ожественного преодоления моря, последнего великого вдохновителя авангардистов и новаторов, которые теперь почти все отправились в небо[141].
Картина «Перспективы полёта» Азари, оформление аэропорта в Остии Доттори, аэроживопись Тато, Мараско, Прамполини, Филльи, Ориани открывают для нас прекрасный абстрактный синтез нового большого искусства[142].
Мы, футуристы, провозглашаем, что
1. меняющиеся перспективы полёта создают абсолютно новую реальность, которая ничего общего не имеет с традиционной реальностью, образованной земными перспективами;
2. элементы этой новой реальности не имеют ни одной неподвижной точки и конструируются своей вечной изменчивостью;
3. её наблюдение и изображение для художника возможно, лишь если он участвует в полёте, присоединяется к его скорости; 4. изображение свысока этой новой реальности внушает глубокое презрение к деталям и необходимость синтезировать и преображать всё;
5. все части пейзажа в полёте кажутся художнику: а) сплющенными б) искусственными в) временными г) только что упавшими с неба; 6. в глазах художника, находящегося в полёте, все части пейзажа кажутся более: а) плотными, б) разбросанными, в) элегантными, г) грандиозными; 7. любая аэроживопись содержит одновременно двойное движение – аэроплана и руки художника, которая движет карандашом, кистью или распылителем; 8. картина или пластический комплекс аэроживописи должны быть полицентричны; 9. вскоре будет достигнута новая пластическая внеземная духовность.
На земных скоростях (лошади, автомобиля, поезда) растения, дома и т. п., кидаясь на нас, вращаясь – близкие очень быстро, далёкие медленнее, – образуют динамическое колесо в обрамлении гор, моря, холмов, озёр, которое тоже движется, но так медленно, что кажется неподвижным. Кроме этой недвижимой рамы для нашего взгляда существует также горизонтальная непрерывность плоскости, по которой он пробегает.
На воздушных скоростях, напротив, отсутствует эта непрерывность и эта панорамная рама. Аэроплан, который планирует в воздухе, ныряет вниз, набирает высоту и т. д., создаёт идеальный гиперчувствительный наблюдательный пункт, висящий где-то в бесконечности, который, кроме того, активизирован самим сознанием движения, меняющим ценность и ритм секунд и минут видения-ощущения. Время и пространство превращаются в пыль от молниеносной констатации быстрого бега земли под неподвижным аэропланом.
На вираже закрываются складки зрения-веера (зелёные тона + коричневые тона + прозрачные небесно-голубые тона атмосферы), превращаясь в вертикаль по оси, образованную летательным аппаратом и землёй. Это зрение-веер вновь открывается в форме «Х» в пике, удерживая единственную точку опоры в пересечении двух углов.
Отрыв от земли создаёт череду расширяющихся «V».
Колизей с высоты в 3000 метров для авиатора, выполняющего спираль в планирующем полете, каждый миг меняет свою форму и размеры и, показывая все свои фасады, последовательно умножает их.
Если не обращать внимания на происходящее под нами, в горизонтальном полёте на любой постоянной высоте мы видим панораму А, которая разворачивается перед нами и постепенно расширяется пропорционально нашей скорости, а ещё дальше маленькую панораму Б, которая увеличивается, пока мы пролетаем панораму А, и наконец вдалеке замечаем панораму В, разрастающуюся, в то время как исчезают уже далёкая А и только что оставшаяся под нами Б.
На вираже точка зрения всегда располагается на траектории летательного аппарата, но она совпадает последовательно со всеми точками совершенной кривой, следуя всем положениям самого самолёта. При повороте направо фрагменты панорамы округляются и бегут налево, умножаясь и сжимаясь, в то время как справа их парит всё меньше, в зависимости от угла наклона.
Изучив воздушные перспективы, которые открываются перед пилотом, мы изучаем бессчетные боковые эффекты. В их основе лежат движения вращения, центры которых размещаются вдоль всего горизонта. Самолёт движется вперед как железный член с двумя рядами зубов – вгрызающихся в воздух колёс, вращающихся в обратном направлении.
Эти крутящиеся видения следуют друг за другом, сливаются, пронизывают сумму фронтальных видов. Мы, футуристы, провозглашаем, что принцип воздушных перспектив и, следовательно, принцип аэроживописи – это бесконечное и постепенное умножение форм и цветов с эластичнейшими крещендо и диминуэндо, которые усиливаются или парят, порождая новые градации форм и цвета.
При любой траектории полёта в любых условиях панорамные фрагменты являются продолжением друг друга, связанные вместе загадочной и фатальной потребностью накладывания и взаимопересечения своих форм и цветов, сохраняя при этом совершенную и необычайную гармонию.
Эта гармония обусловлена самой непрерывностью полёта.
Так намечаются главные особенности Аэроживописи, которая благодаря абсолютной свободе фантазии и одержимому желанию объять динамичную множественность самым необходимым синтезом, зафиксирует безграничную зримую и ощущаемую драму полёта. Приближается день, когда аэрохудожники-футуристы создадут Аэроскульптуру, о которой мечтал великий Боччони, – гармоничную и выразительную композицию из цветного дыма, окрашенного кистями заката и зари, и разноцветных длинных пучков электрического света.
XVIIЭ. ПрамполиниАэроживопись и земное преодоление
Мы, художники-футуристы, озарённые фатальностью эстетики-пластики и интуитивной логикой, благодаря аэроживописи открыли в себе безграничную атмосферную чувствительность. Сами основания футуристической живописи – пластический динамизм Боччони (1914), мои манифесты «Атмосферы-структуры» (Noi – 1917) и «Эстетика машины» (1923) и мои поиски пространственно-хроматической архитектуры открыли путь к полному завоеванию пластических ценностей атмосферной жизни[143].
Когда в 1914 году я показал в Футуристической галерее Спровьери в Риме мою картину «Формы-силы винта», моё внимание, обращённое к спиральным ритмам расширения, создающимся в пространстве вращательными движениями винта и захваченной им атмосферой (пейзажем), интуитивно предугадало бесконечные законы воздушных перспектив, обретающие сегодня в аэроживописи новые эстетические основания.
Мои последующие картины «Воздушная перспектива» (1919), «Встреча богов» (1926), «Небесный ныряльщик» (1929), «Космические аналогии» (1930), «Открытие пространства» (1930), «Обольститель скорости» (1929), «Инопланетное существо» (1930) (полиматериальная картина), а также аэроскульптура «Космический пилот» (Париж, 1925) стали вкладом первооткрывателя принципов и конструктивных элементов, необходимых для создания и дальнейшего развития новой пластической номенклатуры аэроживописи.
В нашем манифесте аэроживописи мы изложили эстетические и технические основания новых живописных возможностей, предугаданных и воплощённых несколькими аэрохудожниками-футуристами, провозгласив их радикальное выражение в полицентричной аэроживописной картине.
Я считаю, что для достижения высоких рубежей новой внеземной духовности мы, абсолютные хозяева принципов развития форм-сил в пространстве, симультанности пространства-времени и многомерности перспективы, должны пойти дальше преображения видимой реальности, даже в ситуации её пластического развития, и ринуться к абсолютному равновесию бесконечного, чтобы в нём воплотить скрытые образы нового мира космической реальности.
Виды природы, пейзажа, человека, обусловленные машиной и бесконечными пластическими подсказками, которые она нам приоткрыла, недостаточны для создания нового пластического организма без ориентации на пластическую аналогию, посредством чудесной трансформации конкретной и абстрактной реальностей.
Опыты футуристической живописи прояснили и обогатили пластический алфавит.
Геометрическое обобщение открыло новое равновесие автономной формы, геометрической – абстрактной – линейной. В то же время пластическая разреженность питается формами неопредёленно-живописного, в котором вместе складываются элементы цвета-тона и формы-силы.
Технические достижения футуристической живописи сегодня оказываются перед новыми неизмеримыми горизонтами. Технические средства выражения (кисточки, краски, холст или дерево) уже не способны угнаться за нашим воображением.
Живопись мигрирует с поверхности холста, картина – из рамы.
Скульптура мигрирует из скульптурной массы и от вспомогательных планов.
Новые конструктивные элементы и новая живописная атмосфера готовы раскрыться, чтобы воспеть разреженность стратосферы или измерить звёздные траектории. Я вижу в аэроживописи полное преодоление пределов земной реальности, тогда как в нас, неутомимых пилотах новых пластических реальностей, высвобождается тайное желание жить скрытыми силами космического идеализма.
XVIIIФ. Т. Маринетти, ФилльяМанифест футуристического сакрального искусства
Принимая во внимание, что для создания шедевров сакрального искусства прежде не обязательно было исповедовать католическую религию, и с другой стороны, принимая во внимание, что без развития искусство обречено на смерть, распространитель энергии футуризм предлагает сакральному искусству следующую дилемму: либо ему нужно отказаться от какого-либо экзальтирующего действия на верующих, либо полностью обновиться с помощью синтеза, преображения, динамичности взаимопроникающего времени-пространства, симультанности состояний души, геометрического блеска машинной эстетики.
НЕОБХОДИМОЕ ОБНОВЛЕНИЕ Использование в украшении церквей электрического света – превосходного бело-голубого с его сиянием божественной чистоты и роскошного красно-жёлтого с теплом пламени свечи;