— То есть... что же,собственно, экспроприации... или... вообще...
— Лжечудеса, вашепревосходительство!
Генерал-губернаторнесколько секунд с изумлением смотрел на владыку.
— Чу-де-са!.. —раздельно проговорил он.
— Лжечудеса, вашепревосходительство.
Генерал-губернаторпоёжился на своём кресле:
— Но, вашевысокопреосвященство... это уж касается, так сказать, духовной администрации.
— Я полагаю, ваше превосходительство,что здесь затронуты оба ведомства.
— Да, конечно, косвенноэто касается и нас. Но, однако, какие же это чудеса творит этот негодяй?
— Воскрешает мёртвых.
Генерал-губернатор чутьне упал со своего кресла. На минуту он был в уверенности, что владыка спятил.«Впрочем, может быть, я сплю, — бормотал генерал, — я читал где-то, что бываетчто-то в таком роде». И незаметно для владыки ущипнул себя за ногу: «Нет,ничего, чувствую... Странно...»
— Да-с, вашепревосходительство, осмеливается врываться в православные храмы и тамвоскрешать мёртвых!
— Изумительно, —проговорил генерал-губернатор, с трудом приходя в себя.
С минуту молча смотрелидруг на друга два администратора. Вдруг генерал-губернатор просиял:
— Теперь я всё понимаю!Очень, очень вам благодарен, ваше высокопреосвященство. Это, безусловно,относится к министерству внутренних дел. Не говорите более ни слова. Я сейчасскажу по телефону, и всё будет сделано.
— Уж будьте так добры,ваше превосходительство.
— Можете быть покойны,ваше высокопреосвященство. Ещё раз очень, очень вам благодарен.
И он с чувствомпоцеловал руку, которая благословляла его.
XII
О Христе говорил весьгород. Рассказ о воскрешении Лазаря переходил из уст в уста. Многие не верили,но все интересовались.
Известный врач Рыбниковсделал очень научное предположение, что тут мы имеем дело со своеобразным видомгипноза, действующего на летаргию.
Другой учёный выразилпредположение, что, скорей, мы здесь имеем дело с сомнамбулическим явлением.
Зоя призналась Нике, чтовот уже три ночи не может заснуть, всё ей мерещится воскресший Лазарь.
Матушка Анна Петровна,жена о. Воздвиженского, на всякий случай велела окропить квартиру святой водой.
Появилось новоеобязательное постановление, запрещающее хоронить усопших в открытых гробах.
Все чего-то ждали.Какое-то новое выражение появилось на всех лицах: что, мол, не слыхалиничего... такого?..
И вдруг по городуразнёсся слух. Слух самый обыкновенный, но как-то всех необычайно ошеломивший.
Проповедника в белойодежде арестовали!..
Конечно, это было такестественно, но всё же это так не гармонировало со всеобщими ожиданиями, вкоторых не все признавались, но которые все носили где-то глубоко в своей душе.
Чудо... воскрешаетмёртвых... новый пророк...
И вдруг всё так просто,повседневно. Пришли полицейские и преспокойно посадили в кутузку чудотворца!
Все считали себя даженесколько как бы обиженными.
Нечего было и народсмущать, и подавать поводы к разным надеждам. И лучше бы лежал этот Лазарь, какподобает покойнику, в могиле, а то шум, разговоры, а из-за чего, спрашивается?
Немногие жалели Христа.
— Я сегодня назло ему непошла в гимназию и встала в двенадцать часов дня, — сказала Зоя Нике.
— Испеки-ка, мать, пирогс вязигой по этому случаю, — добродушно сказал о. Воздвиженский своей супруге.
— А нашего-то чудотворцазабрали! — весело сказал один учёный другому учёному, встретившись с ним вуниверситете.
Христа арестовали загородом, поздно вечером.
С немногими ученикамиСвоими, по обыкновению, пошёл Он за город в любимую берёзовую рощу.
Когда стемнело, рощуокружили солдатами, и наряд полиции человек в двадцать явился арестоватьХриста.
Ждали сопротивления, ипотому все были вооружены с головы до ног.
— Как будто наразбойника, вышли вы на Меня в полном вооружении, — сказал им Христос. — Развене каждый день учил Я открыто на улицах города?
Полицейские смутились отэтих простых слов Христа, сказанных без всякого гнева: не такого преступникаждали они найти.
Словно агнец непорочный,шёл Христос в Своих белых одеждах, окружённый толпой вооружённых солдат игородовых.
А в это время митрополитАнания стоял у телефона и звонил к генерал-губернатору:
— Это вы, вашепревосходительство?
— Я, вашевысокопреосвященство!
— У меня к вам большаяпросьба, да я только не знаю, не явится ли это, так сказать, нарушением законовИмперии?
— Помилуйте, вашевысокопреосвященство, всё, что в моей власти, я готов для вас сделать.
— Я всё насчёт тогобунтовщика... Помните?..
— Ну разумеется. Он ужевзят, ваше высокопреосвященство. И, представьте, без всякого сопротивления.Сейчас сообщил мне по телефону пристав. Не извольте больше беспокоиться. Можетеспокойно предаваться служению Всевышнему.
— Нет, я не о том. Мнеуже сообщили, что он взят. Я бы хотел иметь с ним свидание.
— Очень хорошо.
— Но, вы понимаете, вашепревосходительство, в моём сане неудобно посещать тюрьмы, особенно в такоелихолетье... это может возбудить толки.
— Ну разумеется, японимаю, ваше высокопреосвященство. Сегодня же арестованный будет доставлен вваши покои.
— Глубоко благодаренвам, ваше превосходительство.
— Помилуйте, вашевысокопреосвященство!
XIII
— Я призвал тебя, чтобыговорить с тобой как пастырь с заблудившейся овцой, — сказал Анания, когдакелейник ввёл Иисуса в низкий, тёмный кабинет митрополита.
Христос молчал.
Круглые, острые глаза Ананиивнимательно всматривались в лицо Иисуса.
— Ты должен быть со мнойоткровенен. В моих руках твоя участь.
Христос по-прежнему непроизносил ни слова и прямо смотрел в лицо Анании.
Владыке стало жутко, ион, чтобы скрыть своё смущение, сказал:
— Что же ты ничего неотвечаешь?
— Зачем ты звал меня? —спросил Христос.
— Я звал тебя для того,чтобы всё обошлось без суда, чтобы ты раскаялся во всех своих делах. Ты молод,ты мог их совершить по неопытности, по увлечению...
— В чём хочешь тызаставить раскаяться меня?
— Ты не признаёшьЦерковь, — сурово сказал Анания.
— Какую?
— Церковь одна. Святаяправославная Церковь.
— Да, Церковь одна, —сказал Христос, — единая Церковь Христова.
— Ты играешь словами. Яне для шуток позвал тебя.
Анания нахмурился. Рукиего быстро перебирали чётки.
— Ты знаешь, что Христосоставил Евангелие, а не Церковь. Церковь строилась долгие века. Церковь — этосонмы святых, от мучеников первых веков до затворников наших.
— Да, — сказал Христос,— среди мучеников первых веков было много святых, были и среди затворников. Нопочему ты говоришь о них? Они — Церковь Христова.
— Но тогда ты, значит,хочешь сказать, что ты не признаёшь всего того учения, которое создано веками,зиждется на предании отцов наших?
— Вы, оставив заповедьБожию, как фарисеи две тысячи лет назад, держитесь предания человеческого,омовения кружек и чаш, и делаете многое подобное этому.
Анания едва сдержался,чтобы не прогнать от себя узника. Но что-то властно притягивало его к Нему.
Анания снова пристальнопосмотрел на Христа.
Комната была почтитёмная, свет из-под абажура падал лишь на стол.
И лицо Христа, бледное,с глубокими, необычайным светом сиявшими глазами, словно в чёрной рамевыступало из темноты.
Анания впервые заметилнеобычайное сходство узника с нерукотворённым образом Христа.
Страх и желчнаяненависть сжали его сердце.
И вот, приподнимаясь сосвоего места и в упор глядя в глаза Иисуса, он тихо, но твёрдо спросил Его:
— Кто ты?
Христос молчал.
— Заклинаю тебя Богомживым, — возвысил голос владыка, — скажи мне, кто же ты, наконец?
— Христос воскресший.
Владыка отшатнулся отИисуса и, прижимая чётки к груди своей, прошептал:
— Богохульствуешь...
Христос безмолвносмотрел на него из чёрной рамы как образ нерукотворённый.
— Постой, нас никто неслышит. Тебе не для чего лгать. Я слишком стар, чтобы поверить твоей сказке...Чем ты можешь подтвердить слова свои?
— Слова Мои и дела Моисвидетельствуют обо Мне.
— Дела? Да, конечно, тывоскресил Лазаря. Но читал, что писали в газетах: это могла быть простаялетаргия... Да и потом, я не видал этого. Послушай! — И Анания почти в упорподошёл к Иисусу. В глазах его вспыхивали огоньки. — Послушай. Сделайчто-нибудь здесь... Хоть какое-нибудь знамение. Ну, пусть передвинется эталампа... Понимаешь, я уверую в тебя сейчас же... Если можешь, ты должен этосделать. Должен для спасения людей. Ибо, если уверует митрополит, уверует и всяЦерковь, если ты...
— «Род лукавый ипрелюбодейный ищет знамения, — гневно перебил его Христос, — и знамение недастся ему».
— Ага... Я знал, что тымне ответишь так, — почти крикнул владыка в лицо Христу, весь передёргиваясь отбешенства. — Ты бессилен это сделать с глазу на глаз, когда нет толпы. Длятвоих фокусов нужна обстановка!.. Христос воскресший! Ну, посмотрим,воскреснешь ли ты, когда тебя вздёрнут по приговору военного суда!
И вытянув руку, вкоторой дрожали чётки, митрополит проговорил:
— Ступай!
XIV
На улицах перед зданиемсуда, во дворе, по коридорам — всюду были усиленные наряды полиции.
По городу прошёл слух,что черносотенцы хотят захватить Христа и расправиться с ним самосудом.
Генерал-губернатор отдалраспоряжение, в случае если Христа оправдают, немедленно арестовать Его вадминистративном порядке.
Публику пускали в залсуда по билетам. Было много высокопоставленных дам, которые в лорнет слюбопытством осматривали подсудимого.
Христос сидел на скамьеподсудимых, погружённый в Свои думы. Два жандарма с шашками наголо стояли заним.
В одиннадцать часовпристав громко произнёс:
— Прошу встать. Судидёт!
Медленно взошёлпредседатель судебной палаты, предводитель дворянства в камергерском мундире идругие сословные представители. За ними с портфелем в руках и озабоченной