ке наконец-то был свободен.
То есть не совсем. Грейсон до сих пор стоял в прихожей. Угрызения совести вынудили меня остановиться перед ним, а мама и Лотти направились в кухню.
– Мне жаль… – пробормотала я, действительно сожалея.
Мне было жаль, что мы спилили Господина Исполина. Мне было жаль, что из-за нас они поссорились. И мне было жаль, что Грейсон выглядел таким несчастным.
– Это почему ещё? – фыркнул он и очень сильно напомнил мне в этот момент его сестру.
– Ну как же! Потому что мы такие чудовища, бестии и изверги, – ответила за меня Мия.
Я была совершенно уверена в том, что Грейсон этого не хотел, но его лицо невольно озарилось внезапной улыбкой. Я облегчённо улыбнулась ему в ответ. Рывком он застегнул «молнию» зимней куртки и натянул на голову вязаную шапку. Он единственный из всех нас в любую погоду ездил в школу на велосипеде.
Эрнест ради того, чтобы отвезти Флоранс, Мию и меня в Джабс, каждое утро делал крюк перед работой. Но с тех пор как Флоранс стала держаться от нас подальше, мы с Мией решили добираться на автобусе. Нам, в сущности, не очень-то хотелось, чтобы несчастная Флоранс на полном ходу выбросилась из машины, дабы избежать нашего общества. Следующий автобус должен приходить по расписанию через десять минут, и, если мы хотели на него успеть и вовремя попасть на занятия, надо было порядком поторопиться.
Грейсон заметил, как я посмотрела на большие настенные часы, и улыбнулся ещё шире.
– Что ж, кажется, чудовищному бестии-извергу придётся сегодня обойтись без утреннего кофе, – сказал он.
– Да ладно, переживу, – отозвалась я. – У меня в крови и без того достаточно адреналина.
Это была чистейшая правда, но действие этого адреналинового допинга, к сожалению, закончилось на первом же занятии. Во время урока французского с миссис Лоуренс мне стоило невероятного труда не провалиться в сон.
Просто для проверки я опустила голову на руки. И лишь на секундочку прикрыла глаза. Замечательная возможность немного подремать. Наконец-то все оставили меня в покое.
На самом деле отличное решение – высыпаться днём, когда все остальные бодрствовали. Классный отдых!
– Ты уже слышала, где Флоранс и Грейсон собираются праздновать день рождения? – У Персефоны тоже не наблюдалось ни малейшего желания следить за объяснениями миссис Лоуренс о том, как образуется прошедшее время глаголов.
Ей гораздо веселее было развивать её коронные монологи, которые она быстро нашёптывала мне на ухо и прерывалась, лишь когда миссис Лоуренс, кипя от ярости, вырастала прямо перед нами и обвиняла меня в нарушении порядка. Ох, как же я это ненавидела!
– Вечеринка состоится в доме их бабушки! Во всяком случае, так утверждает Леди Тайна.
Ну конечно, она уже в курсе всех новостей. Иногда мне всё же казалось, что отсутствие у меня смартфона – это не горе, а скорее, благословение. (Тем более что в ближайшем будущем он мне всё равно не светит. Но благодарить за это миссис Спенсер было уж слишком.)
– И это значит, что вас обеих – и тебя, и Мии – на вечеринке не будет. Вам ведь запрещается переступать порог дома бабушки Флоранс и Грейсона. – За этим последовала маленькая театральная пауза, чтобы подчеркнуть трагичность случившегося, и Персефона продолжала: – Но, надеюсь, ты не обидишься, если я туда пойду, ведь правда? Грейсон наверняка пригласит Габриэля, и, если он предложит мне его сопровождать, я вряд ли смогу отказаться… Вчера как раз рассматривала эту миленькую юбочку от Миссони, она идеально подходит для вечеринки. Не такая, как все остальные вещи Миссони, в полоску, а тёмно-синяя, но не скучная, цвета морской волны – её оттенок намного ярче, но не ультрамарин, скорее, цвет океанских глубин. Ах, ну это настолько сложно описать, нужно увидеть своими глазами. Может, сходишь завтра со мной? У них такие миленькие платья, но вообще-то тебе ведь не нужно выбирать шмотки для вечеринки, хотя, с другой стороны, их можно всегда надеть по любому поводу. Моя сестра любит повторять, что вещи от Миссони не выходят из моды никогда…
Персефона всё болтала и болтала, то есть всё шипела и шипела мне на ухо. Создавалось ощущение, будто сидишь рядом с поломанным воздушным двигателем. Но уже через несколько секунд я с этим свыклась. Впереди – монотонный, но мелодичный французский миссис Лоуренс, слева – усыпляющее шипение Персефоны… Моя голова снова медленно опустилась на руки.
– …Схватят? Генри пришлось забирать его из полицейского участка.
Я резко проснулась:
– Что? Кого?
Персефона глядела на меня, покачивая головой.
– Можешь не признаваться, если не хочешь, но мне бы очень хотелось знать, правда ли это. Странно, что двенадцатилетний мальчишка вдруг решил украсть элитные духи.
– Кто? О ком ты?
Она уставилась на меня во все глаза:
– О боже, ты что, ничего не знаешь? Генри тебе об этом не рассказал?
– Нет, – сказала я.
Мне было совершенно всё равно, пусть даже я выглядела сейчас в её глазах полной дурочкой, но мне необходимо было разобраться, что имела в виду Персефона.
Она без лишних слов передала мне свой смартфон. Тогда я смогла прочитать обо всём своими глазами. А Персефона тем временем шипела мне в ухо дополнительные факты.
Младшего брата Генри, Мило, задержали во время кражи духов, и Генри вынужден был ехать за ним в полицейский участок. Дело на мальчика не завели, но появляться в том магазине ему отныне запрещено.
Леди Тайна и Персефона могли лишь предполагать, какими были мотивы Мило. Одна из версий – что Мило получал слишком мало денег на карманные расходы, потому что, как известно всем, отец не заботился о своих детях с тех пор, как расстался с их матерью, и тратил деньги лишь на свою любовницу.
– Как же это ужасно, правда? – Персефона снова забрала у меня свой смартфон, не обращая внимания на то, что я как раз собиралась перейти по ссылке, где, очевидно, была фотография болгарской возлюбленной отца Генри, которая снялась в рекламе нижнего белья.
– Бедный малыш! Он явно украл эти духи лишь для того, чтобы доставить радость маме. Разве не трагично, что мужчины постоянно выбирают женщин помоложе? И это значит, что или тебя бросят рано или поздно, или придётся выходить замуж за старика…
Я слушала её вполуха. Потому что вся эта история с Мило произошла в ту субботу, то есть в тот день, когда мы с Мией вернулись из Швейцарии. Когда у Генри зазвонил телефон, он сказал, что едет забирать брата, который сидит в гостях у друга.
В гостях у друга!
– Оливия Зильбер! Персефона Портер-Перегрин! – Миссис Лоуренс, наверное, повторила наши имена уже несколько раз, потому что на лбу у неё выступили вены, а это верный знак того, что она собирается сделать соответствующую запись в классный журнал.
– Уи, мадам, пардон, мадам, я не поняла вопроса, – резво сказала Персефона.
– Devoir[5]. Fabienet et Suzanne! – сказала миссис Лоуренс. – Attendreune heure à la caisse du musée[6].
– Им правда нужно было простоять целый час в кассе, чтобы попасть в музей? – Персефона прищёлкнула языком. – Ну что ж, зависит, конечно, и от того, какая это выставка. Ради Кейт Мосс я бы простояла и подольше, она по-настоящему крутая.
Тут уж вена на лбу у миссис Лоуренс потемнела так, будто вот-вот лопнет.
– Fabien et Suzanne ont dû attendre une heure![7] – закричала она. – Ontdû![8]
В сущности, какая разница? На Фабиана, Сюзанну и идиотский музей мне в тот момент было наплевать.
Глава пятнадцатая
Лучи январского солнца проникали через высокие окна столовой и наполняли всё вокруг тёплым золотистым светом. Такая радостная картина не очень-то сочеталась с моим внутренним состоянием. Генри уже сидел за нашим столом и о чём-то разговаривал с другими ребятами. Вот он рассмеялся, и мне вдруг расхотелось идти дальше, я остановилась, будто прикованная к месту. На самом деле по плану я должна была схватить Генри, потрясти его за плечи и спросить: почему, чёрт возьми, он ничего не рассказал мне о своём брате? Но сейчас, глядя, как он сидит там и смеётся, я вдруг почувствовала, что вовсе не злюсь на него. А даже… Да что же, собственно, я ощущала? Грусть? Разочарование? Растерянность? Каждое из этих чувств по чуть-чуть. Он сидел на солнышке и казался мне таким знакомым и вместе с тем таким чужим. Между нами промелькнула тень.
– Ты стоишь в проходе и всем мешаешь. – Рядом со мной вдруг возникла Эмили с полным подносом еды, изо всех сил делая вид, будто дальше ей не пройти.
Я сделала шаг в сторону. К сожалению, Эмили так и не предприняла попытку продолжить свой путь.
– Отличная работа, я насчёт Флоранс и Грейсона, – заявила она. – Полагаю, ты собой сейчас очень гордишься! До тебя ещё никому не удавалось разобщить близнецов.
– Да я вообще ничего… – Я захлопнула рот. Не хватало ещё, чтобы я оправдывалась перед этой Эмили. – Суп остынет, – сказала я вместо этого.
Эмили покачала головой.
– Не хотелось бы мне оказаться на твоём месте, вот честно, – заметила она. – У тебя в голове, наверное, чёрт знает что творится. Сначала эта дикая история с Господином Исполином, а теперь… Эй! Ну-ка поставь обратно, сейчас же!
Я взяла с её подноса тарелку супа и картинно принюхалась.
– М-м-м, луковый крем-суп! Сойдёт за бальзам для всех типов волос.
– Ты сумасшедшая! – сказала Эмили, но я прекрасно видела, что она испугалась.
Я подняла тарелку над головой:
– Блестящие и шелковистые… Хочешь сама нанести на волосы или мне взять эту задачу на себя?
– Да что ты себе позволяешь?! – Эмили держала поднос, поэтому обе её руки были заняты, и она приняла благоразумное решение идти дальше без супа. – Абсолютно сумасшедшая! – бросила она через плечо.
– Это она о себе? – поинтересовался Генри. Я даже не заметила, что во время нашей маленькой перепалки с Эмили он встал из-за стола и подошёл ко мне. – Тебе нужна помощь?