– Мы не должны идти в салон, если ты этого не хочешь, – сказала Голди.
Он вздрогнул, на мгновение забыв о присутствии своей жены. Потом он решительно покачал головой.
– Эта встреча была неизбежной, и она давно назрела. Кроме того, я должен кое-что ему сказать, – произнес Гаел.
Он увидел, что Голди заволновалась, но быстро зашагал в салон.
Гаел мгновенно увидел своего отца. Он стоял рядом с женой – матерью Алехандро, которая сидела с чашкой кофе в руке.
Взгляд Томаса Агилара сначала был настороженным, а затем стал шокированным и презрительным, хотя до этого выражение его лица было нейтральным. Гаел пожалел о том, что отцовское презрение по-прежнему ранит его.
Когда Гаел подошел к ним, Эвита Агилар взглянула на него совершенно равнодушно. На мгновение ему стало жаль ее, что она связала свою судьбу с таким недостойным человеком. Но она быстро отвела взгляд в сторону.
Гаел посмотрел в глаза Томаса Агилара и снова увидел секундную вспышку презрения, на этот раз сопровождаемую сожалением.
– Рад видеть тебя, сын, – сказал отец на своем родном языке.
Гаел напрягся от шока и отрезал:
– Говори по-английски, пожалуйста. Моя жена не говорит по-испански.
Томас и Эвита вздрогнули.
– Твоя жена? – переспросил его отец и посмотрел на Голди.
– Да, – ответил Гаел.
Понаблюдав за ней несколько напряженных секунд, он наклонил голову:
– Я Томас, а это моя жена, Эвита.
Улыбка Голди была немного сдержанной, но искренней.
– Здравствуйте! Я Голди.
Улыбка Гаела стала напряженной.
– Теперь, когда мы обменялись любезностями, наслаждайтесь остатком дня, – произнес он.
Отец Гаела открыл рот, словно хотел что-то сказать. Затем он взглянул на жену и сомкнул губы.
Крепко взяв под руку, Гаел вывел Голди из салона.
– Я думала, ты поговоришь с ним, – сказала она.
– Я тоже, но, по-моему, этого больше не стоит делать.
Они прошли через балконные двери салона и вышли на широкую террасу. За большими белыми колоннами раскинулась ярко-зеленая лужайка, в центре которой стояла свадебная арка, где должна была состояться церемония. Для гостей приготовили пятьдесят стульев, обтянутых белой тканью. Гости уже подъезжали к вилле в лимузинах и роскошных машинах.
– Ты уверен в этом? – спросила Голди.
– Возможно, нет.
– Он выглядел так, словно хотел что-то сказать. Может, лучше позволить ему высказаться?
Он мельком взглянул на нее и слегка нахмурился:
– Совсем недавно он доминировал в моей жизни, влияя на мои решения, хотя я этого не понимал. – Он пожал плечами. – Но теперь он на меня не влияет.
Гаел подозревал, что это связано с женщиной, стоящей перед ним. Это была еще одна тема, над которой ему следовало подумать.
– Тем не менее у тебя есть шанс избавиться от его негативного воздействия раз и навсегда. Ты хочешь снова и снова возвращаться в прошлое и думать, что было бы лучше наладить с ним отношения?
Гаел вспомнил, что Алехандро говорил ему нечто похожее в прошлом году. В то время он беспечно предположил, что его брат наладил отношения с родителями, от которых уехал. Он знал, что возвращение Алехандро в Севилью было непростым.
Он медленно кивнул:
– Может быть. Но хватит об этом. Ты должна мне дюжину поцелуев. Пожалуйста, поцелуй меня разок прямо сейчас.
Ему удалось забыться от поцелуя только на несколько секунд, потому что Алехандро и его родители вышли на террасу, а за ними – первые гости. Официанты разносили апельсиновый сок и шампанское, чтобы гости не скучали до начала церемонии.
Когда заиграл орган, Гаел подвел Голди к первому ряду скамеек и встал рядом с братом.
Церемония прошла без сучка и задоринки. Элиза широко улыбнулась, когда Гаел поприветствовал нового члена семьи. Потом он заметил, что его невестка и Голди мгновенно подружились.
Всю церемонию он ловил на себе отцовский взгляд. Гаел долго танцевал с Голди, а потом она подтолкнула его к Томасу.
– Пора, Гаел, – сказала она. – Когда закончишь разговор, разыщи меня.
Он не дал ей уйти:
– Нет, приходи за мной через десять минут. Я думаю, что дольше не выдержу.
Она кивнула:
– Хорошо. Договорились. – Она ушла с танцпола и направилась к Элизе.
Повернувшись, Гаел увидел, что отец смотрит ему вслед.
Гаел взял бокал виски с подноса проходящего официанта, а затем вышел из гигантского шатра на зеленую лужайку. Ночное небо мерцало тысячей звезд. Но Гаел слишком нервничал, чтобы оценить эту красоту.
Через минуту Томас присоединился к нему.
Гаел повернул голову и уставился в глаза того же цвета, что и его собственные.
– Я ненавидел тебя очень долго, – сказал он.
Он решил говорить напрямик. Через секунду он понял, что говорит в прошедшем времени и по-английски, потому что не желал иметь ничего общего с человеком, чья кровь бежала в его жилах.
На лице Томаса отразилось сожаление.
– Я знаю. И я заслужил все это. Ты имеешь полное право ненавидеть меня за то, как я поступил с тобой и твоим братом.
– Но ты продолжаешь в том же духе, да? С моей матерью, – произнес Гаел обвиняющим тоном.
Томас покачал головой:
– Нет.
Гейл фыркнул:
– Я разговаривал с матерью две недели назад. Она встречалась с тобой.
– Да, я встретился с ней, чтобы закончить наши отношения.
Гаел пристально посмотрел на отца, задаваясь вопросом, верить ему или не верить.
– Мне вообще не следовало связываться с твоей матерью. Я поступил эгоистично. Но после того, как Алехандро приехал ко мне в прошлом году, я решил, что мы с тобой тоже сможем воссоединиться. Мне не хватало смелости, чтобы позвонить тебе. Поэтому я позвонил Катерине.
Гаел выругался.
Томас пожал плечами:
– Я думаю, ты знаешь, что я далек от совершенства. Я готов признать, что я был недостойным отцом для обоих своих сыновей. Но ты и Алехандро стали исключительными людьми, а я, как эгоист, хочу быть частью вашей жизни. Для меня будет честью однажды стать частью твоей жизни. Но если такой возможности нет, то я хочу сказать тебе сейчас, что я горжусь тобой.
У Гаела екнуло сердце.
– Ты мной гордишься? Ты называл меня ошибкой. Ты говорил, что я не должен был родиться! Из-за тебя я никому не доверяю. Я не умею любить. Я ублюдок, который не должен существовать.
Томас побледнел и с тоской уставился на Гаела:
– Но ты отлично ладишь со своим братом, и у тебя красавица жена, которая явно заслуживает…
Смех Гаела прервал слова Томаса.
– Жена, которую я не могу любить, потому что не умею это делать. Жена, которую я купил. Потому что в ту ночь, когда я узнал, что ты по-прежнему крутишься вокруг моей матери, я был так зол, что обрушил свой гнев и похоть на невинную женщину. После этого она забеременела от меня, и теперь я привязан к ней на всю жизнь.
Послышался ошеломленный вздох.
Еще до того, как обернуться, Гаел знал, что отныне его жизнь изменится бесповоротно.
В паре метров от него стояла Голди, бледная как снег и опустошенная обидой, и качала головой.
– Боже мой, Голди. – Гаел направился к ней.
Он подняла руки:
– Нет. Держись от меня подальше!
Не слушая ее, он снова шагнул в ее сторону. Она споткнулась, когда ее каблук зацепился за траву.
Томас пришел ей на помощь. Он помог ей подняться на ноги. Увидев, как отец нежно прикасается к ней, Гаел чуть не сошел с ума от ревности.
Но он промолчал.
Он понимал, что должен действовать. Он не может потерять Голди.
Не в силах поверить в то, что происходит, Гаел снова попытался заговорить с ней:
– Пожалуйста, дорогая. Позволь мне…
– Клянусь, если ты сделаешь ко мне еще один шаг, я закричу. И ты будешь сам объяснять своему брату, что здесь произошло.
Через несколько секунд Томас повернулся к Гаелу.
– Отпусти ее, Гаел, – сказал ему отец по-испански. – Эмоции сейчас на пределе. Поговори с ней позже.
Интуитивно Гаел понимал, что должен последовать совету отца. Но вздернутый подбородок Голди и ее агрессивная стойка заставили его передумать.
– Дорогая, пожалуйста, – снова начал Гаел.
– Я ухожу, Гаел, и я не желаю, чтобы ты шел за мной.
Он взглянул на отца – Томас едва заметно кивнул.
Гаел прерывисто вздохнул:
– Я прикажу водителю отвезти тебя домой. Я приеду через час. Может быть, два. Тебе хватит времени?
Она скривила рот:
– Этого более чем достаточно. – Повернувшись на каблуках, она зашагала прочь.
Чем дальше она уходила от него, тем отчетливее Гаел понимал, что он совершает самую большую ошибку в своей жизни.
Глава 13
Голди не помнила, как собирала вещи и сколько времени ей потребовалось для того, чтобы водитель отвез ее в аэропорт. Ей удалось договориться с агентством по продаже билетов и купить билет домой.
К счастью, у нее оставалось несколько дней до последнего этапа съемок «Триумфа души». Прямо сейчас ей казалось, что с каждым вздохом ее сердце разрывается на части. Она сомневалась, что сможет произнести хотя бы одну строчку текста, не говоря уже о нескольких сотнях строк.
Ей хотелось побыть дома и найти утешение у матери, хотя следовало вернуться в Испанию через два дня, чтобы присоединиться к съемочной группе. Гаел, скорее всего, будет по-прежнему в Испании.
Но Голди просто не могла находиться в Испании прямо сейчас. Потому что каким-то образом, между его угрозами, издевками, улыбками и ласками, она влюбилась в мужчину, от которого вынашивала ребенка. Голди слишком устала, чтобы точно определить, когда именно это произошло. Она влюбилась, а остальное не важно. Еще до того, как она посмела надеяться, что ее хрупкие чувства будут взаимными, Гаел уничтожил ее надежду самым разрушительным способом.
Она сама во всем виновата. Все, что произошло с того момента, как Гаел вошел в ту аллею шесть недель назад, было ее ошибкой.
Он ничего ей не обещал. Он просто сказал, что хочет, чтобы их ребенок был счастлив. А она позволила себе увлечься им в глупой надежде на любовь.