И не только я, но и все остальные жильцы нашего дома, даже Лотти, комната которой находилась этажом выше. Все домочадцы испуганно столпились у входа в комнату Мии. Мы с мамой прибежали первыми. Лишь распахнув двери, мы поняли, что Мия была единственной во всём доме, кто до сих пор спал. В её комнате царил страшный холод, окно было распахнуто, а Мия сидела к нам спиной на подоконнике. Вернее, на краю подоконника, свесив ноги на улицу.
Мама испуганно вскрикнула и тут же зажала рот рукой. Я тоже с трудом сдержалась, чтобы не застонать. Достаточно одного неверного движения – и Мия упадёт вниз. Вообще-то мы находились на втором этаже, но упасть с высоты четырёх метров на мощёную площадку довольно опасно. Вопрос лишь в том, что нам оставалось делать. Если мы сейчас заговорим с ней или схватим её, она может проснуться в самый неподходящий момент.
За долю секунды в моей голове пронеслись самые страшные сценарии, каждый из которых обрывался на картине с безжизненно распластавшейся в луже крови Мией, окружённой покрытыми инеем цветочными клумбами.
Тем временем Эрнест пронёсся мимо нас, схватил Мию и втащил её обратно в комнату таким быстрым и точным движением, какого я от него никак не ожидала.
Я облегчённо выдохнула. И снова вдохнула. И снова выдохнула. Мне показалось, что в комнате Мии вдруг стало как-то светлее и теплее, хотя конечно же ничего не изменилось. Единственным источником света был уличный фонарь, стоявший перед домом.
Эрнест, который в прошлой жизни наверняка был пожарным, донёс Мию до кровати и осторожно положил её. Мама тут же подбежала и обхватила дочь покрепче любого борца сумо. Мия же совершенно стеклянными глазами глядела мимо мамы, в потолок.
– Что здесь произошло? – Флоранс пришла последней. Она стояла за Лотти, Кнопкой и Грейсоном, протирая заспанные глаза. – Такой грохот! Мне показалось, дом развалится на части. – Она раздражённо обвела взглядом коллекцию разбросанных по комнате крышек от кастрюль и верёвку, до сих пор привязанную к Мииной лодыжке.
Кнопка зашлась возбуждённым лаем – к счастью, лишь сейчас, а Лотти спросила:
– Сбегать за градусником?
Грейсон бросил на меня долгий, красноречивый взгляд, отразить который я смогла лишь пожатием плеч. Он подошёл к окну и резко закрыл его.
В настойчивых объятиях мамы Мия набрала в лёгкие воздуха. Наконец её веки дрогнули, захлопнулись, а затем снова открылись, и Мия растерянно помотала головой:
– Мама, что это?
– Всё в порядке, сокровище моё, мы с тобой, – сказала мама, немного ослабив объятия.
– Я что… снова ходила во сне? – Мия села на кровати. – Я даже не помню, что мне снилось.
– Но зато твоя система оповещения сработала наилучшим образом, – сказала я и включила ночник.
– Попробуй-ка всё же припомнить свой сон, – не особенно сопереживающим тоном и довольно прямолинейно приказал Грейсон.
Вид у Мии был такой, будто она не совсем проснулась.
– Там было… море, – пробормотала она. – И причал. Я сидела на краю и болтала ногами в воде… – Она переводила взгляд с одной крышки на другую. – Что, действительно получилось достаточно громко?
– О да! – Лотти от возбуждения поёживалась. – Я уж думала, дом забрала мусороуборочная машина.
– Но я от этого грохота не проснулась. Что-то со мной не так. – Мия снова плюхнулась головой на подушку.
– Вчера был довольно беспокойный день. – Мама погладила Мию по голове, глядя при этом на Эрнеста. – Когда мать собирается снова выйти замуж, это может стать потрясением для её ребёнка, решающим событием… – прошептала она ему так громко, что слышали все присутствующие. Затем она снова обернулась к Мие: – Сегодня ночью я останусь спать с тобой. Что скажешь, мышонок?
Мия выразительно поглядела на меня. Я прекрасно понимала, о чём она сейчас думает. Какое там потрясение? Всё это мы уже пережили несколько месяцев назад, когда мама и Эрнест сообщили нам, что они собираются жить вместе. Тогда мы действительно были потрясены. А предложение руки и сердца пусть и стало неожиданностью, но довольно приятной.
Тем не менее было бы очень кстати, если бы мама сегодня поспала здесь. И мама забралась под одеяло и обняла Мию.
– Мам, да всё в порядке, – сказала Мия. – Я очень рада, что вы с Эрнестом женитесь. Свадьба будет просто улётной. Стоит только представить, как тётушка Гертруда столкнётся с Рысей…
– Не забывай о тётушке Вирджинии, – добавила Лотти.
– У меня нехорошее предчувствие, – пробормотала Флоранс, а мама с Мией одновременно захихикали.
– Что ж, тогда засыпайте поскорей. Спокойной ночи. – Эрнест, умиротворённо вздохнув, вышел из комнаты и закрыл за собой дверь. – Всё в порядке, – повторил он слова Мии.
Но, конечно, всё было совсем иначе. Никакого порядка. Даже больше – всё было ужасно! Без своей противолунатической установки моя маленькая сестричка давно бы уже выпрыгнула из окна. Я почувствовала на себе взгляд Грейсона, но не поглядела на него в ответ, а пробормотав: «спокойной ночи», поспешила исчезнуть в своей комнате.
Как ни странно, мне удалось очень легко и быстро уснуть, и, когда я во сне вышла через свою дверь в коридор, у меня появилось ощущение, что я никуда отсюда не уходила. Я озадаченно поглядела на дверь Генри, которая до сих пор находилась точно напротив моей. Она ни капельки не изменилась – элегантная, чёрная, неприступная, с грозным львом, глядящим куда-то вглубь коридора.
Я резко отвернулась и принялась рассматривать свою собственную дверь. Вообще-то я считала, что она, как и я сама, немножко потускнеет от навалившихся забот, что лак начнёт шелушиться, появится парочка трещин, может, изменится цвет, например, на более тёмный, который больше подходит моему теперешнему настроению, чем этот сочно-зелёный. Но и моя дверь была в безупречном состоянии. Ящерица весело мне подмигнула и свернулась в дверную ручку.
Дверь Мии находилась справа от моей. Мистера Ву поблизости не оказалось. Более того, когда я попыталась нажать на ручку двери, ко мне вышел кое-кто другой.
– Мама?
Мама приложила указательный палец к губам.
– Тсс! Мии нужен покой, – прошептала она.
Я оглядывала её, и меня охватывали всё большие сомнения. Как же это мило со стороны Мии, что в качестве хранителя своих снов она выбрала маму. И настолько же неэффективно. Я почувствовала это, когда воображаемая мама приоткрыла дверь чуть шире и, гостеприимно махнув мне рукой, добавила:
– Но тебе-то я конечно же разрешаю зайти, Лив, сокровище ты моё. Если ты обещаешь лежать спокойно и не ворочаться. Мы считаем барашков.
– Нет-нет, так не пойдёт. Откуда ты знаешь, что я настоящая Лив?
Воображаемая мама снисходительно покачала головой и улыбнулась:
– Настоящая Лив? Что за чепуху ты несёшь, золотце? Неужели я не узнаю свою собственную дочь? О-о, гляди-ка, вот и Грейсон!
Я обернулась. И точно, за мной в коридоре стоял Грейсон, его дверь, тихонько щёлкнув, закрылась.
– Грейсон, зайка! – с чуть укоризненной ноткой сказала мама. – На дворе январь. Не хватало только, чтобы ты простудился, потому что ходишь без рубашки.
Грейсон подозрительно поглядел на неё.
– Это дверь Мии? – спросил он меня.
Я кивнула. Что он здесь делает? Разве не он говорил, что никогда больше не выйдет в этот коридор?
– Грейсон, ты что, тоже?..
– Я знаю, о чём ты сейчас думаешь, – перебил он меня. – И я, как и прежде, считаю, что мы должны держаться подальше от этих тёмных дел. Но твоя сестра только что чуть не выпала из окна, и я хотел… – Он помотал головой, и вид у него вдруг стал совершенно смущённым.
– Что ты хотел?
– Думаю, я хотел постоять на страже. Что-то вроде того.
Меня пронизало тёплое чувство. Я растроганно улыбнулась.
– Тут такой сквозняк! – Мама от нетерпения прищёлкнула языком. – Ну так как, Лив? Ты заходишь или остаёшься? Там такие сладкие барашки…
– Давай немного позже, – сказала я. – Можешь закрывать дверь и не волноваться.
Так мама и поступила, но сначала она всё-таки ещё раз посоветовала Грейсону надеть рубашку. И на Грейсоне вдруг оказалась пуховая куртка.
– Отлично сработано! – похвалила его я. – Это при том, что ты совершенно не тренировался в последнее время.
Грейсон оглядел себя и покачал головой, поэтому я решила, что он, наверное, задумывал надеть что-нибудь другое.
– Кажется, ты говорила что-то насчёт системы защиты, которую ты установила у Мииной двери? – угрюмо спросил он. – Что-то она не кажется мне очень уж надёжной.
О нет! Мистер Ву был очень надёжным стражником. Но, очевидно, его действия были ограничены.
– Значит, вот так просто каждый встречный может зайти в Миины сны? – продолжал Грейсон.
Он всматривался в неяркий свет, который лился из глубины коридора, и чувствовал себя довольно неловко.
Я вздохнула. К сожалению, это была правда.
С другой стороны, его идея стать на страже снов Мии была, конечно, доблестной, но совершенно невыполнимой на практике. Оставалось лишь одно.
– Боюсь, у нас нет другого выбора, кроме как посвятить во всё Мию, – сказала я.
– Нет, Лив! Ты не имеешь права её в это впутывать.
– Но, возможно, она давно уже впутана. И должна сама защитить свою дверь. Только так Мия сможет уберечься от того, чтобы кто-то не пробрался в её сны и не заставил её – ещё неизвестно каким способом – ходить во сне и совершать при этом ужасные вещи.
– Если бы можно было знать наверняка…
Грейсон не успел договорить, потому что в этот момент мы услышали мужской голос.
– Остановись сейчас же, ты, грязная отвратительная девчонка, или я за себя не ручаюсь! – прогремел голос в соседнем коридоре. – Стоять! Стоять, кому говорят!
Этот голос был мне прекрасно знаком. К сожалению.
Грейсон вздрогнул, и мне стало ясно, сколько всего он пропустил. Но не успела я приступить к разъяснительной части, как за угол завернула какая-то фигура и побежала прямо на нас с невероятной скоростью. Это был кто-то стройный и грациозный, и, несмотря на большую скорость, этот кто-то двигался очень легко и изящно. К нам приближалась Анабель.