— Коля… ты… они зовут… чувствуешь?… они в мозги лезут как ложкой в сметану… мать их… — бормотал Ермаков.
— Да, Митя… Да… Потерпи…
— Дверь их не остановит…
— Хоть на минуту… хоть на пару… — он снова взвалил раненного себе на плечи побежал к выходу.
— Коля… документы… бумаги…
— Черт с ними. Самим бы ноги унести…
Они достигли тайника в пещере, и Васнецов опустил товарища на пол.
— Ты как?
— Хреновато…
— А паника?
— Отпускает… Досюда не достают эти черти…
— Ладно, — майор быстро достал из рюкзака аптечку. — Дима, попробуй перевязаться и вколоть себе… Ну ты сам знаешь все. Уже был ранен.
— А ты что?
— Я сейчас пойду обратно. Не знаю сколько их. Если всех не перебью, то хотя бы дверь заблокирую. Заодно амуницию испытаю эту.
— Они же гипнотизируют. Ты что, не чувствовал?…
— Чувствовал. Но в инструкции к костюму написано, он предохраняет от психического воздействия… — Васнецов раскрыл большую прорезиненную сумку и стал доставать элементы костюма.
— А как? Может батарейки давно издохли?
— Он потребляет электричество, вырабатываемое человеческим телом. Как альтернативный источник…
— Когда они тебя увидят, то передохнут от страха, — усмехнулся Ермаков, взглянув на переодетого майора. Пещера наполнилась шипением дыхательных фильтров маски костюма, вместо ответа. Васнецов только кивнул.
— Давай, Коля, с Богом. Но только не долго…
Васнецов бросился обратно, в недра горы. И вскоре оттуда донесся громовой бас его шестиствольного пулемета…
40. Колыбель
Головная боль стала просто невыносимой. Николая рвало, и тело сводили судороги. Сейчас ему было наплевать на все. На видения, на миссию, на окружающих и даже на правду об отце. Им всецело овладели спазмы, и желание, чтобы все это немедленно прекратилось.
— Да что это с ним? — воскликнул Варяг.
— Шок. Побочный эффект, — пробормотал Людоед и сунул под нос Николаю железную кружку с водой. — Выпей, Коля.
— Что это, — простонал Васнецов.
— Теплая вода с сахаром, — ответил Крест. — Сахар шоковое состояние снимает. Давай. Пей.
— Не могу…
— Через не могу. Пей!
Николая снова свела судорога, но рвать уже было нечем. Он дрожащими руками схватил кружку и с большим трудом влил в себя жидкость.
— Иззвени… пока… не могу рассказать, что видел…
— И не надо. Сейчас ложись на стол и передохни. Мы все слышали. Ты комментировал свое видение в трансе.
— Людоед… не делай так больше… — выдохнул Васнецов.
— Ну, я не нарочно. Все. Ложись, давай.
Товарищи уложили Николая на стол, и Людоед снова накрыл его своей шинелью.
— Ну, камрады, что скажете? — хмуро спросил Илья, отойдя от стола.
— Да ты его чуть не угробил! — Сквернослов негодовал.
— Я не об этом. А о том, что тут произошло шесть или семь лет назад.
— Чертовщина какая-то. — Пожал плечами Варяг и взглянул на разложенные бумаги, которые они изучали. — Какие-то чудища.
— А они тебе не напоминают по описанию того утырка в Котельниче, что на Юру покойного напал? — усмехнулся Крест.
— Да медведь это был, — сам не уверенный в своих словах, снова пожал плечами Яхонтов.
— Да чего вы тут гадаете? — развел руками Вячеслав. — Пошли, посмотрим бумаги. Там что-то может, есть про этих…
Они расселись за соседним столом и снова принялись изучать бумаги, то и дело, бросая взгляды на притихшего Николая.
— Слушай, Илья, вот еще интересно, — усмехнулся Варяг после продолжительного молчания и чтения документов. — Нет, все-таки русский человек и кашу из топора сварит и блоху подкует.
— Чего там? — спросил Людоед.
— Проект «Ареал». Системное подключение к сети любого мобильного оператора и мобилизация сети его вышек по всей стране в заданное время как единовременное, так и каскадное.
— И что это? — Сквернослов посмотрел на бумаги, которые изучал Яхонтов.
— Разве не понятно? — снова усмехнулся Варяг. — Это же русский ХАРП!
— Толково, — хмыкнул Людоед. — Что и говорить. Толково.
— Минимум затрат. Ничего не надо строить. Только аппаратный центр и все. ХАРП готов. Вместо излучателей, вышки по всей стране, которые за них сделала фирма, поставлявшая услуги сотовой связи. Тут даже схемы есть. И самое интересное, расчетная мощность от 0.8 мощности «Авроры» до 3.2 мощностей. А эта самая «Аврора» и есть тот ХАРП, к которому мы едем. При этом тут рассматривалось и психоволновое воздействие. Как локальное, так и в масштабах сети и экстерриториальное. Все гениальное просто…
— Н-да, — Крест с интересом смотрел на схемы. — Все гениальное просто, — задумчиво повторил он. — Но сейчас нам не это важно.
— Проект «Молох». Это не оно? — Сквернослов указал на ту часть бумаг, которую сам перебирал.
— Ну-ка, — Варяг взял у него листы. — Так-так… Волновая генетика. Черт, да проект еще лохматых годов. — Он стал пробегать взглядом по строкам. — Так… Вот, от теории к практике перешли в конце девяностых. До того лет пятнадцать только бредовые теории. Тут что-то про чернобыльских животных…
…наиболее устойчивыми к воздействию радиации и приспособленные к жизни и репродуктивной деятельности оказались черные куры. Во всех исследуемых случаях у оставшихся жить в зоне отчуждения людей, в хозяйстве практически все куры с черным окрасом выжили, тогда, как белые в разные сроки погибли. Более того, в данных условиях рождение именно черной домашней птицы стало более распространенным. Генетика вида адаптировала их под условия зараженной местности… Среди наблюдаемых в Припяти и окрестностях одичавших кошек чаще всего встречаются темных окрасов. Опыты на лабораторных мышах и крысах подтвердили давно выдвинутое предположение, что черные более живучи. Среди облученных при эксперименте белых крыс, погибло двадцать из двадцати. Среди черных, семь из двадцати. У пяти родилось относительно здоровое потомство…
— Эвон как, — хмыкнул Людоед. — Ну я давно знал, что брюнеты более устойчивы. Собственно мое житие-бытие в метро это в некотором роде подтвердило. Так что мне и блаженному особо нечего боятся. А вот ты, Варяг и ты Славик, поостерегитесь. Вас это дрянь цепляет, блондинчики, — он засмеялся.
— Зато мы не психи как вы оба, — ответил Сквернослов.
— Ну, — Крест развел руками. — Это есть. Ни дать, ни взять.
— Что там дальше? — послышался голос.
Все посмотрели в сторону Николая. Он бодрствовал. Смотрел в потолок и слушал. — Что там дальше про «Молох»?
— Ты сам-то как? — спросил Варяг.
— Никак, — коротко ответил Васнецов, продолжая смотреть в высокий, тонущий в темноте полок.
— Ну, сейчас будем дальше бумаги эти ворошить. Услышишь, как что интересное нароем, — сказал ему Сквернослов.
— Угу, — устало буркнул Николай. Он чувствовал, что тонет в своих мыслях и хотел отвлечься от этого, слушая голоса товарищей. Ему не давали покоя последние видения и осмысление самого себя. Человек ли он теперь. Что с ним происходит? Быть может, его путь к достижению цели их важной миссии должен быть таким? Значит ли это, что он должен принести в жертву выполнению задуманного свою человечность? Каждый день, все чаще и чаще, он задавался вопросом — каким он станет, дойдя до ХАРПа? И как это поможет уничтожить, продолжающую затянувшийся апокалипсис дьявольскую установку? Он уже уяснил, что при определенных, пока еще не поддающихся пониманию и контролю условиях, он может заглядывать в прошлое, слушать эхо былого. А что с будущим? Может он предвидеть его и знать наверняка, насколько удачной окажется их поход? Он напрягся и попытался увидеть, что ждет их дальше. Через час. Через дань. На той стороне от Уральской гряды. На Аляске. ХАРП. Он попытался разглядеть будущее, и воображение рисовало ему всякие картины, но он понимал, что это всего лишь игра этого самого воображения. А какова будет действительность?
— Не пытайся этого делать… — услышал он голос внутри собственного разума.
— А ты еще кто? — спросил мысленно Николай.
— А с кем бы ты хотел говорить?
— Может с Богом? — Васнецов мысленно пожал плечами.
— Ух ты, — в голосе слышалась усмешка. — Не много ли чести?
— Ну, раз он возложил на меня такую великую миссию…
— Он возложил? Оно ему надо вообще? Это ты просто возомнил.
— Ну, тогда с отцом. Хочу поговорить с отцом.
— Значит, представь, что я твой отец.
— Нет. Я не хочу представлять, что ты мой отец. Я с отцом хочу поговорить.
— Ты чего мне голову морочишь? — разозлился голос.
— Это ты мне голову морочишь, — Николай даже нахмурился. — Кто ты вообще? Рана? Это ты, да?
— Нет. Ты же не спишь. Она к тебе только во сне иногда приходит.
— Тогда кто ты такой, черт тебя дери?!
— Я, это ты.
— Чего?
— Я это ты, говорю. Ты вот лежишь и сам с собой болтаешь.
— Да иди ты к черту!
— Не могу, — усмехнулся голос. — Я же лежу на столе, пялюсь в потолок и тихо сам с собою…
— Может я с ума сошел? — Николай подумал, обращаясь уже к самому себе, а не к этому голосу в голове.
— Ну, похоже, — послышался ответ голоса. — Твое сознание поделилось. Во всяком случае я, наиболее вменяемая часть твоего сознания. И плохо, что ты меня, а значит нормального себя, воспринимаешь как кого-то постороннего. Совсем башня уедет. А если башня уедет, то тебя дружки твои, товарищи, вынуждены будут прикончить. Опасным и бесполезным для них станешь.
Николай медленно повернул голову и украдкой посмотрел на своих товарищей. Вспомнил как легко и без всякой заминки расправляется со своими жертвами Людоед. Как его бил Варяг. Славик? Этот сделает что ему скажут… Да. Он совсем ведомым стал. Убьют. Как пить дать убьют.
— И что мне делать теперь?
— Осторожней быть. И себя контролировать. Разум свой.
— Постой. Ты же меня против товарищей моих настраиваешь? Нет?
— Это ведь ты подумал. Значит, ты и настраиваешь себя. Я же говорю, следи за рассудком своим. Времена нынче такие. Они тебя грохнут если что. Не со злобы, а во имя спасения миссии и из жалости к тебе. Как ты предлагал Ветру избавить от мучений его сына. Смекаешь?