— золото и серебро храмов ваших, когда братьяваши умирают от голода и нищеты!
— Но если так, если тыправ, учитель, то тогда Церкви нет. Церковь от Христа отреклась; не сбылисьпророчества Христовы. А тогда Христос не Бог, и мир неискуплённый лежит во зле.Пойми, что кроме Евангелия есть ещё предания. По ним из поколения в поколениежила Церковь, и когда теперь она дошла до своего могущества и торжества, тыхочешь отречься от неё и всё вернуть к первобытному христианству. Да знаешь ли,если бы сейчас пришёл Сам Христос и потребовал бы, чтобы Церковь восстановиластарое учение Его апостолов, ещё неизвестно, послушалась бы Его Церковь илинет! Скорей, не послушалась бы — и была бы права. Христос ниже Церкви.
— Да, потому что людиболее возлюбили тьму, нежели свет; потому что дела их были злы. Ибо всякий,делающий зло, ненавидит свет и не идёт к свету, чтобы не обличились дела его,потому что они злы! И книжники и фарисеи поставили свой человеческий закон,обычай, предания выше голоса Божия; и храмы их стали мертвы, а дух Божий дышалне среди их роскошных храмов, а среди Моих учеников, простых рыбаков. Тыспрашиваешь: где Церковь? Церковь там, где двое или трое собираются во имя Моё.А собираются во имя Моё там, где любовь, где правда, где таинственноеблагодатное общение. Церковь и в ваших храмах, но не в золоте их, не в ризахваших, не в блеске ваших владык. Церковь ваша на паперти, где стоят нищие иубогие — дети мои. Если Церковь не в любви была бы, то в чём же? Не сама лиЦерковь ваша на соборах своих устанавливала правила отлучать епископов, если ихпоставит светская власть, если они переменят кафедры свои, если не будутсобирать соборов; священнослужителей — за взимание денег за требы, мирян — зато, что не всегда пребывают в молитве. Где же хоть один верующий в Церкви,который бы не был отлучён от неё на основании собственных постановлений Церкви?
— Учитель, ты не прав.Изменяются времена, изменяется строгость в исполнении правил. Ты забыл, чтокроме жизни в Боге существует ещё быт. Христианству евангельскому надосчитаться с бытовым, примирить его с собой, уступить ему.
— Нет, кто хочет бытьучеником Моим, тот должен отвергнуться себя, всех привязанностей житейских,всех привычных условий жизни, взять крест Мой и идти. И при апостолах Моих тожесуществовал быт, но они не учение Моё искажали ради этого быта, а перевёртываливсю жизнь, все понятия. «Кто не берёт креста своего и следует за Мною, тот недостоин Меня».
— Странно говоришь ты...Но Христос пришёл к слабым, а ты требуешь силы.
— Что невозможночеловеку, то возможно Богу!
— Но почему же Церковьнаша так велика, так могущественна?
Христос поник головойСвоей.
— Ты молчишь?
Христос молча поднялсясо своего места. Лицо его светилось во тьме, и глаза сияли.
О. Никодим тоже встал.
— Учитель... кто ты?
— Христос воскресший!..
— Я ослышался... Тыбогохульствуешь! — в ужасе отстраняясь от Него, воскликнул о. Никодим.
Но в это время светокружил голову Спасителя, и образ Его, знакомый по нерукотворённой иконе о. Никодиму,ясно выступил из темноты.
Звёзды сияли на небе.Стены комнаты, казалось, раздвинулись, и весь мир сливался со своим воскресшимИскупителем.
О. Никодиму послышалсяторжественный победный гимн, который пели где-то в глубине его собственногосердца.
Он упал перед Христом наколени, и из уст его вырвался крик радости:
— Воистину воскрес!
А Христос поднял его исказал:
— Слушай, что значитвеличие вашей Церкви. Уже две тысячи лет Я открыл это людям, но они непослушали Меня. Я открыл им, что праведники всегда будут гонимы, а гонителиникогда не будут правы. А где нет правды — нет Церкви. Я открыл им, чтогонения, муки, всяческая несправедливость — вот что ожидает мир перед Моимпришествием во славе. И от этих жестокостей «по причине умножения беззакония вомногих охладеет любовь». Евангелие Моё будет проповедано по всей земле; с видуЦерковь будет могущественна. Имя Моё будет владычествовать над всеми народами,но это и будет означать «мерзость запустения, реченную через пророка Даниила,стоящую на святом месте». Так не радуйтесь же господству вашей Церкви, оно знакскорой гибели её. Ищите Церковь в душах живых и бойтесь тех, кто приходит подименем Моим...
VI
Светало. Город ещё спал.Глухими переулками под конвоем гнали за город шестерых солдат, приговорённых красстрелу.
В казармах был бунт.Убили офицера. Те, кто попроворней, разбежались. Шестерых арестовали. Покорные,сосредоточенные шли они к месту своей казни. Молодые лица — простые, мужицкие —были спокойны, словно люди шли по самому обыкновенному, привычному делу.Пригнали их в город на службу из деревни Вахрамеевки. А теперь велятрасстреливать. Ничего не поделаешь — служба. Вышли за город, пошли по пыльнойпросёлочной дороге. Лес показался. Уж там ждёт кто-то. Это священник дляпоследнего напутствия.
Пришли.
Покорные, беззащитные,они стояли в куче и ожидали своей участи.
Закрутили им назад руки.Батюшка сказал напутствие, дал приложиться ко кресту. Выстроили в ряд. Противних поставили взвод солдат с заряженными ружьями.
Офицер вынул белыйплаток.
— Раз!..
— Два!
— Три!
Но... никто невыстрелил.
Офицер с изумлениемсмотрел на них.
— Идёт кто-то, — тихосказал коренастый солдатик.
Офицер обернулся ипосмотрел на дорогу. Через поле быстро шла какая-то странная белая фигура.
Офицер пришёл в себя икрикнул:
— Эй, убирайся отсюдапрочь, покуда цел!
Но фигура шлапо-прежнему быстро, не останавливаясь. И по мере её приближения солдаты,приговорённые к смерти, чувствовали, что верёвки, которыми они были связаны,сами собой слабнут и сползают с рук.
Вот Он подошёл совсемблизко. Лицо Его полно страданием, глаза горят гневом.
— Прочь отсюда! — кричитофицер. — Или я прикажу...
Но слова его замирают нагубах.
— Не убий! Не убий! —как гром гремят слова Христа.
— Именем закона...
— Не убий! — властнопроизнёс снова Христос.
Солдаты опустили ружья,угрюмо уставились в землю.
— Послушайте... я непозволю... — бормотал офицер.
— «Вы слышали, чтосказано древним: не убивай; кто же убьёт, подлежит суду. А Я говорю вам, чтовсякий, гневающийся на брата своего, подлежит суду».
Слова Христа что-тоживое задели в душе молодого офицера. Он нерешительно посмотрел сначала насолдат, приговорённых к смерти, потом на священника, потом на Христа...
— Но тогда менярасстреляют... — потупясь, сказал он.
— Не бойся убивающихтело, бойся тех, кто убивает душу!
— Все так делают, —нерешительно проговорил офицер.
Подошёл священник.
— Послушай, чадо, —сказал он, обращаясь ко Христу, — это ты бунт проповедуешь. Нигде не сказано,что убивать нельзя. Это, действительно, в мирное время и по своему собственномужеланию. А на войне или по приговору законного суда... дело совсем другое. Ты,я вижу, начётчик, словами Писания говоришь. Но не всякий, тоже, слова этиразумеет. Надо церковь спросить, как она толкует.
— Отойди, сатана, —грозно проговорил Христос, — горе соблазнившему единого от малых сих. Лучше быему не родиться вовсе!
— Это бунт! Тыреволюционер, вот ты кто! — злобно прошипел священник. — Много вашего братаразвелось.
Но Христос отвернулся отнего и обратился к офицеру.
— «Сберёгший душу свою,— сказал он ему, — потеряет её, а потерявший душу свою ради Меня сбережёт её!
Возьмите иго Моё на себяи научитесь от Меня, ибо Я кроток и смирен сердцем, и найдёте покой душамвашим».
Молча, подчиняяськакому-то властному голосу внутри себя, офицер стал снимать вооружение, срыватьпогоны и, обернувшись к арестованным, сказал:
— Идите!..
Несколько солдат тожебросили ружья на землю и подошли ко Христу; среди них был коренастый солдатик,первый заметивший Иисуса:
— Мы тоже пойдём... свами, ваше благородие...
— Димитрий Николаевич! —крикнул священник, молча наблюдавший всё происходившее. — Я батюшке вашему всёрасскажу. Огорчите старика... Не по-божьему это. Против присяги пошли. Батюшкаваш, генерал, не перенесут такого срама.
— «Я пришёл разделитьчеловека с отцом его, — сказал Христос, — и дочь с матерью её, и невестку сосвекровью её. И враги человеку — домашние его!»
— Ври, ври! — выходил изсебя священник, грозя ему кулаком, в котором был крепко зажат крест. — Я воттебе покажу, сейчас к генералу поеду. Забыл, сектант поганый, что сказано:«Почитай отца твоего и мать твою». Штунда безбожная!
— «Кто любит отца илимать более, нежели Меня, не достоин Меня, — торжественно сказал Христос. — Икто любит сына или дочь более, нежели Меня, не достоин Меня».
И Христос пошёл кгороду. Офицер и несколько солдат пошли за Ним.
Оставшиеся, не зная, чтоделать, с недоумением смотрели им вслед.
— Вернитесь, ДмитрийНиколаевич! — крикнул священник вслед уходившим.
Но офицер даже не оглянулся.
— Ушёл, — проворчалсвященник и прибавил, обращаясь к солдатам: — Этакий чудак. Отец генерал. Дом —полная чаша. Невеста, говорили, есть. Охота на рожон лезть. Ну куда теперьуйдёт? Придёт в город, там арестуют. Эх, молодость! Ни за что погиб человек. Ну,братики, а вы берите ружья и марш в казармы. Будет вам по стакану водки заверность от командира.
Белые одежды Христаскрылись в утреннем тумане. Всходило солнце, и мягкие красноватые лучи егоосенили землю теплом и радостью.
VII
Христос со своимиспутниками подошёл к городу как раз в том месте, где стояла белая новенькаяцерковь о. Иоанна Воздвиженского.
О. Иоанн был в это времяв церкви и надевал облачение. Ему предстояло хоронить своего доброго другаЛазаря, совсем ещё молодого человека, скоропостижно скончавшегося.
О. Воздвиженский понатуре был человек мягкий и от души жалел бедного друга.
Конечно, бывали и у нихссоры, без этого нельзя, дело житейское.
Недавно ещё Лазарьпосмеялся над о. Воздвиженским за его толщину при старосте Бардыгине, и оченьэто обидело о. Иоанна. Он даже не вытерпел и, выйдя провожать Лазаря в