Но взгляд Грейсона на этот раз был вовсе не сочувствующим, а, скорее, раздражённым.
– Какой же я идиот! – процедил он. – На самом деле это Генри, и только он, должен был посвящать тебя в свои проблемы. И сделать это он должен был уже давно. Сам не понимаю, почему я решил взять на себя такую ответственность.
– Потому что ты хочешь помочь. – Не знаю отчего, но на этот раз я почувствовала себя немножечко лучше. Легче.
– Но если он причинил тебе боль, то вся моя помощь ничего не стоит. – Грейсон смущённо улыбнулся мне. – Кроме того, я немножко преувеличил. Он был не совсем один тогда с Эми и Мило. Садовник и экономка тоже были в доме. И домашние животные. И нянечка. Но до сегодняшнего дня, когда речь заходит об Эми, никому из них Генри не доверяет. Я имею в виду садовника и нянечку, а не домашних животных, конечно.
Я попробовала рассмеяться, и мне это отчасти даже удалось.
Грейсон подошёл ближе и внимательно посмотрел мне в глаза:
– Сколько ночей ты уже не спишь, как положено?
Я пожала плечами и откинулась на подушку. На меня вдруг навалилась нечеловеческая усталость. Я почувствовала себя непомерно изнурённой, разбитой, обессиленной.
Он поглядел на мой будильник:
– У тебя в запасе ещё несколько часов, я предупрежу всех, чтобы не шумели и не будили тебя. О Мие можешь не беспокоиться, я заглянул к ней на минутку. Она лежит в своей кровати и мирно посапывает.
Я невольно улыбнулась:
– Мне тут удалось недавно во сне чуть усовершенствовать защиту её двери – так, на всякий случай. Мне кажется, тебе бы тоже не помешало это сделать.
– Тебе кажется? – Он направился к двери, но снова резко развернулся и бросил на меня недоверчивый взгляд. – Как бы там ни было, даже если кого-то и интересуют мои сны, – я пас, выхожу из игры. И очень надеюсь, что тебе не придёт в голову… э-э-э… воспользоваться моим доверием и навестить меня в одном из моих снов.
– Нет, что ты! Только в крайнем случае, – заверила я его и выключила ночник.
Разговаривать в темноте оказалось гораздо легче.
– Грейсон?
– Что ещё?
– Спасибо. Иногда я вообще не понимаю, что бы я без тебя делала, – призналась я и поспешно добавила: – Мне жаль, что из-за меня ты не высыпаешься. И что я заставляю тебя волноваться. И что мы затеяли историю с этой дьявольской книгой.
Я слышала, как Грейсон вздохнул:
– Да ладно, всё нормально…
– Нет, не нормально. Ты действительно самый милый и лучший – и самый симпатичный! – старший брат, о котором можно лишь мечтать.
Он тихо рассмеялся:
– А ты самая надоедливая… покрытая пятнами младшая сестра, которая у меня когда-либо была! Сладких снов, Лив. Завтра всё наладится.
БАЛАБО-БАЛАБА
БЛОГ
13 января
Я-то думала, что если Джаспер уедет и некому будет обзывать судью, затевать драки или во время матча рвать на себе футболку, то игра «Джабс Флеймс» станет ужасно скучной. А вот и нет! Тут я, очевидно, попала пальцем в небо.
Было бы, правда, лучше, если бы мы выиграли, но, кроме этого факта, мне придраться абсолютно не к чему: представление было непревзойдённым.
Ребята, иногда я рада от всего сердца, что мне не выпало родиться мальчиком, тестостерон – явно не очень-то весёлый подарок природы. Кажется, он ещё более непредсказуем, чем ПМС. Артур тут же поставил новый рекорд: два самых диких фола – и уже на восьмой минуте он вылетел из игры. Да уж, не стоило Габриэлю обзывать судью слепым и толстым пивным бочонком. Лучше бы он наградил этим званием Генри. Просто удивительно, с какой грациозностью все его свободные броски пролетали мимо корзины, а он при этом даже бровью не повёл.
Теперь маленькое заявление персонально для Эрика Сарстеда: ты нам очень нравишься, вот честно, и ты действительно изо всех сил стараешься достойно заменить Джаспера. Но прошу тебя, не снимай, пожалуйста, футболку. Если нам захочется поглазеть на волосатые спины, мы всегда можем отправиться в зоопарк.
После игры Грейсон, капитан нашей сборной и заместитель редактора школьной газеты «Reflexx», дал интервью своей начальнице – главному редактору газеты, а по совместительству и своей возлюбленной, Эмили Кларк. К счастью, мы имели возможность записать это интервью слово в слово. И в точности приводим его здесь – эксклюзивно, только для вас.
Эмили: Мне нужно заявление для газеты. Одна фраза, которая объясняет, почему вы проиграли. Твоим парням, кажется, дополнительные тренировки ничуть не помогли.
Грейсон: Им просто нужно как следует выспаться, хотя бы одну ночь. Мне пора.
Эмили: Мне так и написать?
Грейсон: Нет, конечно. Давай подумаем над этим позже, ладно? Мне нужно вернуться к ребятам.
Эмили: Позже не получится. Ты же знаешь, какие у нас сжатые сроки. Всего одну фразу.
Грейсон: Ну в самом деле, Эмили! Выдумай что-нибудь сама.
Эмили: Грейсон Спенсер разочарован членами своей команды, которые столь подростковым неустойчивым поведением снова свели на нет все его усилия. Спрашивается лишь, почему он столько времени и энергии вкладывает в этот глупый спорт и в свою команду, хотя выпускной год в самом разгаре и Грейсону стоило бы сосредоточиться на более важных вещах?..
Грейсон: Глупый спорт? Это баскетбол-то глупый? Потому что для него не нужно издеваться над несчастной лошадью с уздечкой в зубах?
Эмили: Потому что три раза в неделю нужно встречаться со слабоумными идиотами, и это влияет на всё.
Короткая пауза.
Грейсон: Ладно. Отличная фраза! Так и запиши.
Эмили: Грейсон, я вовсе не имела в виду ничего такого. Подожди…
Грейсон уходит.
Я же вам столько раз повторяла: влюблённым парочкам лучше не работать вместе, от этого одни неприятности.
Прямо интересно, что из интервью можно будет прочесть в среду в свежем номере «Reflexx». Предполагаю, что ничего.
Увидимся!
P. S. Кстати, Лив и Мия Зильбер, они же убийцы с топором наперевес, они же древоубийственные очковые кобры, не присутствовали на последней игре. И лично меня это ничуть не огорчило. Сердце моё до сих пор обливается кровью лишь от воспоминаний о Господине Исполине. А вы что думаете?
Глава девятнадцатая
Мистер Ву в боевом обмундировании стоял перед дверью Мии, вид у него был словно у солдата дворцовой стражи, только вместо ружья он держал на плече колотушку для гонга.
Правда, я была не совсем уверена, исполняет ли он свои обязанности так же рьяно во время моего бодрствования. Ведь он, в сущности, плод моего подсознания, созданный во сне, а если я не сплю, то как же он может существовать?
– Ни один враг не решился противостоять Небесному когтю тигра, – сообщил он мне.
– А что, здесь кто-то был? – с интересом спросила я, и тут же в моей голове промелькнула мысль о том, что персонаж, которого я сама себе выдумала, вряд ли может видеть что-то, чего не вижу я.
Да уж, довольно-таки сложная мыслишка. Относится к разряду вопросов, которые лучше себе не задавать, если не хочешь взорвать мозг.
– «Ночью все кошки серы». – Мистер Ву качал головой из стороны в сторону. – Здесь проходил незнакомец в шляпе…
В шляпе? Это мог быть только Монстр Ада. Или, точнее, мистер Густав Андерсон, психиатр Анабель. И действительно ли он тут побывал? Может, мистер Ву всего лишь высказал предположение, которое выдвинуло моё подсознание? Но что понадобилось Монстру Ада от Мии? Возможно, он просто искал кого-то другого? Например, меня?
– Всё это ужасно сложно, – пробормотала я и бросила беглый взгляд на чёрную дверь Генри.
Когда я лишь вышла в коридор и увидела, что дверь Генри по-прежнему находится прямо напротив моей, внутри у меня всё сжалось от боли. Как я ни старалась убедить себя в том, что я тут только из-за Мии, обмануть себя было не так-то просто – в глубине души я надеялась, что встречу Генри.
Всю субботу напролёт я не решалась с ним поговорить. Проснулась я в одиннадцать часов и вообще-то должна была соскочить с кровати свеженькая как огурчик. Но как можно чувствовать себя свеженьким огурчиком, когда всего несколько часов назад тебе довелось застать любимого с голой женщиной в джакузи и затем проплакать полночи напролёт? У меня, во всяком случае, было такое чувство, что по венам течёт не кровь, а расплавленный свинец. Или яд.
Несмотря на добавочную тренировку и матч, состоявшийся вечером, Генри оставил мне семь голосовых сообщений и три раза позвонил на домашний телефон. И лишь поздно вечером, когда игра закончилась, я почувствовала себя достаточно сильной для того, чтобы с ним поговорить, а не разреветься и не закричать или, может, сначала разреветься, а потом закричать. Но тут вдруг воцарилась тишина. Никаких больше звонков, никаких сообщений.
А когда в дверь позвонили, это оказалась всего лишь Эмили, которая хотела встретиться с Флоранс и обсудить план празднования дня рождения, само собой, в отсутствии Грейсона. Они оккупировали гостиную, поэтому нам с Мией пришлось освободить территорию. Хотя это было не так уж и плохо, ведь всё равно моё представление о выходном дне сводилось к тому, чтобы лежать в кровати, пялиться в потолок и чувствовать себя абсолютно несчастной. До этого я залезла в тёплую ванну, уставилась в потолок ванной комнаты и чувствовала себя абсолютно несчастной. Возможно, дело в горячей воде, а может, в том, что мне просто необходимо было заполучить несколько дополнительных часов сна, или это такая защитная функция организма, который в стрессовой ситуации предпочитал просто отключиться. Как бы там ни было, но как только я очутилась в кровати, глаза мои тут же закрылись.
Последнее, о чём я успела подумать, засыпая, был коридор, в который я сегодня ни за что не зайду. Потому что, во-первых, неизвестно, собирается ли Генри меня там ждать, а во-вторых, мне очень хотелось, чтобы Генри прождал меня напрасно. Если он вообще намеревался ждать.