— По-о-о-о-ротно!..
Как-то раз я по какой-то надобности заглянул в палатку комендачей. В углу палатки стоял мой однопризывник-дух и держал в согнутой правой руке гриф от штанги. Держал вертикально. Всякий раз как только гриф касался плеча, дух получал затрещину от черпака, следившего за его экзерцицией.
— На одного линейного диста-а-а-анция!..
Я тогда еще удивился: если хочется задолбать молодого, то есть тысяча способов более простых и более полезных для хозяйства. Уголь, например, натаскать или в палатке подмести. Выдумка с тяжелым грифом не показалась мне удачной.
— Управление прямо, остальные на пра-а-а-а-а-а…во!
Теперь я понял чего добивался старослужащий от молодого: после того, как полчаса выстоишь с грифом от штанги в согнутой руке, тяжелый карабин покажется тебе легким пёрышком.
— Шаго-о-о-о-о-о-ом… Марш! — скомандовал Сафронов и пошел к трибуне, где уже стояли Дружинин и Плехов.
Нет, не зря мы гоняли наших молодых, заставляя отбивать шаг и орать песню. Сегодня нам не было стыдно за них. За управлением полка шла разведрота, за ней рота связи и остальные полковые службы. Карантин шел после служб, но перед вторым батальоном. В общем потоке мы повернули на прямую перед трибуной с полковыми командирами на ней и стали ждать, когда предыдущее подразделение удалится на одного линейного. Овечкин и Плащов встали метрах в трех перед первой шеренгой.
— Шагом… Марш, — негромко через плечо скомандовал Овечкин.
— Проходим лучше всех, — предупредил духов Рыжий.
Карантин тронулся, одновременно грохнув сто сорока подошвами по бетону.
Ротную "коробку" оценивают по передней шеренге. Если передняя шеренга прошла ровно, значит зачет всей роте. В передней шеренге карантина стояли сержанты и мы знали как сохранить линию: в учебках сто раз это отрабатывали. Метров за десять до трибуны офицеры перешли на строевой шаг и приложили руку к виску, отдавая честь. По этому сигналу, сержанты в первой шеренге опустили руки, сцепились внизу мизинцами и прижали локти к локтям соседей: так будет сохранена прямая линия, когда трое из нас повернут головы вправо.
— И-и-и… Раз! — выдохнул карантин и все, кроме правофланговых резко вывернули головы вправо, поедая начальство глазами.
Начальство с милостивым видом смотрело на карантин с высоты трибуны.
— Молодцы, молодое пополнение! — умилился подполковник Плехов, глядя на проходящую мимо него ровную "коробку".
Три положенных шага для ответа и далее — каждое слово под каждый шаг:
— Служим!
— Советскому!
— Союзу!
После прохождения Плащов смотрелся именинником. Еще бы: карантин — единственное подразделение, отмеченное похвалой высокого начальства. Вот только радость Плащова выглядела нескромной: это же не он проводил занятия по строевой подготовке, а мы гоняли молодых, заводя их в столовую со второго-третьего раза, если они плохо прошли или недостаточно громко спели песню.
Конечно, приятно погарцевать впереди роты, которую отбивать шаг выучил не ты.
После торжественного построения был намечен спортивный праздник. У нас в учебке тоже проходили "спортивные праздники" и ничего кроме уныния они во мне не вызывали. Когда объявлялось, что в ближайшее воскресенье состоится очередной фестиваль единения духа с телом, то сценарий "спортивного праздника" был известен каждому. К нам в городок приедут пузатые чурки из ЦК компартии Туркменистана, для массовки нагонят школьников и комсомольских активистов, вся эта орава рассядется на стадионе, а мы будем "праздновать". Разведка покажет рукопашный бой, в котором заранее отработанные удары будут наноситься по заранее выставленным блокам, пехота сымитирует бой, стреляя холостыми патронами и забрасывая футбольное поле взрывпакетами и дымовыми шашками, а все остальные будут бегать. По одиночке и в составе подразделения. Ни фехтования, ни конкура, ни стрельбы из лука, ни даже примитивного футбола программа не предусматривала. Один сплошной стипль-чез. Ничего хорошего от "спортивных праздников" я не ждал, потому как хорошо знал, что для солдата праздник — что для лошади свадьба: голова в цветах, а жопа в мыле.
Однако, на удивление и к моей вящей радости, в полку отношение к спорту было хотя и ответственным, но неформальным. Начфиз майор Оладушкин организовал настоящий Спортивный Праздник, можно даже сказать Олимпиаду и никому не пришло в голову приглашать чурбанье из соседних кишлаков в качестве зрителей.
Зрителями и участниками были мы сами.
За неделю до соревнований Оладушкин раздал по подразделениям программу и предложил выставить команду от каждой роты. Скучных видов было только два: стометровка и кросс на три километра. Все остальное было интересно и зрелищно.
Кому некуда было девать свое здоровье, те могли испытать себя в вольной борьбе, боксе или гиревом спорте. Сплоченность рядов и командный дух проверялся в сражении по волейболу и перетягивании каната. Индивидуальная выучка — в выполнении подъема переворотом на турнике, в прохождении общевойсковой полосы препятствий, беге, метании гранаты на точность и дальность и стрельбе из автомата или снайперской винтовки. Самый умный в полку выявлялся в шахматном и шашечном турнирах.
Получив от Плащова программу вместе с приказом сформировать спортивную команду от карантина, мы немедленно принялись ее формировать. Рахим сказал, что будет бороться за карантин, так как до армии был первым пехлеваном Ферганской долины. Панов заявил, что до армии занимался боксом, имеет первый разряд и готов "вклеить" на ринге любому. Рыжий "заявился" на стометровку, метание гранаты и стрельбу. Я сначала "заявился" на стрельбу и полосу препятствий, по прохождению которой в учебке стал большим специалистом, но не захотел отставать от Рыжего и решил пробежать еще и три километра, чтобы количество видов у обоих было равным.
— Пацаны, — предложил Рыжий Панову и Рахимову, — может на стрельбу еще заявитесь?
— Нет, — закивали оба головами и улыбаясь на хохляцкую хитрость, — вы с Сэмэном всю зиму с автоматами не расставались. Мы с вами даже рядом не валялись: вас не перестреляешь. Стреляйте сами, а мы в своих видах себя проявим.
Заявка получилась куцей. Всего четыре участника. Даже, если мы возьмем, все первые места в своих видах, то на пьедестале все равно оставалось много места для серебряных и бронзовых призеров.
Карантин немедленно был застроен.
Прохаживаясь мимо первой шеренги, мы объясняли пацанам ситуацию:
— Короче, — рубил рукой воздух Серега Панов, — в полку будут соревнования. Нам надо выставить команду. Дело это не стыдное, а даже почетное. Победителя наградят на построении полка. Дело не в наградах, но честь нашего пусть временного, но коллектива надо отстоять. Список с видами соревнований будет вывешен возле тумбочки дневального.
Духи молчали и не реагировали.
— Ну что? Мужиков среди вас нет? — спросил я с издевкой.
Мужики, если и были в строю, от никак себя не проявляли. В команду записываться не хотел никто. Слово взял Рыжий:
— Вы дедов, что ли, боитесь? Боитесь, что старослужащие обидят? Ничего удивительно в том, что старый обыграет молодого нет. На то он и старослужащий. А вот если молодой обставит деда… В конце концов, это же Спорт! Если карантин обставит на соревнованиях уже готовые подразделения, то это будет классно! Всему полку сопли утрем. Неужели никто из вас на гражданке никаким видом спорта не занимался?
Строй постоял немного, размышляя, и из глубины задали вопрос:
— А какие виды спорта, товарищ сержант? Огласите весь список, пожалуйста.
Через пятнадцать минут была сформирована команда и составлен список участников. Пацаны уже не робели как девочки на первой дискотеке, а наперебой называли свои фамилии и виды спорта, в которых они готовы были соревноваться. Оказывается, в карантине есть мастер спорта по боксу и кандидаты по дзю-до и лыжам. Есть и разрядники. С такой командой мы были готовы порвать весь полк и были настроены весьма решительно. У нас даже свой шахматист нашелся — тихий и меланхоличный рядовой Коваленко. Вечером Плащов увидел список нашей команды, надломил бровь, удивленно хмыкнул и забрал его, чтобы передать начфизу полка.
Порядок проведения соревнований был свободный. Оладушкин заранее определил судей в каждом виде из числа наиболее уважаемых офицеров, которые не были заявлены на участие. На дверях спортзала вывесили листок бумаги с указанием времени и места проведения соревнований по тому или иному виду. Участники могли не спеша успеть себя подготовить, а зрители вольны были слоняться от места к месту, болея за своих или просто ища, где интереснее и больше народу.
Раньше всех начались соревнования по волейболу и шахматам. Они хоть и проводились по олимпийской системе, но не обещали быть короткими: команд было много: разведрота, рота связи, сапёры, ремонтники, рота материального обеспечения, управление и три роты второго батальона и, наконец, фаворит состязаний — команда управления полка, целиком состоящая из офицеров и прапорщиков.
Вместе с карантином — одиннадцать команд!
Через час закончились соревнования по легкой атлетике и метанию гранаты. Я как раз взмыленный вернулся с кросса и видел, как Вовка бросал гранату на дальность. За неимением настоящих спортивных снарядов бросали обыкновенную эфку. Только без запала. Чугунная болванка, залитая тротилом весила будь здоров и в хозяйстве использовалась вместо молотка. Рыжий разбежался и швырнул гранату. Весь полк смотрел за ее полетом. От одного конца плаца граната, посланная Вовкиной рукой, перелетела на другой и едва не попала в клуб.
— Шестьдесят два метра, — офицер-арбитр показал флажком в точку, на которую приземлилась эфка.
"Ого! Во дает чёрт Рыжий! — поразился я.
Сам я эту гранату даже за бакшиш не смог бы метнуть дальше тридцати. Не умею я гранаты метать. Что ж тут поделаешь?
— Видал, — Рыжий подошел ко мне с гордым видом и кивнул в сторону того места, куда он докинул гранату.