они сами его об этом спросят.
Точно так же думал и сменивший Хэнсли лейтенант Уильям Грин. Заступая на вахту, он знал, что «Индианаполис» куда-то исчез, но не считал нужным что-либо по этому случаю предпринимать.
Как и капитан 1 ранга Маквей, лейтенант Редмайн и доктор Хайнес полагали, что моряки «Индианаполиса», собравшиеся вокруг них, были единственными уцелевшими при гибели корабля. Редмайн ничего не знал о большой группе моряков, барахтающихся в море без плотов и буйков, без пищи и воды.
В свою очередь, доктор Хайнес ничего не знал о группе Редмайна.
Две первые группы, в распоряжении которых имелись спасательные плоты, продолжали держаться вместе. Группа же доктора Хайнеса, не имевшая никаких спасательных средств, кроме капковых жилетов, за ночь полностью распалась. Пловцов унесло фактически во всех направлениях. Некоторые еще продолжали держаться вместе, другие уже плыли в полном одиночестве.
К утру доктор Ханнес еще находился среди относительно большой группы пловцов, которая продолжала держаться вместе, благодаря усилиям капитана морской пехоты Парка и его организаторским способностям.
Перед рассветом Хайнес дважды терял сознание. Волны били ему в лицо, но доктору казалось, что кто-то брызгает в него водой смеха ради. Он просил шутников прекратить баловаться и оставить его в покое. Он даже хотел затеять с ними драку, но потом неожиданно пришел в себя.
Почти всех в группе Хайнеса уже охватили истерика и безумие. Некоторые вообразили себе, что проникшие в их среду японцы хотят их всех утопить. Раздавались истерические крики: «Японцы! Вот они! Хватайте их!» Завязалась драка, началась поножовщина. Несколько человек были зарезаны.
Доктор Хайнес пытался успокоить людей, но, разумеется, из этого ничего не получилось. Какой-то псих напал и на него самого, пытаясь утопить. Доктору с большим трудом удалось вырваться. Капитан Парк отчаянно пытался восстановить порядок в группе, но в конце концов сам потерял сознание и умер.
После смерти Парка группа распалась окончательно, людей унесло волнами в разные стороны. Никому уже не доверяя, все желали остаться в одиночестве. На какое-то время доктор Хайнес остался один. Небо было безоблачным, светила полная луна. Кто-то проплыл мимо него, и доктор инстинктивно шарахнулся в сторону. Внезапно он услышал какие-то звуки и поплыл на них. Он увидел кучку людей, но тут силы оставили его, и доктор стал кричать, прося о помощи.
От группки людей отплыл старшина-санитар Джон Шмуек, схватил Хайнеса и вместе с ним поплыл к своим товарищам.
Поддерживаемый Шмуеком доктор Хайнес даже умудрился поспать несколько часов.
Новая группа, возглавляемая младшим лейтенантом Мойнело, была хорошо организована. Люди держались друг за друга, не позволяя, чтобы кого-то унесло волнами в сторону.
К рассвету море стало зеркально спокойным, но состояние людей уже стало критическим. Почти все потеряли ясность мысли, разговоры напоминали бред, начались галлюцинации. Самое плохое было в том, что начали терять плавучесть капковые жилеты. В наставлениях говорилось, что их плавучесть сохраняется в течение двух суток, а уже шли третьи.
Доктор Хайнес пытался поддержать терпящих бедствие, как мог. А людей охватила новая истерия. Кому-то показалось, что они проплыли мимо острова, некоторые отправились к этому острову и пропали навсегда.
Иногда кто-нибудь из матросов подплывал к Хайнесу и спрашивал: «Док, если я глубоко нырну, вода там будет менее соленой?»
Многим, включая и самого Хайнеса, показалось, что их корабль не ушел на дно, а плавает на небольшой глубине прямо под ними. Крик радости вырвался у всех, чьи черные от мазута головы прыгали на волнах: ведь на крейсере должен был остаться запас пресной воды! Матросы, сняв жилеты, стали нырять, надеясь прильнуть на затонувшем корабле к фонтанчику свежей воды. Большая часть из них утонули. К заходу солнца группа уменьшилась чуть ли не на половину. Почти все уже начали пить морскую воду. Они жадно пили ее, пока не умирали.
В среду, во второй половине дня, младший лейтенант Мойнело с группой энтузиастов решил вплавь добраться до острова Лейте. Кто-то даже вычислил, что при скорости течения в два узла и скорости плавания в один узел им потребуется меньше полутора суток, чтобы добраться до Филиппин. В группу набралось двадцать пять добровольцев. Они уплыли, и их больше никто не видел.
Все более-менее толковые организаторы, которые могли бы взять на себя ответственность лидеров, уже погибли, исключая, пожалуй, только доктора Хайнеса и старшину комендоров Гаррисона. Гаррисон, по словам доктора Хайнеса, напоминал Гибралтарскую скалу. Он всегда улыбался и обладал каким-то волшебным даром объединять людей. Он говорил матросам: «Любой дряхлый слабак может пробыть в океане неделю. А мы запросто продержимся месяц!»
А доктор Хайнес продолжал обслуживать умерших. Он снимал с них спасательные жилеты, творил молитву Всевышнему и отпускал тела в бездну. Они уходили в глубину, как большие куклы. Прозрачная вода позволяла долго наблюдать за ними, пока погибшие не исчезали из вида.
Тень смерти висела над ними, и о спасении уже никто не говорил. К вечеру все уже были спокойны. Каждый знал, что погибнет. Не знал только, когда. Все чувствовали, что Бог уже близко. Корабельный священник отец Конвей молился с моряками, плавая от одной группы людей к другой. Капеллан не был очень сильным человеком, и его по очереди поддерживали другие моряки. Хайнес был последним, кто делал это. На руках у доктора священник впал в кому и умер, продолжая уже в бреду бормотать латинскую молитву. Прочитав собственную молитву, доктор Хайнес отпустил капеллана, молча наблюдая, как его тело исчезает в пучине океана.
Наступали четвертые сутки после гибели крейсера. Всех, кто еще мог думать, страшно удивлял вопрос: почему их никто не разыскивает?
Прошел вторник, кончалась среда, а них не только никто еще не спас, но даже и не ищет.
Куда девались поисковые самолеты и спасательные корабли?
ГЛАВА XЧЕТВЕРТЫЕ СУТКИ В ВОДЕ,ЧЕТВЕРГ, 2 АВГУСТА 1945 ГОДА
После того, как лейтенант Редмайн стал впадать в забытье, временами полностью теряя сознание, командовать группой пытался младший лейтенант Твайбл, но и он вскоре выбился из сил. В немного лучшей форме оставался главстаршина Бэнтон, еще способный руководить людьми.
Утром один из матросов подплыл к плоту, где находился Твайбл, и передал офицеру несколько коробок с галетами, которые, по его словам, прислал Джулио. Почему тот так поступил, осталось неизвестным. Многие моряки уже потеряли способность рационального мышления. Кругом плавало множество капковых жилетов. Тем не менее; продолжались случаи нападения друг на друга с целью завладения спасательным поясом. Бессмысленные и вообще дурацкие поступки происходили постоянно.
Люди продолжали выбиваться из сил и умирали. Тех, кто еще держался, добивали беспощадные лучи тропического солнца.
Группа доктора Хайнеса снова распалась. Небольшие группки людей стихийно формировались и столь же быстро распадались. Особенно трудной была ночь. Моряков колотил озноб, многие впадали в горячку и беспамятство.
Некоторые, не приходя в сознание, умирали. Беспомощный доктор мог только плавать около них и наблюдать. Утром в четверг 2 августа состояние почти всех было критическим. Многие впали в кому и вывести их из этого состояния был нелегко. Фактически группа уже не существовала. Каждый был сам по себе и погибал в одиночку.