После обмена приветствиями на итальянском Альдо провел их через главный зал на крытую веранду, где несколько столов были расставлены так, что солнечные лучи освещали их даже на закате. Здесь было удивительно тепло. Сев за столик, Клэр огляделась вокруг.
Квадратный по форме сад был невелик, но красив: кружевную кованую решетку, ограждавшую его по периметру, покрывала пышная, источавшая дивный аромат растительность. Сквозь старые каменные плиты двора там и сям пробивались кусты, а в одном углу пышно цвела огромная магнолия, дававшая тень и в летнюю жару.
– Здесь очень красиво, – с неожиданной застенчивостью сказала Клэр. Оказавшись с Романо за одним столиком, она едва не онемела от его броской красоты. Из машины она не особенно рассматривала ландшафт вокруг Неаполя – ее мысли и во время краткой поездки тоже были заняты сидевшим рядом мужчиной, обладавшим странным магнетизмом...
Идиотка, мысленно одернула она себя и опустила глаза на поданное хозяином меню. Ты ничего не видишь, кроме него! То-то он бы обрадовался, узнав об этом...
– Вам перевести?
– Что? – Подняв глаза и увидев его пристальный взгляд, Клэр пожалела, что не может ответить: «Спасибо, я свободно владею итальянским».
– Я сказал – вам перевести, что написано в меню? – Голос его был терпелив, но с ноткой страдания, будто он говорил с трудным ребенком.
– Спасибо, в этом нет необходимости. – Да она лучше пройдется по раскаленным углям, чем попросит его о чем-либо! – Мне хотелось бы съесть только салат и выпить чего-нибудь холодного. Большой бокал.
– Нет проблем. – Он склонил голову, и это движение могло бы показаться вежливым, если бы не доля насмешливости. – Советую вам овощной салат с чесноком. Здесь это одно из лучших блюд.
– Спасибо. А вы не подскажете мне, где туалетная комната? Хотелось бы вымыть руки.
– Сразу налево от входной двери. Я вас провожу.
Оставшись одна в просторной туалетной комнате со стенами, выложенными из камня, с большой, глубокой, старинного образца раковиной, Клэр уставилась на свое отражение в зеркале – тоже очень красивом, в старинной резной раме. Все почему-то идет вкривь и вкось... А ведь еще сегодня утром все было так хорошо! В чем же дело? – мучительно соображала Клэр. Большие карие глаза на смугловатом лице, обрамленном густыми каштановыми волосами, пытливо смотрели на нее из зеркала.
Красивая! – сказал он. Клэр состроила гримасу. Это же явная ложь. Или не совсем?.. Нет, не может он так думать всерьез. Девушка потрясла головой, и волосы мягкой, шелковой волной рассыпались вокруг лица. Я знаю, что я не дурнушка, продолжала размышлять Клэр, но и не красавица. Мне, например, далеко в этом смысле до Грейс. Когда мы рядом, мужчины всегда оборачиваются, чтобы еще раз взглянуть на нее, но никак не на меня. Впрочем, подруга обычно равнодушна к их вниманию.
Пожав плечами, Клэр отвела глаза от зеркала и стала мыть руки, а потом плеснула холодной водой в лицо. Мне и без него хорошо, с теми, кто меня окружает, думала она. А если принять во внимание мою вспыльчивость и прочие недостатки, то внешность, какой бы она ни была, сразу отходит на второй план. Однако очень жаль, что все началось неважно с другом Донато. Ведь смысл поездки – облегчить положение Грейс! Я же успела объявить войну зятю и ближайшему другу ее мужа.
Придется иногда и прикусить язык, когда рядом этот Романо, думала Клэр. Подняв голову, она снова решительно посмотрела на свое отражение. Я же могу со всем этим справиться. Разве нет?
Да, я себя веду неприлично, заключила Клэр.
Возвращаясь в садик и садясь за стол, она была полна благих намерений. Я очень мило поблагодарю его за то, что он меня встретил, думала она, и буду лучезарно улыбаться, даже если он меня раздражает. Не поддамся ни на какие провокации.
И потом, после того, как Романо благополучно доставит ее в Каса Понтина, он, видимо, просто не будет ее замечать, иногда навещая своих друзей...
Последняя мысль должна была бы утешить Клэр, но вместо этого она испытала легкую грусть.
ГЛАВА ВТОРАЯ
– Клэр! – Грейс вышла из парадных дверей, переваливаясь как утка, и протянула руки навстречу подруге. Клэр выскочила из машины и подбежала к Грейс, намного опередив Романо. Молодые женщины обнялись – насколько это позволял торчащий живот Грейс.
Отступив на шаг назад, Клэр рассматривала подругу с изумлением.
– Да ты просто огромная. – Замечание прозвучало не очень вежливо, но ведь они всегда были откровенны друг с другом.
– И ты о том же, – вздохнула Грейс. – Я и так уже не могу смотреть по телевизору программы о животных. Мне кажется, что я выгляжу точь-в-точь как гиппопотам.
– Ладно, не переживай. – Теперь они обе хохотали. – Ты такая же красотка, как и раньше, только немного...
– Немного полновата?
– Я бы сказала, что ты просто выглядишь «мамашей». Но ведь ты ею и будешь. А как себя чувствуешь?
– Устала. Все у меня болит. И при этом я... безмерно счастлива.
Грейс широко улыбнулась, они снова обнялись и тут услышали голос:
– Может, мы войдем в дом? Донато поручил мне присмотреть за тем, чтобы ты немного отдохнула, Грейс, – до того, как он вернется. Вы с Клэр можете всласть поболтать, но – сидя на диване.
– Видишь, что творится? – Грейс поморщилась, потом взяла подругу за руку и повела к дому. – Не только Донато и Лоренцо донимают меня своей заботой, но и Романо. Меня окружают мужчины, которые думают, что я вот-вот рассыплюсь.
– Это не так уж плохо. – Клэр снова улыбнулась подруге, пока они поднимались по широкой каменной лестнице, ведущей к двери виллы, а дверь эта, украшенная металлическими гвоздями, была сама по себе зрелище. – Теперь я тоже буду тебя донимать, раз уж я здесь.
В сопровождении Романо подруги вошли в огромный вестибюль со сверкающим полом. Вилла, поддерживаемая в порядке в течение долгих веков, была просто великолепна.
Затем все трое двинулись в гостиную, тоже великолепную, где их ждала прислуга, желавшая поздороваться с Клэр. Это были Чечилия, дородная повариха, а также миниатюрные горничные Анна и Джина.
Длинный, низкий кофейный столик буквально ломился от закусок и выпечки.
– Я думала, что ты проголодаешься, – заметила Грейс. – Ужин еще не скоро. А впрочем, Романо обязательно хотел накормить тебя по дороге. Как прошла трапеза – мило?
– Очень мило, – ответила Клэр, не углубляясь в детали. И вспомнила, что, когда она вернулась из туалетной комнаты, Альдо принес еду буквально через несколько секунд. Но она так нервничала, что могла бы есть и опилки, не замечая их вкуса.
Романо, однако, неожиданно преобразился в идеального кавалера: был остроумен, обаятелен. И все же оставалась в нем какая-то едва заметная холодность, заставлявшая Клэр думать, что он играет роль, наблюдая за ней со стороны. Это, разумеется, не способствовало пищеварению – Клэр даже не смогла доесть свою порцию, хотя еда была очень легкой. А теперь вдруг Клэр поняла, что умирает с голоду, и доверху наполнила свою тарелку, поставленную перед ней горничной.
– Ты останешься с нами ужинать? – спросила Грейс у Романо, когда прислуга вышла из комнаты. – Лоренцо сейчас у своего друга, но Донато захватит его по дороге домой. – Говоря это, Грейс села вполоборота к Клэр, чтобы включить ее в разговор. – А Лоренцо, кстати, сказал, что хочет обязательно увидеть своего любимого дядюшку.
– Неужели? – воскликнул Романо. Он снял изящного покроя пиджак и откинулся на спинку стула. Клэр, увидев широкую, мускулистую грудь, которая угадывалась под черной шелковой рубашкой, чуть не подавилась бутербродом с осетриной. – Мне кажется, это должна решить Клэр. Свой первый вечер здесь она, возможно, захочет провести в кругу семьи.
– Но ты – член семьи.
– Да нет, я нисколько не возражаю, чтобы вы остались, – поспешила заверить его Клэр.
Обе женщины рассмеялись: Грейс – вполне искренне, Клэр – принужденно. Она не просто была против его присутствия – она его боялась. Но знала, что этого нельзя говорить вслух.
– Вот и хорошо, – сказала Грейс. – Значит, у нас будет уютный, милый ужин с людьми, которых я люблю больше всего на свете. – В голосе ее прозвучало удовлетворение.
Донато и Лоренцо появились сразу после семи вечера. Донато принялся извиняться перед Клэр за то, что не смог встретить ее в аэропорту. И хотя девушка произнесла все необходимые слова и междометия, ей показалось, что Романо слушал с иронией ее повествование о нем и об их совместном завтраке.
– А что, «милый» – это еще одно их любимых словечек у вас, англичан? – спросил Романо, склоняясь к уху Клэр. – У Грейс все «милое»: погода, обед и так далее. По-моему, язык становится каким-то невыразительным. – Говоря это, он шел вместе с Клэр в комнату Лоренцо, чтобы навестить его любимого попугая по кличке Бенито.
Клэр не сразу нашлась с ответом. Ее смущало уже то, что Романо вызвался проводить ее в большую гостиную, отведенную для Лоренцо, где и проживал Бенито.
– А чем бы вы хотели заменить это слово? – спросила она.
– Честно? – Большие черные глаза смотрели на нее так, словно человек, прятавшийся за маской, спрашивал сам себя, зачем он провоцирует эту девушку. Ведь она с первого взгляда почувствовала неприязнь к нему. Она – подруга Грейс, пробудет здесь месяц-другой. За это время и увидит-то его с десяток раз, не больше.
– Так чем же? – спросила Клэр осторожно, помня клятву, данную себе в туалетной комнате: не раздражаться, как бы он ее ни провоцировал.
Романо пожал плечами вместо ответа, а Клэр залилась краской. Знает ли он, какое впечатление производит на женщин? – спросила она себя. Еще бы! Как можно этого не знать человеку, на которого женщины наверняка просто бросаются. Еще не родилась та, что не мечтала бы, увидев Романо, оказаться у него в постели. Впрочем, Клэр не понравились эти мысли, и она прогнала их прочь.
Она твердо знала, что эти два мира – тот, в котором живет Романо Беллини, и ее, Клэр Уилсон, – далеки друг от друга. Романо – баловень судьбы: богатый, красивый, с большими возможностями. В его записной книжке телефонов женщин, готовых отдаться, едва он поманит пальцем, столько, что книжка эта наверняка трещит по швам. Клэр видела таких прошлым летом, когда весь «цвет» был в Италии: элегантных, умудренных опытом красавиц с фигурами манекенщиц и сверкающей улыбкой. Увешанных драго