Если бы не облачность над городом, магазин Моримото, являвшийся «точкой прицеливания», был бы уничтожен без следа. Но бомба взорвалась в нескольких сотнях метров к северо-востоку почти точно в центре треугольника, образованного минно-торпедными, металлургическим и оружейными заводами.
«Толстяк» взорвался в 11:02 на высоте пятьсот метров.
Вспышка, сопровождавшая взрыв, была в сто раз ярче солнца, в ее центре температура до ста миллионов градусов по Цельсию. Через секунду после взрыва огненный шар уже достиг трехсот метров в диаметре и, быстро разрастаясь, начал охватывать город.
Электромонтер Сеичи Мурасаки работал на столбе высотой около семи метров. Он привык к воздушным тревогам и редко спускался со столбов, чтобы спрятаться в бомбоубежище. И на этот раз монтер решил продолжить свою работу. Он сгорел заживо, и его обуглившийся труп висел на спасательном поясе, пока, догорев, не рухнул и сам столб.
Одиннадцатилетний Коней вместе с друзьями играл на берегу реки Ураками. Игра заключалась в том, что мальчишки бросали в воду поясок, а потом ныряли, чтобы достать его. Коней прыгнул в воду и нырнул. Не прошло и минуты, как он вынырнул и застыл от ужаса. Его друзья лежали на берегу мертвыми, а над руинами города поднималось огромное темное облако. За то короткое время, на которое он мог задержать под водой дыхание, мир, каким его знал этот мальчик, исчез.
Двенадцатилетний Таеко Фукабори помогал откачивать воду из большой естественной пещеры, служившей в качестве бомбоубежища. Земля дрогнула под его ногами, и Фукабори упал лицом в грязь, вспомнив рассказы о том, как многие были заживо погребены в одном из таких бомбоубежищ во время воздушного налета на судоверфь на прошлой неделе. Охваченный страхом мальчик вскочил на ноги и добрался до выхода из пещеры. Снаружи (выход из пещеры находился примерно в двухстах метрах от эпицентра взрыва) уже творился настоящий ад. Тела рабочих были изуродованы до такой степени, что невозможно было определить, лежат ли они спинами вверх или наоборот. Также невозможно было отличить женщин от мужчин.
В школе для слепых и глухих детей сорок два ребенка не могли ни увидеть взрыва, ни услышать его, сгорая заживо.
Деревянные здания рушились, заваливая пылающими обломками находившихся внутри людей. Рушились и каменные, и даже бетонные здания, рассчитанные на то, чтобы выдержать землетрясения. Двадцать тысяч городских зданий были уничтожены огнем или взрывной волной.
Погибли 74 800 человек, семьдесят тысяч были ранены.
Корреспондента телеграфного агентства «Домей» Джунджи Сато, который всего пару часов назад читал секретные сообщения о последствиях атомной бомбежки Хиросимы, взрыв застал в пути, когда он ехал на велосипеде по очередному заданию главного редактора. Повинуясь какому-то необъяснимому инстинкту, журналист успел нырнуть прямо с велосипеда в глубокий придорожный кювет, встав на ноги, он ощупал свое тело и ноги, удивляясь, что остался цел. Он пытался оглядеться, но сквозь густые клубы дыма и пыли можно было видеть на расстоянии всего лишь нескольких метров. Придя в себя, Сато кинулся обратно к зданию агентства «Домей». Прочное кирпичное здание выдержало взрыв, отделавшись лишь выбитыми стеклами и сорванными дверями.
Девушки-секретарши собирали осколки стекол. Редактор сидел с перевязанной головой: его задело куском стекла. Увидев Сато, он тут же дал ему задание точно выяснить, что произошло.
Сато прежде всего направился в бункер штаба местного гарнизона. Но там сами ничего толком не знали — вся система военной связи вышла из строя. В этот момент в штабной бункер стали прибывать раненые. Многие выглядели так, словно их искупали в кипящей нефти. Кожа у них была светло-серого цвета и с такими сильными ожогами, что отваливалась при прикосновении. Эти люди походили на привидения.
От уцелевших Сато узнал, что центр взрыва пришелся не на деловую часть города, а севернее — в район долины Ураками, где располагалось несколько военных заводов.
Покинув штаб гарнизона, корреспондент попытался пробраться к центру катастрофы. Перед его взором предстали страшные сцены. Мать с мертвым ребенком на руках у обугленных развалин собственного дома. Полураздетый ослепший старик, бредущий по дороге с вытянутыми вперед обожженными руками. Десятки детей с растерянными, ошеломленными лицами, мечущиеся в поисках своих родителей. Сгоревший автомобиль с застывшими у оплавленных окон черными трупами пассажиров.
А вокруг стояла такая тишина, будто всякая жизнь на земле прекратилась. Только скрежетало под ногами битое стекло.
Время от времени Сато натыкался на раненых и обожженных. Помочь им было некому, стонать и кричать не было сил, они тихо умирали.
Дальше дорога была загромождена непроходимой мешаниной из обломков, грязи и останков человеческих тел. Сато понял, что ему не пробиться к эпицентру взрыва и повернул обратно в агентство.
Примерно в тысяче пятистах метрах от эпицентра взрыва, на склоне горы, находился туберкулезный диспансер на семьдесят коек. Доктор Тацуиширо Акицуки делал укол одному из пациентов. Услышав какой-то сверхъестественный шум, как будто с неба на город спикировала сразу сотня самолетов, доктор, успев выдернуть из больного шприц, грохнулся на пол. Он успел заметить белую вспышку и почувствовал, как на него посыпался настоящий ливень каких-то обломков. Поднявшись с пола, доктор Акицуки какое-то время ничего не мог разглядеть. В помещении палаты стояла густая белая пыль.
Опасаясь, что его пациенты в палатах второго и третьего этажей погибли, доктор в сопровождении одной из медсестер попытался туда подняться. Больные с верхних палат спускались вниз. Все они были страшно напуганы, но отделались лишь легкими травмами — главным образом, порезами от битого стекла. В окно Акицуки увидел, что вся долина реки Ураками затянута желтым дымом. Пылали кафедральный собор и здание университета. Горел и сад при диспансере. Небо было багрово-красным. Все было очень похоже на то, что произошло в Хиросиме. Будучи президентом местного медицинского колледжа, Акицуки успел буквально накануне получить об этом подробную информацию.
В долине реки Ураками, на территории минно-торпедного завода, мастер Хачиро Косаса зашел на склад, чтобы убедиться в наличии нужного для производства материала. Внезапно он почувствовал, что творится что-то странное. Обернувшись, он увидел, что окна пылают какими-то цветными языками огня. Ему показалось, что взорвалась цистерна с газом. Мастер упал на пол и в этот момент на него рухнул потолок. Получив многочисленные раны и ушибы, Косаса пытался добраться до заводской клиники, но та уже была уничтожена. В клубах дыма и пыли беспомощно метались люди. Инстинкт подсказал мастеру, что нужно отсюда бежать и попытаться добраться до дома. Слабея от потери крови, он больше всего боялся, что умрет на улице, родные его не найдут, и он не будет похоронен, как положено. Вскоре ноги у него подкосились, но он продолжал ползти к своему дому.
На металлургическом заводе, чьи корпуса растянулись почти на милю от железнодорожной станции, шестнадцатилетняя Ецуко Обата, разнорабочая, доставляла различные заготовки в инструментальный цех на втором этаже. Она ничего не запомнила, сразу потеряв сознание, видимо, от ударной волны.
Придя в себя, девушка поняла, что висит на каких-то обломках метрах в трех от земли. Ее сняли, положили в кузов грузовика, который пытался доставить ее вместе с другими ранеными в университетскую клинику на восточной стороне города. Бушующие пожары вынудили шофера попытаться объехать этот участок с юга, но и там все было блокировано обломками и языками пламени. Шофер был вынужден высадить пассажиров, посоветовав им попытаться добраться пешком до ближайшей больницы. Превозмогая боль, Обата вышла на дорогу. Солнце выглядел, как огромный, красный, пылающий шар. Затем, неизвестно откуда, хлынул ливень, шипя на пылающих руинах и раскаленной земле. Девушка пыталась спрятаться под грузовик, но не смогла из-за полученных ран.
Не все погибшие в Нагасаки были японцами. Группа союзных военнопленных была захвачена взрывом на территории металлургического завода, и многие из них погибли. Лагерь пленных, находившийся в миле от завода, пострадал от вспышки и ударной волны так сильно, что никто не мог точно сказать, сколько людей там были убиты или ранены. Даже в сорока милях от Нагасаки, в лагере Сенрю, доктор Джульен Гудман, взятый в плен на Батаане, почувствовал ударную волну. Земля задрожала и раздался грохот, напоминавший гром. Через мгновение все это повторилось снова. Пленному австралийскому врачу Джону Хайгину это напомнило залп из тяжелых корабельных орудий.
Все пленные быстро почувствовали, что произошло что-то необычное. В этот день вечерняя смена на всех заводах Нагасаки была отменена, а из дневной смены никто не вернулся.
После сброса бомбы майор Суини, совершив разворот на сто пятьдесят пять градусов, стремился увести «Автомобиль Бока» как можно дальше от Нагасаки. В момент взрыва он инстинктивно зажмурился, а когда снова открыл глаза, то увидел внизу гигантские концентрические круги раскаленного воздуха, стремительно несущиеся вверх. Это были взрывные волны, всего их было пять. Затем из центра взрыва начал подниматься громадный огненный столб.
На борту «Великого Артиста» корреспондент «Нью-Йорк Таймс» Уильям Лоренс наблюдал за происходящим с чувством ошеломления и ужаса. «Мы видели, как гигантский столб пламени высотой до трех миль взметнулся, как метеор, вылетевший, однако, не из космоса, а, казалось, из недр земли. Это был уже не просто дым или пыль, или огненный смерч, это было новое, доселе невиданное живое существо, рожденное у нас на глазах. Мы видели, как гигантский гриб вылетел из вершины столба и поднялся на пятнадцать километров в небо. Гриб этот казался даже более живым, чем столб, он кип