– Ферштейн, – кивнула Марина Витальевна, которая за долгую службу на ниве медицины катастроф с кем только не общалась, – только у нас с Антоном такой большой семьи, наверное, уже не будет, поэтому нам, пожалуйста, маленький домик и садик на шесть соток.
Антон Игоревич в ответ на эти слова только молча кивнул. Маленький уютный домик его вполне устраивал.
– Во всем этом, – сказал Сергей Петрович, – есть два аспекта. Первый аспект – эволюционно-биологический. Вы посмотрите, как уперты и агрессивны местные мужчины. Все наши столкновения с ними кончаются тотальным истреблением противоположной стороны.
– Северные Олени Ксима совсем не агрессивны и не уперты, – возразила Марина Витальевна, – это вполне приятные люди, от близкого контакта с которыми мы получили немало полезных и приятных вещей.
– Там скорее личное влияние самого Ксима, – ответил Сергей Петрович, – я имел честь наблюдать их вблизи и могу сказать, что Ксим, так же как и Гуг – мужчина, далеко опередивший свое время. Но оппозиция ему в клане была сильна, и в любой момент мог вспыхнуть мятеж консерваторов. Нам повезло лишь в том, что вождь всех несогласных, пробегая по узкой тропе, запнулся и упал с обрыва под копыта стаду взбешенных бизонов. И те его, как говорится, привели своими копытами к общему знаменателю, то есть всмятку. Но сейчас разговор не об этом. Вторым недостатком местных мужчин является их нелюбовь к труду и крайняя нелюбознательность. Явление это настолько массовое, что возникает подозрение, не находится ли причина прямо в генах. И не смотрите на Гуга – он даже в большей степени, чем Ксим, является исключением из правил. Возможно, что он просто опередил свое время, а возможно, что он первый из могикан. Поработав в течение зимы с местными в качестве вечернего учителя, я, с одной стороны, должен сказать, что они очень умны, а с другой стороны, обязан заметить, что это ум носит аналоговый, практический характер. Они запросто с ходу на слух способны запомнить длинный и сложный текст, и при этом их мышлению совершенно чужды любые абстракции. Девочки-подростки, умницы, красавицы, спортсменки и комсомолки, в течении лета-осени героически трудившиеся у нас на стройке, с трудом запоминают буквы алфавита и сами по этому поводу находятся в отчаянии…
– Короче, Склифософский, – вздохнула Марина Витальевна, – говори яснее, а то я что-то плохо понимаю ход твоей мысли.
– Так вот, – сказал Сергей Петрович, – если ген, позволяющий мыслить абстрактно и распознавать абстракции, в принципе существует, то мы все – мальчики и девочки из будущего – его носители, как и носители множества других генетических настроек, выработанных человеческим родом на протяжении шести тысяч лет истории цивилизации – от первых квазигосударств энеолита до наших дней. Возможно, что не зря нам дана возможность создать такие большие семьи. Именно наши потомки, которые массово понесут в мир эти полезные гены, станут родоначальниками новой основанной нами цивилизации.
– Ход мысли понятен, – кивнул Андрей Викторович. – Если где-то и как-то существуют высшие силы, которые решили поставить над человечеством эксперимент и незаметно подбили нас на это путешествие, то они, конечно же, должны были озаботиться и тем, чтобы мы в максимальном объеме передали местным не только свои знания и умения, но и полезные генетические адаптации.
– Кстати, – сказала Марина Витальевна, – существуют такие животные, которые с точки зрения анатомии – один вид, а с точки зрения поведенческих моделей – разные. Как, например, волки и собаки в наше время. Здесь еще и волки легко приручаются, а собаки могут быстро перейти на дикое положение.
В таком случае, – подвел итог Сергей Петрович, – примем за данность то, что такая структура нашего общества необходима с точки зрения некоего высшего замысла, смешавшего в одну кучу нас, французов, Ланей, Волчиц и полуафриканок… И на этой оптимистической ноте перейдем к чисто практическим вопросам.
– Но сначала, – сказал Андрей Викторович, – попросим эти высшие силы не подкидывать нам новых жен и невест, ибо переполнение семейного очага тоже чревато.
– Аминь, – поддержал товарища Сергей Петрович. – А теперь, как я уже предлагал, давайте перейдем к практике. Итак, исходя из всего вышесказанного, нам понадобится одиннадцать домов жилой площадью около тысячи шестисот квадратных метров…
– Сикоко, сикоко?! – чуть не поперхнулся Андрей Викторович. – Ведь каждый такой дом будет в три раза больше нашего Большого дома, общая площадь которого меньше шестисот квадратов…
– Да, это так, – согласился Петрович, – но первоначально Большой Дом был рассчитан только на нас, попаданцев, и небольшую группку местных, которых мы пригласим к нам жить. Небольшую, а не на три с половиной сотни рыл всех возрастов. Одним словом нам надо серьезно засучить рукава и улучшить свои жилищные условия. Притом мы не должны забывать ни о производстве собственного металла, ни о производстве стекла. Первое должно дать нам возможность производить инструменты, а имея второе, мы сможем начать изготовление стеклянной посуды и оконных стекол для наших новостроек. Рабочая сила у нас есть и, более того, она рвется в бой, так что необходимо построить поставленные перед племенем цели в порядке старшинства – и вперед.
22 апреля 2-го года Миссии. Воскресенье. Поздний вечер. Дом на Холме
Ольга Слепцова
Ну вот и меня тоже выдают замуж… Это должно произойти сегодня, после заката солнца у вечернего костра – точно так же, как полгода назад сочетались браком Роланд и Патриция. Теперь это крепкая устоявшаяся семья, которая решила взять себе в пополнение двух девушек-«волчиц», с которыми сдружилась Патриция. Кроме них, сегодня пополнятся семьи и других наших французов, у которых пока всего по одной или две жены. Выходит замуж и наша Люся – она ведь наконец согласилась выйти за своего Гуга! Это произошло еще две недели назад. Все племя вздохнуло с облегчением. И хоть Люся не хотела ждать ни дня, женят их сегодня, вместе с остальными. И что это с ней вдруг случилось, ведь упиралась до последнего… Вон, стоят сейчас, счастливые, друг к дружке прижавшись – прям голубки, причем рука Гуга лежит на животе у Люси. Он еще совсем плоский, этот живот, но мужчина знает, что там уже сидит его продолжение…
Раньше, до Каменного века, я никогда не думала, что это произойдет вот так. Я вообще о замужестве раньше и не задумывалась особо. Рассчитывала так – примерно к сорока годам, когда в моей жизни будет финансовая стабильность, положение в обществе и кое-какой капитал, когда свобода и одиночество уже поднадоедят и захочется стабильности – тогда, будучи состоявшейся личностью и имея за плечами жизненный опыт, из круга своих знакомых я выберу подходящего для себя мужчину. Такого, чтобы подходил мне по интеллекту, темпераменту и эмоциональному складу, а также по статусу. Ну и, разумеется, чтобы мы с ним хорошо смотрелись вместе… Каким он мог бы быть, этот мужчина – я не представляла, так как до сорока лет мои нынешние пристрастия наверняка изменились бы. Но отчего-то думалось мне, что он обязательно будет солидным и представительным – может быть, с симпатичным животиком или небольшой плешью… Такого я и выбрала, солидного и представительного – но местный женсовет все переиграл, и теперь мне предстоит стать женой юноши на семь лет моложе меня…
И вот рядом со мной мой жених… Поджарый, чуть сутулый, юноша с темным пушком над губой, одного со мной роста; он посматривает на меня с каким-то странным выражением лица – то ли удивлением, то ли испугом. Ну да, он, конечно, знал, что в интересах будущего племени ему предстоит жениться на мне, но теперь, когда я, наряду с двумя другими девушками, готовлюсь связаться с ним брачным шнурком, он немного нервничает. И его нервозность передается и мне, тем более что я не знаю ее причины. Но эта нервозность явно из-за моей персоны. Его беспокоит, что я старше? Или я не нравлюсь ему? Или он боится меня, думая, что я буду командовать? Но назад уж не поворотить. Я ступила на эту стезю – и теперь с достоинством постараюсь нести свою долю. Ничего, думаю, что справлюсь…
Хоть я подстроила за несколько дней до этого своему жениху «свидание» с моими туземными подругами, мне самой участвовать в их игрищах не довелось. То есть, я сама не захотела. Уж как-то это мне показалось слишком примитивно; и вообще, больше двух женщин за раз – это, пожалуй, чересчур. Не так бы я хотела… Люблю, когда романтично, неторопливо, когда только вдвоем… Ну ничего, я свое еще получу. Точнее, надеюсь на это.
Хотя даже не знаю, как это будет, вообще не представляю. Валера для меня – ребенок! Вот уж никогда не увлекалась молоденькими мальчиками, в отличие от большинства своих ровесниц. И на тебе – ирония судьбы – именно мне и выпал такой жребий…
Посматриваю украдкой на своего жениха – и почему-то хочется смеяться, хотя я и стараюсь соблюдать подобающий случаю торжественный вид. Ну вот как мне с ним сексом заниматься? Зеленый юнец… Эх… Стараюсь заранее настроиться на эротический лад. Представляю, как его руки раздевают меня, гладят… Интересно, насколько он искушен в постельных делах? Если интуиция меня не подводит, особых изысков ждать не придется. Ну чему его могли научить дикарки? Других-то, опытных женщин, у него и не было, насколько мне известно. Молодым парням много не надо (в смысле, изысков, «штучек», как я их называю) – они и так гиперсексуальны, могут заниматься этим делом по многу раз. Подруга мне как-то рассказывала, задыхаясь от восторга, что один ее малолетний любовник смог сделать это аж четырнадцать раз за одну ночь! Верю. Но только я больше поклонница качества, а не количества. Это что же, мне придется учить мальчишку всем постельным премудростям? М-да, даже не знаю, хороший ли из меня получится секс-инструктор… Как, например, ему сказать: «Милый, сделай мне куннилингус…» – он, поди, и не поймет, что от него требуется! Ну а как тогда? Ох ты, Боже мой, вот так проблема… Он вообще хоть слышал об оральном сексе?! Я наблюдала, как он с Айнур и Зыле… Ну да, сменили они несколько поз, все было зажигательно и страстно – но все равно это был обыкновенный секс. Хм, интересно, а у Люси с Гугом как?